же, так вот она, значит, безнадежная любовь Охотника?
– И в чем проблема?
– В смысле?
– Ну, почему ты не завоевал еще сердце красавицы?
Охотник грустно усмехается, а после выдает:
– Сердце красавиц склонно к измене…
Ага, слышали, знаем.
“Сердце красавиц склонно к измене
И к перемене, как ветер мая.
Клятвами страстными сердце взволнует,
Этими же губками лжёт и целует.
Можно браниться, можно сердиться
Но не влюбиться всё же нельзя.
Если Вам милая не изменила,
Значит, бесспорно, изменит скоро.
Ласки их любим мы, хотя они ложны.
Жить невозможно без наслаждения.
Пусть же смеются, пусть увлекают,
Но изменяю сам раньше я.” (с.)
На языке так и крутится вопрос, но задать его не успеваю, потому что у Сергея снова звонит телефон.
– А вот и второй Юшкевич, – фыркает, но отвечает. – У родственничков мысли сходятся, да?
– Ага, и у дураков, – отзывается собеседник. – Вы на месте? А то наш уже чудить во всю начал…
– У границы хутора. Сейчас Элюше покажу просторы, и заедем на рынок, продукты прикупим.
– Далеко… Ну и славненько. До скорого.
А Элюша уже залипла в окно. Охрен Фантастически красиво! Даже обработанные фотографии не сравнятся в красоте с тем буйством красок, что я вижу перед собой. Боже! Наверное, летом, или даже в конце весны, здесь просто нереально!
– Потерпи, сейчас остановлюсь, – звучит рядом голос Охотника, но я его слышу, словно сквозь вату.
Машина съезжает с дороги, и мы прекращаем движение. Стараюсь, как можно быстрее отстегнуть ремень и выбраться на свободу, но ничего не получается. Хнычу от досады.
– Милая, ну ты чего? – тепло улыбается Сергей, и помогает справится с ремнем.
Практически со скоростью пули покидаю комфортную машину и погружаюсь в мир красок, звуков и запахов. С ума сойти! Словно море, синяя с серебряным отливом река, разливающаяся у подножья. На том берегу – словно бы соединились воедино и горы, и впадины, и лес, и луг. Если верить интернету, то увиденное напоминает Ирландию.
– Поля – творческая душа, поэтому обосновалась здесь, – звучит за моей спиной приятный голос. – Ее дом, точнее творческий уголок, стоит на берегу реки. Летом там вообще сказка, и никакие юга не нужны. Вот родишь, – продолжает размеренно говорить за моей спиной Сергей, – сплавимся.
– Что? С чем мы должны справится?
Охотник заходится хохотом.
– И справимся, и сплавимся. Сплав по реке организуем. На каяках. Лодки такие. Здесь и невысокий водопад есть, всего метра три, и небольшие скальные выступы, если так можно выразиться. Есть, где разгуляться, в общем. В молодости мы с Русом нередко участвовали в сплавах в разных уголках нашей матушки-родины.
Вот так откровения! Рус с веслом… Никогда бы не подумала, вот со штангой…
– Хм, – задумчиво бормочу. – И кто из вас скулит под бренчание гитары?
– Язва, – беззлобно фыркает Сергей. – Неудивительно, что ты.
– Что я? – удивленно оборачиваюсь на мужчину.
– Всему свое время, – щелкает меня по носу Охотник. – А сейчас – поехали, а то не успеем продукты купить. До ближайшего крупного магазина километров под сто будет. Здешние же работают всего до пяти вечера.
Вот те раз. А как люди выживают?
– Местные хозяйство держат, – словно бы в ответ на мои мысли отвечает Сергей. – Давай поспешим, милая. Еще насмотришься на эти красоты, правда.
Буквально, почти силком погрузив меня в машину, и самостоятельно пристегнув, Охотник оперативно “пакуется” сам и мы трогаемся.
Несколько поворотов, дорога через лес, и минут через двадцать я вижу довольно-таки густо населенную местность, если судить по плотности застройки. Еще минут через семь выезжаем на что-то вроде площади. Здесь собралось приличное количество людей, стоят деревянные столы. Наверное, это и есть, колхозный рынок.
Сергей съезжает чуть в сторону от дороги и останавливает, наконец, машину. Выгружаемся. В нос сразу же ударяет запах жаренных пирожков. Словно бы, Рокки на запах сыра, “беру след”. Никогда подобное не ела. Жуть, как хочется!
– Проголодался, пузатик? – мягко интересуется Охотник, следуя за мной. – Извини, виноват. Надо было придумать еду в дорогу или покормить по пути…
– Нет-нет, я хочу именно ЭТО! – небрежно отмахиваюсь, подходя к бабушке с большой керамической миской, прикрытой ажурной вязаной салфеткой.
Должно быть, мой голодный взгляд говорит сам за себя.
– Внучка, хочешь? Могу попробовать дать, – приоткрывая пирожки, мило спрашивает пожилая женщина.
– А с чем они? – за меня интересуется Сергей.
Да плевать с чем! Дайте уже пожрать. Немедленно! Что там было про “попробовать”?
– Ясно ж, с чем! – словно услышав оскорбление, вскрикивает бабушка. – Есть с яблочным повидлом, домашнее, между прочим, и картошка с грибами. Сама собирала. Не белые, правда, но никто не жаловался.
– Берем все! – выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать и прикинуть, съем ли столько.
– По сколько каждого вида? – уточняет женщина.
– Все, – нетерпеливо тараторю, пожирая глазами. Прямо чувствую, как слюна наполняет рот. – Я хочу их все!
– Эм, Эль, мне не жалко, но…
– Вот и молча заплати, – взрываюсь.
Черт! Это я такая голодная, или Хишановские гены изнутри бушуют?
Ни Сергей, ни сама бабка больше спорить не решаются. Охотник щедро рассчитывается, забирая пирожки вместе с миской и салфеткой. А так вообще можно? Наверное, деньги решают везде.
Жадно вырываю добычу, вытягиваю, не глядя, первый пирожок, и жадно вгрызаюсь в него. Ммммм. Вкуснятина. Еще бы молочка! Козьего. Или кваску на яблоках.
– Сейчас добудем, – раздается возле моего уха.
Я снова думаю вслух, или этот тип умеет читать мои мысли? Если последнее, то завидую его будущей жене.
Охотник выполняет обещание и приносит мне два глиняных кувшина: один с яблочной домашней “газировкой”, второй – с молоком, судя по запаху, действительно козьим. Что-то пить мне уже не хочется. Как и есть.
– Я… – начинаю, тоскливо глядя на предложенное Гаврилова.
– Да понял, отнесу в машину, – перебивает Сергей,
