Часть 32
***
– Рит, пожалуйста, открой дверь, прошу тебя! Рита! – хлипкое полотно сотряслось от удара. – Открой, я все равно не уйду!
Я сидела забившись в угол своего продавленного дивана, совсем как ребенок заткнув уши пальцами. Я знала, что он придет, не мог не прийти, потому что я убежала из ресторана не сказав ни слова, просто исчезла.
Когда Кристина раскрыла мне глаза, все элементы пазла моментально встали в идеальную своим совершенным уродством картину. Отыскал, взял под крыло, обогрел, подкинул работу, деньги, пустил в свою постель…
Все это было актом милосердия, способом очистить карму.
Он знал как я ненавижу убийцу своих родителей, а убийцей все это время был он.
Так больно, что невозможно дышать.
Пока я жила в невыносимых условиях Ямы, он тусовался с друзьями, учился за границей и менял подруг. Ему было все равно! И тут я: с широко раскрытыми глазами, влюбленная, глупая, доступная… Я подарила ему всю себя, свое тело, свою душу и сердце, но все это было зря.
А ведь я ему верила! Каждому слову, каждому поцелую. Верила в сказку, что он сам бездомный несчастный мальчик… Все было ложью, от начала и до конца.
Я оставила его одного и поехала домой. Сюда, в убогую коммуналку. Туда, где мне самое место.
– Рит, открой. Рита! – грохнув последний раз по двери кулаком, он словно выдохся. – Я предполагаю, что именно она тебе рассказала, но прежде чем делать окончательные выводы, просто выслушай меня.
Уходи! Уходи! Уходи! Я не хочу тебя слушать!
Слезы лились градом, и я не могла их остановить. Влюбиться в убийцу родителей – какая ирония. Влюбиться сильно, больно… и, как оказалось, безответно.
– Я сейчас реально дверь сломаю! Открывай! – снова раздался удар, ещё один такой подобный и замок точно выпадет с корнем.
– Ты чего творишь тут, хулиган! Я участковому позвонила, понятно тебе? – запричитала разбуженная соседка. – Через пять минут он будет здесь! Ни минуты покоя, шастают тут всякие!
– Уходи! – процедила я. Тряпка. Даже зная, кто он, захотела оградить от проблем. – Убирайся отсюда!
– Я не уйду. Пожалуйста, открой.
– Я сказала – вон! – заорала, бросил в дверь колченогий табурет. – Уходи! Ты врал мне! Видеть тебя не могу, понял?! Уходи, прошу тебя, и если в тебе есть хоть капля святого – больше никогда здесь не появляйся!
– Я тебя люблю, слышишь? – слова прошлись по сердцу острым ножом. – Я знаю, что между нами было много лжи, лжи с моей стороны, но я никогда не врал о чувствах. Я уйду, но только потому что об этом просишь ты. Но то, что не вернусь – не обещаю. Потому что я обязательно вернусь, когда ты остынешь.
И он ушел, оставив меня умирать второй раз за этот невыносимо длинный вечер.
***
Спустя два дня я переехала в съемную квартиру. Не собирая никаких вещей, просто натянув свое старое барахло, прихватив паспорт и чуть-чуть денег, которые каким-то чудом лежали в прогулочной сумке, что была у меня с собой в ресторане.
Это была вынужденная мера, потому что Беркут в прямом смысле практически не покидал пост возле моего порога. Вчера ему все-таки пришлось познакомиться с участковым, не знаю, о чем они говорили и на чем сошлись, но после его ухода Влад подошел к моей двери и показательно строго:
– Старцева, не чуди! Поговори с ним, слышишь? Он же все равно в покое тебя не оставит. Не знаю, что у вас там приключилось, но поговори, не мучай человека, рано или поздно он снова вернется, а я к вам ежедневно бегать не собираюсь.
Я это понимала, поэтому, дождавшись, когда Роман ненадолго ушел, в буквальном смысле сбежала из дома…
***
Съемная квартира была пустой и унылой – единственное, на что хватило денег. Я не знала, что буду делать завтра, на что буду жить, я просто хотела прийти в себя вдали от него.
Я не слушала, что он говорил мне тогда, намеренно абстрагировалась от происходящего. Его слова – белый шум, и каждое – ложь.
А какие еще выводы можно сделать о человеке, который соврал о самом главном?
Я часто думала о том, что было бы, если бы он сразу признался кто он. Смогла бы я его полюбить?
Если бы признался в первый день, в торговом центре на эскалаторе – не успела бы, но позже… там чувства уже не спросили.
Иногда, в порыве отчаянной злости я думала, что, может, его сдать? Пойти и написать заявление в полицию, ведь наверняка срок давности преступления еще не прошел, пусть отбывает наказание так, как того заслуживает! Но это в моменты отчаяния, которые не имели ничего общего с реальностью.
Конечно, я бы никогда его не сдала, не смотря ни на что. Потому что не смотря на ужасное положение вещей, продолжала отчаянно любить.
Телефон сел от звонков Беркута и Марины, а зарядного устройства у меня с собой не было. Да и плевать, все равно говорить в этом мире мне больше не с кем, а эти люди… они остались в прошлом.
Две недели пролетели словно один день. Я что-то ела, кое-как спала, даже в один из выходов в магазин купила расческу, чтобы не потерять облик человека.
Незаметно наступил март. Народ, сбросив зимнюю кожуру, радовался наступлению весны, для меня же по-прежнему все было в сером свете. Роман исчез с горизонта. Может, не смог найти, а может, даже не пытался искать, исчерпав за те два дня лимит извинений… Я скучала по нему, невыносимо. По его рукам, улыбке, по нашим ночам… Рыдания о потерянном сменялись злостью и так по нескончаемому кругу.
В один из дней, посчитав оставшуюся мелочь, я поняла, что жить мне в общем-то больше не на что и нужно устраиваться на какую-то
