Шутит он что ли?
Но прежде чем я съязвила, вновь спросил:
– Как её зовут?
– Оливия, ― выпалила я, а затем прикусила губу, замечая, как Лив сосредоточенно смотрит на Терренса своими болотно-серыми глазками. Она издала несколько абсолютно непонятных звуков, а затем, когда Хардинг улыбнулся ей, улыбнулась ему в ответ.
Серьезно? Он что, нравился всем женщинам этой семьи?
– Ничего, мы что-нибудь купим в городе. Правда, принцесса?
– Не нужно.
– Почему же? ― Улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба, моя сестра подошла ближе. ― Думаю, Лив будет приятно мужское внимание, она ведь всё-таки будущая женщина. ― Затем протянула Терренсу руку. ― Кэрри. Сестра Саманты.
– Очень приятно, Кэрри, ― обворожительно улыбнувшись ей, Хардинг поцеловал тыльную сторону её ладони, тем самым окончательно завоевав расположение моей сестры.
Я закатила глаза.
Позёр.
– Дорогой, ты ещё не готов? Саманта, милая, покажи Терренсу гостевую комнату, чтобы он мог принять душ и переодеться. ― Я открыла было рот, чтобы возразить, но мама и слова мне вставить не дала. ― Пошевеливайся родная, обед стынет!
А затем прошествовала обратно в кухню.
– Давай-ка мне малышку. ― Среагировала Кэрри, забирая у меня последнюю возможность отказаться, сославшись на спящую на моих руках племянницу. ― Иди ко мне, моя девочка. Моя сладенькая булочка. А кому пора кушать? Кто проголодался?
Ну. Ладно.
– Комната наверху. ― Сказала я очевидное и, взяв сумки, которые занес в дом ещё несколько часов назад, Терренс направился за мной.
Поднимаясь по лестнице, я никак не могла понять, что с этим домом было не так. И почему все его обитатели относились к абсолютно незнакомому человеку, как к своему. Даже папа, который никогда (никогда!) раньше не принимал ни одного моего парня (не говоря уже о том, чтобы играть с кем-либо из них в шарады или и того хуже ― предлагать кому-либо из них быть в его команде), похоже считал Терренса клевым.
И это пугало. Хотя где-то в глубине души и нравилось мне.
Но больше пугало. Или я просто решила так думать.
– Гостевая. ― Сказала, останавливаясь возле двери песочного цвета и пропуская Терренса вперед. Он переступил порог, осмотрелся, а затем сбросил свою дорожную сумку на пол. ― Чистые полотенца в шкафу на третьей полке. В ванной есть всё необходимое.
– А твоя комната?
– Что, прости?
– Где твоя комната? ― Переспросил он, и вновь приблизился. ― Я занесу твои вещи. Сумка тяжелая.
– Я могу сама…
– Я занесу, Саманта. Где твоя комната?
Конечно, я могла бы ещё долго отказываться, а он так же долго настаивать, и тогда мы точно опоздали бы к ужину. Так что я просто сжала в трубочку губы и открыла нужную дверь, прислонившись к ней спиной.
Он поставил сумку у кровати, а затем повернулся.
Вот сейчас он выйдет, и я спокойно вздохну. ― подумала, ещё не зная, что у Терренса на этот счёт совершенно другие планы.
Он подошел ко мне и уперся ладонью в дверь. Я инстинктивно отшатнулась, но добилась лишь того, что всем телом вжалась в дерево, а отодвинуться так и не смогла.
– Нам нужно поговорить, ― прошептал он, вынудив меня выдохнуть:
– Не нужно.
– Нужно, Саманта.
Я попыталась вывернуться, но Терренс разгадал мой замысел и перехватил меня прежде, чем я успела пошевелиться. Вторая его ладонь легла по другую сторону от моего лица, а его тело теперь почти касалось моего.
– Ты поговоришь со мной.
– Или?
– Без или. Просто поговоришь.
– Ты не можешь приказывать мне. ― Я начинала злиться, и это было мне на руку. Когда я не злилась, я хотела Терренса. А мне не нравилось его хотеть. ― Я не твоя собственность. Я тебе не подчиняюсь.
– Но ты с удовольствием стонешь подо мной и просишь, чтобы я трахал тебя сильнее.
Я даже сморгнула от его наглости.
– Ты… не мог бы говорить тише! ― Прошипела я, выглядывая в коридор. Никого. Слава Богу! ― Здесь полный дом моей семьи, и они не знают, что мы спали!
– Так пусть узнают.
Что?!
– Нет!
– Нет? ― Весело переспросил он.
– Нет! ― Повторила я. ― Потому что я больше не собираюсь с тобой спать!
– Не собираешься?
– Не собираюсь!
– Уверена?
– Абсолютно! Оба раза были ошибкой. И оба раза я была не в себе. Но больше такого не будет.
Я попыталась уйти, только Терренс не позволил мне. Вновь впечатал в дверь, а затем сунул между моих ног колено и заткнул мне поцелуем рот. Я возмущенно крикнула и расширила глаза, даже сделала попытку вырваться. Но, первое ― Терренс был сильнее и его настойчивость доводила до отчаяния. А второе ― буквально через пять секунд сопротивления и истерик мне расхотелось его отталкивать. Просто потому что мне опять понравилось. И я опять поплыла.
Судорожно выдохнула, когда ощутила его руки на своих бедрах ― они поднимались выше, пока язык толкался мне в рот, лишая остатков здравого смысла. Я чувствовала его твердое колено, и это возбуждало. Он весь возбуждал. И я опять заводилась.
Терренс пах прохладой и лимоном. И мне нравилось, что он так пах. А ещё мне нравилось, что его руки, забравшись мне под топ, проводили по моему тело электричество. Он обвел пальцами мой оголенный пупок, а затем нырнул ими под резинку свободных спортивок. Я почти задохнулась, когда ощутила, как он скользит по моим трусикам и задохнулась чуть позже, когда, отодвинув их, он пробрался внутрь.
Его рот оставил мой, и в этот самый проклятый момент я застонала.
Мозг отключился, и я прикусила губу, откидывая голову назад.
Терренс ласкал меня между ног, касаясь влажных податливых складочек, а я ощущала усиливающуюся по всему телу вибрацию. Мне следовало бы воспротивиться и всё остановить, учитывая, что я говорила всего минуту назад, но я просто не хотела.
– Терренс…
– Тебе ведь нравится, когда я трогаю тебя. Признайся, Саманта. Тебе нравится.
Я снова застонала и ещё сильнее закусила губу, когда его палец проник глубже. Его движения стали быстрее и резче, и я ощутила, как начинает кружиться голова.
– Терренс…
– Да, детка?
– Глубже, ― выдохнула я, абсолютно не понимая, что творю.
Но мне нравилось. Боже, как мне нравилось.
– Как скажешь, ― прошептал он возле моего уха, а затем усилил давление, и его палец, как я и просила, проник ещё глубже.
Я закрыла глаза и выгнулась, а затем вновь хрипло застонала. Один его палец скользил во мне, пока другой давил на чувствительный бугорок. Я сходила с ума от каждого движения, от каждой манипуляции, понимая, что приближаюсь к краю.
– Ещё, ― умоляла я, царапая пальцами дверь, и он ускорялся,
