— настоящее мужество! — Все потом, одергивает меня врач, быстро в операционную. Скорей всего гона потеряла его…….мне очень жаль……….
Нина опять теряет сознание от услышанного.
Меня не пускают в операционную, Я тихо сползаю по стенке.
Хватаюсь смелости набрать ее мать.
Ночь.
Гудки. И все же отвечает.
— Мама, — тяжело то как сказать такое, — мы в больнице……Нина.
НИНА
Космос.
Я в космосе? Да.
Кругом все черное. Не похожее на небо. Бесконечная темнота, ни конца ни края, ночь и звезды.
Точно я в космосе.
Я не вижу себя.
Что — то не дает меня увидеть себя.
Как будто прозрачное стекло, которое я не вижу, закрывает мое отражение.
Не могу видеть себя.
— Я не смогла………… родить не смогла? Да???
Космический корбаль. Я вижу корабль космический, состоящий из частей черного и серого цвета. Как лего.
Да. Лего.
Это я — космический корабль? Да. Состою из мелких частиц лего.
Разбиваюсь на мелкие частицы и разлетаюсь по всему космосу.
Боюсь.
Я не могу собрать себя.
Не смогу.
Я разлетелась. Вижу все кусочки себя. Лего. черного и серого цвета, летаю по космосу. Не могу собрать. Обратно в корабль не могу собрать.
Я не соберусь.
Останусь разбитая не кусочки.
— Я не могу, не смогу, собраться не смогу.
Ухмыляюсь.
Больно.
— Я даже родить не смогла. Родить ребенка я не смогла.
— Я потеряла его. Сама разбилась…….теперь и сама не соберусь…..
— А мама смогла меня родить?
— Смогла. Она меня родила, раз я у нее есть.
— Мама….
— Соберите меня…….. я разлетелась по всему космосу.
— Я корабль, космичексий корабль. Я сломалась. Я не смогу собраться. Я вижу мои частитцы, они застряли в космосе.
— Мама! Помоги мне! Собери меня!
— Тихо, все в порядке. Ты сейчас проснешься, — слышу незнакомый голос девушки.
— У меня есть мама? — в сквозь сон шепчу в некуда.
— Да, есть, она стоит за дверью. Ждет тебя. — мне отвечает тот же голос девушки.
С трудом разлипляю глаза. Яркий свет фонраей слепит глаза с потолка.
Больно глазам.
Отключаюсь. Сколько проходит времени не знаю.
— Мама? Мама…..- еле шепчу.
— Я тут дочка! Я с тобой…….
Я слышу мамин голос, значит правда у меня есть мама?
Она смогла меня родить?
А я? Я не смогла родить….не смогла…
Разлипляю глаза…… я в палте. Все плывет перед глазами.
— Воды, — я не могу говорить. Во рту все высохло. Мне не хватает воздуха. Чувствую влагу на своих губах. Мало. Я присосатся к вате не успела, вода закончилась.
— Водыыыы.
— Нельзя дочка. Не разрешают после наркоза…..
— Дайте мне пить…….я хочу питььььь- еле слышно по слогам произношу. Я сама себя не слышу, до того тихо говорю.
Мою голову поднимают мужские руки. Я чувствую холодное стекло на губах.
— Пей, — знакомый голос…….. мужской…Артем?
Вода льтеьтся по шее……. мимо губ. Я пью. Как после засухи поливают растение, так и поливают меня. Чувствую как по пищеводу льется приятно холодная жидкость. Как хорошо.
Открываю глаза. Мама сидит с краю на кровати, Артем на корточках возле моей кровати, держит в руке стекляный стакан.
— Мама…..- не успеваю ничего сказать…..
У меня начинается озноб.
Я дрожу. Мне холодно.
Стучу зубами.
Кровать трясется вместе со мной. Боже. Что это такое?
Мама обняла меня, дрожит вместе сомной.
— Я позову врача! — перепуганными глазами Артем вылетает из палаты.
Возвращается с врачом.
— Укройте ее, это реакция на накроз. Пройдет. Ей бы поспать. Не разговаривайте с ней, пусть по спит.
— Уходи, — смотрю на Артема. Зубы стучат. Не могу разговаривать, — у х о д и…….
Проваливаюсь в темноту.
***
Меня будит мама.
— Дочка! Проснись, — чувствую ее губы на своей щеке.
Открываю глаза и вижу Виолетту Геннадьевну. Подрываюсь сажусь, от этого резкого движения, голова кружится.
— Ложись, ты еще слабая, — говорит врач, я слушаюсь.
— Здрасти… — слезы застывают на глазах, когда приходит осознание где я и что тут делаю.
— Привет, как себя, чувствуешь? Я конечно хотела тебя, увидеть сегодня утром тут, но не в таком положении, — нежно и любя отвечает Виолетта Геннадьевна, присаживаясь на край кровати, — только никого не вини. Так должно было случиться.
— Вы знали вчера, что….- замолкаю, когда Артем заходит в палату, здоровается, становится за спиной врача, руки в кармане брюк, вид сломанного человека, глаза покрасневшие, опухшие, волос взъерошенный, он что всю ночь не спал? Провел ночь коридоре? Такое ощущение, что он постарел за ночь лет на десять. Смотрит на меня, а я сразу отвожу глаза в сторону. Мама выходит из палаты.
— Тсс. Герман Шаевич говорил, что в течении месяца после лечения Артему нужно пить витамины, мужские, Спем*** форте?
— Говорил, — отвечает Артем.
— Пьете?
— Пью, — Артем опускает глаза.
— Надо было еще и предохраняться! Сперматазодиты были слишком слабые для зачатия. Так бывает, после такого лечения, — она тяжело вздыхает, а я плачу, — Только не опускаем руки. Мы еще родим с вами здорового, крепкого малыша.
Я плачу. Артем трет переносицу, опускает голову, смотрит на пол. Сердце разрывается на части.
— Если так будешь себя вести, я не выпишу тебя через пару дней. Домой хочешь?
Хочу ли я домой? Нет. Не хочу.
Заставляю себя успокоиться. Но на Артема вообще не смотрю.
— Артем, — она поворачивается к нему, — проследи, чтобы она не плакала, не отпускала руки, и не дай Бог впала в депрессию, — он кивает, не знает, что у него не будет такой возможности, проследить, — ты должна покушать, чтоб вернуть силы, я посмотрела все результаты анализов, которые брали ночью, все хорошие. Могу выписать тебя домой уже послезавтра. Но если есть не будешь, будешь плакать — не выпишу.
— Виолетта Геннадьевна, — оба поворачиваемся на голос Артема, — скажите что нужно для скорейшего выздоровления, я все привезу, все сделаю.
— Нужно есть и набираться сил. И желательно свежий воздух, а сейчас я должна идти, ты де знаешь, — теперь она обращается ко мне, — у меня до обеда прием пациентов, а после стационар. Я не могла не прийти. Я дам вам обоим все рекомендации при выписке. Строго соблюдать, Артем, желательно бросить курить, это для, вас же. Чтобы зачать здорового малыша.
Она уходит, остаемся с ним в палате одни. Артем подходит опускается на корточки, хочет взять за руку, но я убираю ее под одеяло.
— Нинуль… прости меня… — слезы застыли в его взгляде.
