ты можешь Нина такое не гворить ему сразу! Он столько ждал! — причитает мама, а папа поддакивает.
— Мама, папа, — я уверена сейчас я на громкой связи, — я сделаю ему сюрприз. Долгожданную новость я скажу ему, то есть приподнесу ему красиво. Уже такси подъехало, — не успеваю сказать, что у меня угроза, ну ни старшно, завтра скажу, тем более Виолетта Геннадьевна уверена, что все будет хорошо. Только живот и поясница ныть не перестали. Но она сказала, так бывает при маленьких сроках. Волноватся не о чем.
— Хорошо. До завтра дочка. Береги себя, теперь уже и внука нашего, — мама мило улыбается при этом, я уверена.
Мы прошаемся. Сажусь в такси и предупреждаю, чтобы ехал крайне осторожно.
Дома упаковываю в стеаляную коробочку тест с двумя полосками, и перевязываю серебрянной блестящей ленточкой. Сюрприз ждет Артема. Улыбаюсь. Я со стороны наверное выгляжу как дурочка. Улыбка не сходит с моих губ.
Готовлю мясо с картошкой на ужи. И впервые за все это время не жду Артема. Ужинаю сама, по больше налегаю на огурцы. Свежие огурцы. Набив себе животик вкусняшками, перемещаюсь в гостиную на диван. Включаю телевизор, чтобы отвлечься и перестать волноваться, спокойно ждать Артема.
Время уже за пол ночь. Артема нет.
Беру телефон, ни смс ни звонков нету. Как будто я не услышала бы, если бы звонил телефон.
Долго еще жержусь, чтобы не уснуть. Но уже не могу, вырубаюсь на диване.
Просыпаюсь от щелчка в замке двери. Подрываюсь на ноги. Сердце начинает бешенно биться. Хватаю заветную коробочку, и иду в коридор, где Артем вкулючил свет.
— Милашка…. - он шатается, еле стоит на ногах. Перебрал наверное.
Стою как вкопанная в пол, с коробочкой на руках, когда глаза спускаються ниже, на белый ворот рубашки в красной помаде.
Коробочка валится с рук. Разбивается вдребезги. В голове туман. Мелкая дрожь моментально проходит по всему телу, когда вижу синие пятна на шее Артема. Следы чьих — то горячих, страстных поцелуев. Моргаю часто, чтобы предательские слезы не пролились наружу. Делаю шаг на ватных ногах навстречу Артема, и утопаю в чужом резком запахе духов, который разит от Артема.
— Малыш….прости, я немного выпил…..-делает попытку схватить за руку, но я отхожу назад.
Я во сне?
Резкая боль внизу живота. Ноги меня не дуржат. Все вокруг кружится. Хватаюсь за стенку.
Вижу страх в глазах Артема, когда его взгляд спускается к моим ногам, по которым медленно течет………кровь.
Глаза закрываются. Я не могу дышать. Задыхаюсь, падаю в темноту.
АРТЕМ.
— Боже! Со мной ничего не случится! Правда. Ну….-говорит спокойным голосом Нина. А я ну не хочу, не хочу без нее. Ну придется идти на уступки. Понимаю, что устала. Всю ночь, пока я спал, она убиралсь. Да, и была чем то озобочена, но я не допытывался, было бы что то важное, сама бы сказала. Понимая, что после появления моих родителей, она резко поменялась в настроении, и за столом не притронулась к еде, но я не стал ни о чем не спрашивать. Самаоу было плохо, до боли в груди, после разговора с отцом. Я перестал их понимать, с тех пор, как они начали настаивать расстатся с Ниной. Я лишний раз не хочу с ними разговаривать, встречаться, знаю, все разговоры у них заканчиваются и начинаются о расстовании с Ниной.
Протираю глаза.
— Ладно. Побуду час, и домой. — что то не происходит, чувствую. Может я накручиваю себя. Тревожно стало как то после разговора с Ниной. Такое чувство, что что то случиться. Неприменно случится. Что то плохое.
Я подпрыгиваю сидя в машине, когда звонит телефон.
Мама.
Конечно, плохое случится, я даже не сомневаюсь, коглда на экране своего телефона вижу имя матери.
Света.
Да Света, я ее перезаписал в своем телефоне. Теперь она для меня ни мама, а Света. После всех тщательных стараний развести с Ниной.
— Я тебя слушаю внимательно, Светлана, — нет я дочку свою точно так не назову, решено ни Света ни Араик. Пусть Нина называет как хочет, хоть Мухамед, или Зульфия, я не буду против. Только ни Света и не Араик! Не заслужили!
— Зачем ты так сынок?
— Я слушаю, говори.
— Можешь заехать к нам?
— Зачем? Помошь если нужна, я отправлю вам человека.
— Нет. Поговарить надо. Заедь, просим тебя с отцом. На пару минут.
— Мама, может завтра? Не считаешь, что поздновато сегодня для душевных разговоров?
— Сынок, всего то на пару минут, — знаю. Меня уже трусит от их разговоров.
— У меня дела, мне ехать нужно. Меня ждут!
— Мы тоже ждем! У тебя, что есть люди важнее нас с отцом?
— Мама, не манипулируй мной! Хватит!
— Не заставляй нас ждать! Ждем, — кричит в телефон и отключает.
Что мне сделать?
Черт!
Выруливаю в сторону отчьего дома. Глушу матор, выхожу.
На встречу ужеидет довольная мама.
Обнимает.
— Привет родной, проходи, что ты стоишь как не свой? — мама поддалкивает к дому.
Никакого желания сейчас видеть отца нету! После всего сказанного у меня дома!
Мои родители, мои родные. Я думал ближе и роднее них нет на земле людей! Любил их беконечно! Нет, сейчас я их тоже люблю. Но их чрезмерное вмешательсвто в мою жизнь — перечеркивает все линии дозволеннгого.
— Здравствуй отец, — пожимаю ему руку.
— Присаживайся.
— Я постою. Говорите что случилось, мне ехать нужно.
— Нина ждет? — говорит мама! — подождет!
— Сынок, ты подумал над моими словами?
— Над которыми именно? Ты говорил много вчера, что можно, что нужно и нельзя, ты много чего говорил!
— Что вам нужно расстатся!
— Папа! Вы для этого меня звали? Это ваш важный разговор?
— А что может быт важнее? Ты не понимаешь! Ты рушишь жизнь свою и Нины! — выпаливает отец, — да ты понимаешь, ты рушишь жизнь Нины тоже.
— Каким это образом? — хочется прямо сейчас встать и уйти!
— У нее есть возможность, пока она молодая, она сможет выйти замуж еще раз, и может быть иметь детей, создать семью. С тобой не получилось. Дай шанс ей с другим! Ты держишь ее возле себя не отпускаешь! И сам себе рушишь жизнь, ты может пока еще молод, сможешь женится на другой, создать семью! Но ты упрямый осел! Думаешь только о себе! Ни обо мне, ни о матери, и уж точно ни о Нине ты не думаешь!
И тут я впервые задумался.
Стою, ног не чувствую от нервов. Закуриваю прямо в гостиной, руки дрожат, чертовы коленки тоже выдают мое состояние.
Может
