пару дней назад!
Подхожу к ларьку, мечтая о воде, и держу маковку за руку. Но та вдруг ускользает от меня. А рядом раздаётся до боли родной голос:
– Воды мне. Полторашку.
– Дядь Яр-р-рослав, а ты чего так долго?
Я поднимаю голову и утыкаюсь взглядом в широкую спину, обтянутую белой майкой. Под бешеный стук сердца провожу глазами по коротким волосам, по лицу, которое сейчас прикрыто солнцезащитными очками. По губам, уголки которых дёргаются вверх. По кадыку. И дальше… дальше… Внимательно осматриваю того, кто вчера выставил меня за порог своей квартиры.
Выглядит, кстати, ничего. Не помятый, а очень даже бодрый. Стоит уверенно, облокотившись на длинный узкий столик.
Дикий оборачивается, и мне тут же хочется убежать. Ну не выдерживает у меня сердце, когда я его вижу! Тахикардия такая, что пора вызывать скорую!
За какие-то две недели таким родным стал, любимым, что я и не знаю как себя вести! Не хочу рядом с ним быть, потому что себя не понимаю. Помутнение какое-то накрывает. Мозг туманом заволакивает, и я как одержимая тянусь к этому мужчине. Целовать хочу. Трогать. Водить руками по его телу и слушать бархатный и такой убаюкивающий голос.
Мать, ты поплыла…
И вот сейчас, когда он оборачивается на голос Полины, и мы смотрим друг на друга, хочу броситься к нему и обнять. А я ведь и глаз его за очками ещё не увидела! Как только в карий омут окунусь – сухой уже не выйду. Причём во всех смыслах…
– Какая встреча… – хрипит Яр.
И, чёрт возьми, делает это так возбуждающе!
Мама, это всё солнце! Это я солнечный удар получить успела!
– Привет. Не ожидала тебя здесь увидеть.
Сильнее стискиваю Полинину ладошку. Это что ещё такое? Почему маковка крикнула ему: «Почему так долго?»
– Да, согласна! – радуется моя малышка. – Ты купил воды?
А откуда она знает, куда он пошёл и зачем?
– Пошлите теперь гулять! Хочу, ваще, мороженого.
– «Вообще», Полин. Не коверкай, – поправляю её.
– Отстань, женщина! – топает та ногой.
А я пытаюсь сосредоточиться только на ней. На Дикого стараюсь не смотреть. Хотя надо бы.
– Щас мы идём есть мороженку. А потом в кафе. Мяса хочу.
Невольно заостряю внимание на её последних словах. Отчего-то меня напрягает такая любовь к мясу у Полины. Как и её поведение. И характер… Она до оторопи похожа на Дикого. Вот прямо не отличишь! Будто дочь его. И эта любовь к мясу и характер передались по генам.
И снова я сомневаюсь. Вспоминаю слова Ксюши, когда она сказала, что спала с Ярославом. Это было до встречи с отцом.
А вдруг… Поля его дочка? Они же похожи! У них вон даже губы почти одинаковые! И лоб. И ещё они оба тёмненькие. Разве это не доказательство?
Тем более Ксюша тогда быстро забеременела. Они и поженились спешно. Вдруг она уже беременна была, когда за папу замуж выходила?..
Да ну…
А если правда?
Собираюсь с духом, сжимаю кулаки и, снова подняв взгляд вверх, встречаюсь с карими глазами. Ярослав всё же снял очки. Но лучше бы этого не делал. Потому что я была настроена решительно, а теперь весь мой запал летит в чёртов ад. И я снова превращаюсь перед ним в мороженку, которая тает на солнышке.
– А как ты тут оказался? – спрашиваю наконец.
– Да так, – тихо произносит он. Взглянув на Полину, забирает бутылку из окошка. – Мимо проходил. Встретился с Костиком, отошёл, а тут…
Яр жадным взглядом пожирает моё лицо. Скользит им на шею, грудь, обнажённый пупок, короткие шорты…
– … сюрприз!
Растерявшись от его пристального внимания, хлопаю Полю по плечику.
– Ты мороженое хотела.
Надеюсь, что щёки у меня не вспыхнут! Уверена – выдадут меня тут же с головой!
– Точно! – маковка немного разряжает атмосферу. – Два стаканчика, пожалуйста. С шестью шариками в каждом!
Пока Поля озвучивает заказ, я смотрю вниз на босоножки. Дикий продолжает стоять рядом, хотя уже заплатил за свою воду. И точно знаю, что в этот момент он прожигает во мне огромную дыру. Чувствую обжигающий огонёк его взгляда на своём теле и лице.
Уверена – даже когда пьёт, глаз не сводит.
Он осушает бутылку быстро. Так и хочется съязвить: «Что, сушняк?» Но молчу. Я же проекция какая-то там. Галлюцинация.
– А вы чего молчите как чужие? Вы же муж и жена!
Ох, Полина… Я всегда была к тебе добра, но сейчас готова надрать задницу ремнём.
– У жены послесвадебная депрессия, – издаёт смешок Дикий.
Я отворачиваюсь. Скрещиваю руки на груди и банально дуюсь. Да пошёл он! У меня бы её не было, если бы меня кто-то из дома не выгнал!
Провожу под его гипнотизирующим взглядом ещё несколько минут. Пока Поля не забирает мороженое и не протягивает один рожок мне.
– От депр-рессии.
Улыбаюсь, принимая его, и мы отходим от ларька. Идём по парку в тишине. Я ем мороженое, а маковка осматривается по сторонам, придумывая, чем заняться.
Молчу. И слова сказать не могу.
Где его извинения? За Ирину! За то, что выгнал из квартиры! Или так напился, что забыл?
Доедаю вафельный рожок и всё же решаюсь. Поднимаю взгляд на Дикого.
– А что ты не уходишь?
Надеюсь, мои слова не так агрессивны. Но я злюсь. Хоть теперь и не так сильно. Всё же он доказал мне, что с Ириной у него ничего не было. На словах. Но я верю. Всё же кто сможет показать видео, которого не существует? Блефа тут нет.
– Поль, закрой уши, – басит Ярослав.
А это ещё зачем?
– Я лучше отойду, – нервно кивает она и направляется куда-то в сторону. Кажется, на горку.
Слежу за ней несколько секунд, пока Дикий не хватает меня за щёки и не поворачивает лицом к себе.
Как он так быстро?? Ах, да, у него же один шаг больше метра.
Испуганно гляжу на него и в недоумении хлопаю ресницами.
– Я-яр?..
– Так, Ягодка. Решим всё быстро. Беготня мне надоела.
Он вроде несильно сжимает моё лицо, но мне так дико некомфортно! Особенно на людях!
– А ну, отпусти!
Начинаю брыкаться и вырываюсь из его хватки. Но он снова перехватывает меня, сжимая ладонями талию.
– Нет уж, – недовольно произносит и тут же достаёт из кармана телефон. Поднимает его и тычет мне в лицо. – Смотри.
Включает мне видео. В углу экрана отчётливо видно время.
– Внимательно, Ягодка. Чтобы мне не пришлось показывать тебе его третий или четвёртый раз. Но, кажется, придётся, если ты мне не поверишь.
Поспешно выхватываю телефон из его
