Но знал, что девочка она у меня упрямая – ни за что не сказала бы правду. Только и делает, что мне допросы устраивает. А потом засыпает.
Я ещё тогда рассказать всё хотел, ночью, после секса. Но не до этого было.
А потом ДНК-тест пришёл.
Отрицательный.
И я с ума сошёл.
Снова дни беспробудного пьянства.
Когда очнулся – сорвался к Дарине. Но вместо неё в квартире обнаружил Столярова. Рассказал ему об отрицательном результате, на что он вручил мне свидетельство о рождении, где в строке «отчество» значилось моё имя.
Ещё несколько дней анализировал.
И больше ждать не смог.
Помчался в офис, зашёл к Дарине в кабинет. И Света из отдела сказала, что она уехала домой незадолго до моего появления. Рванул следом. И потом… рискнул спросить прямо.
А моя мандаринка… отреагировала так, будто ничего серьёзного не произошло.
Заявила, что ещё три недели назад о дочери сказала!
Да не было ни единого слова! Я только помню, как она пришла. У меня – пелена ревности перед глазами. Всё завертелось, желание хлынуло во все части тела. Хотел клеймить её везде, своей сделать. Сорвался. Диалога не вышло. А после она и вовсе уснула.
– Где ты был все три недели? – бьёт меня по плечу. Не могу злиться. Десять минут назад убедился, что у меня есть маленькая принцесса. У меня… Мужика, который о детях не задумывался вообще. Не мог стать отцом. – Только не говори мне, что работал.
– Пил, – говорю честно. – Ну, там пятьдесят на пятьдесят.
– А написать не мог? – летит очередная претензия. – После секса кинул меня и ушёл.
– Мог, – киваю. Но что я ей под сорока градусами наговорил бы? Кучу всего. А потом не вспомнил бы. Вообще видеть Дарину в тот момент не хотел. И показываться ей. Бородатый, заросший, с красными глазами и с перегаром.
Попробовала бы она на моём месте побыть.
Вот если бы мы тогда не переспали, а нормально поговорили… Всё могло быть иначе.
А у нас вечно всё не как у людей. Общаться друг с другом не умеем.
– И почему не написал? – корчится опять. Невыносимая. Затрахает мозг теперь.
– Нам долго ещё ехать? – пытаюсь сменить тему.
– Нет. Сейчас поверни направо и дальше по прямой. Откуда ты узнал, что я дома и где ты взял документы малышки?
Малышки…
Блаженная улыбка на лице появляется.
Я и раньше к Арише неприязни не испытывал, а сейчас люблю безумно.
Лёгкий толчок в бок и мимолётная фраза возвращают меня в реальность:
– Ты чего, как дурной, улыбаешься, рассказывай! Я же предупредила, если мне не понравятся твои ответы – с дочерью видеться не дам.
Фыркаю.
– Ты теперь от меня никуда не денешься.
– Тебе кто такое сказал?
– Я сказал.
Останавливаюсь у детского садика. Быстрее, чем ожидал. Удобное расположение. Мой дом рядом, квартира Дарины – тоже. Офис буквально в пяти шагах.
– Приехали.
– Разговор ещё не окончен, – грозит мне пальцем. Да мы и не начинали особо. Рыжая выскакивает на улицу, но возвращается обратно. – Салфетки есть? Сопли вытереть потом. Или мне в аптеку заскочить?
– В бардачке, – киваю на него.
Она открывает его, достаёт салфетки. Хмурится и выуживает розовую миленькую расчёску.
Бля.
Забыл улику вернуть.
– Откуда у тебя моя расчёска? – щурится.
– Твоя? Вот эта розовая, в крапинку и меньше, чем твоя ладонь?
– Она волосы не дерёт, – шипит на меня и хлопает дверью.
Значит, её…
Боже… Я делал тест ДНК с волосами Дарины?
Закрываю лицо руками и еле держусь, чтобы не зарычать в голос.
Нет, ну, урок я уяснил.
Спорные моменты надо выяснять на берегу.
Дарина вообще провинилась. Три года тайну хранила. Я её отшлёпаю за это, да так, что потом встать не сможет.
Чтобы скоротать время, настраиваю температуру в салоне, выключая мощный кондиционер, из-за которого принцесса может заболеть. И с каким-то восторгом, радостный до жути, жду моих девочек. Никогда, наверное, счастлив так не был, как сейчас.
Улыбка сама появляется на губах, когда из ворот садика появляются две рыжие макушки. Взгляд устремляется на крохотную лапочку в джинсовом сарафане и розовой майке. Ариша держит маму за руку и скачет по дороге, оббегая лужи. Её хвостик дёргается при каждом прыжке, и эта картинка вызывает умиление.
Выглядит кроха бодрой. Вроде, не серьёзно заболела? Но к врачу стоит съездить. Неспроста щёчки покраснели.
Наблюдаю за каждым шагом. Слежу на расстоянии, будто оберегаю таким образом. Толкаю дверь, впуская обеих в салон.
– Дя-дя, – пищит малышка, плюхаясь на сиденье. Но тут же её поднимает в воздух и сажает на коленки мама.
– Мы тут спрячемся, чтобы гаишники не увидели, – вжимается в угол Дарина.
Что за дурашка…
Ну, остановят. Денег дам – поедем дальше.
– Куда? – бросаю, а сам на принцессу смотрю. Губы бантиком, ресничками машет и ножками болтает.
– В поликлинику пятнадцатую. Тут недалеко.
Невольно веду пальцами по щеке, подбородку. Побрился вчера специально. Чтобы Ариша не плакала. Сработало. Она спокойна и наоборот тянется ко мне.
Инстинктивно подаю ей руку, хочу дотронуться. Поздороваться.
– Давай поедем, а? – обеспокоенно просит Дарина, накрывая её лоб пальцами. – Нам ещё в очереди сидеть.
Одёргиваю ладонь, отворачиваюсь и стискиваю руль пальцами, трогаясь с места.
Нет. Жизнь у меня хоть и поменялась кардинально, но в очередях я сидеть не собираюсь. И пока рыжая шепчет что-то тихонько нашей дочери, везу их в клинику, где я частый посетитель. Там должен быть педиатр.
А мне, кажется, скоро потребуется кардиолог. И хирург.
Потому что из-за бешено стучащего сердца и лыбы на лице меня вот-вот разорвёт от счастья. И от новости, что я теперь – папа…
Глава 52
– Ну вот, выпила, – довольно хвалю малышку за то, что проглотила всю гадость, какие-то таблетки и не капризничала. Наоборот, за сиропом
