Что, черт возьми, с тобой не так, Эддисон? Женщины всего мира, вероятно, осудят тебя прямо сейчас.
Я не могу провести здесь остаток своей жизни, потому что он, вероятно, убьет меня, как только я ему надоем. Арх! Несправедливость моей жизни! Знаешь что, вселенная, и тебя на хуй!
Я слышу, как его стул отодвигают, и это заставляет меня действовать, я вскакиваю со своего места и бегу прямо из столовой. Я понятия не имею, куда иду, но лучше быть где угодно, чем быть рядом с ним прямо сейчас.
Я слышу, как он приближается ко мне сзади, черт возьми, он быстрый! Я добралась до входной двери, и хотя я знаю, что она заперта, я все равно пытаюсь ее открыть. Фу! Я кружусь так быстро, что удивляюсь, как не ударила себя хлыстом, когда он встал передо мной. Я хватаю вазу рядом со мной и держу ее перед собой, готовясь к атаке.
— Как я уже говорил, ты сможешь выбраться отсюда только в том случае, если я позволю.
Я поднимаю вазу, намереваясь ударить его по голове, но он намного быстрее, потому что выбивает ее из моих рук и хватает меня за горло, прежде чем врезаться спиной в дверь. Моя голова ударяется о дверь, и, черт возьми, это больно. Мое зрение на секунду расплывается, и мне кажется, что я вижу звезды.
— Похоже, сейчас ты чувствуешь себя лучше. Кажется, у тебя больше нет болей в теле, так что, думаю, скоро мы сможем продолжить наше небольшое игровое время, — ухмыляется он.
— Отстань от меня, псих! Я кричу на него, но он даже не слушает. Я пытаюсь вцепиться ему в руки, но это не действует на него. Он просто снова тащит меня за шею в столовую.
На этот раз он усаживает меня на сиденье рядом с собой, прежде чем снова сесть. Через минуту его повар выносит нашу еду.
— Даже еду сам себе не может добыть, чертовски избалованный богатый засранец, — бормочу я себе под нос. Можете ли вы ненавидеть кого-то, одновременно желая прыгнуть на его кости?
— Что это было? Если есть что-то, что тебе нужно выговорить, делай это без бормотания, не все понимают язык глупых людей.
— Я не дура, эгоистичный ты засранец! И знаешь, что? Ты можешь трахаться до конца, потому что мой IQ, вероятно, значительно выше твоего. Единственное, что у тебя есть, это твои дурацкие деньги… Если бы кто-то забрал все твои деньги, все, что у тебя было бы, это хорошо… Ты…
— Аууу, ты пытаешься задеть мои чувства? Потому что если да, то это не сработает, потому что у меня их нет. Ты забрала последнюю часть моего сердца, в которой были хоть какие-то чувства, когда ты хладнокровно убила моего брата.
Его слова заставляют меня вздрогнуть, и я даже не могу сейчас ему ответить, потому что он может быть прав. Может быть, я убила Никко и заслужила все, что он сделал и, вероятно, сделает со мной.
Прекрати это немедленно, Эддисон! Ты не заслуживаешь ничего из этого!
Увидев, что он лишил меня дара речи, он смотрит на меня с весельем в глазах. О, отлично, я забавляю этого психа.
Я упоминал, что болтовня была моим защитным механизмом? Потому что я продолжаю свою тираду. — … а я тебе говорю, приятель, там особо и смотреть не на что!
Я бросаю на него, как я надеюсь, равнодушный взгляд, скользя глазами вверх и вниз по верхней части его тела, одетого в костюм. Я лгу, потому что он, наверное, самый горячий парень, которого я когда-либо видела, и каждый раз, когда я смотрю на него, мне кажется, что мои яичники хотят выпрыгнуть из моего тела и просто зацепиться за него.
Я определенно не собираюсь впускать его в этот факт, потому что никому больше не нужно гладить его супер-размер, слишком большой для его головного эго. Вероятно, у него каждый день есть выбор из женщин, и я не могу объяснить, почему мое предательское тело завидует этому факту.
Я просто спишу это на тот факт, что у него не было секса, не было изнасилованного секса, как… никогда.
Он просто смотрит на меня невозмутимо после моих слов, потому что с его уверенностью он уже знает, какой он красивый. Черт, просто глядя на него, мне хочется ударить его по лицу. У него пробивное лицо.
— Поскольку мы обсуждаем внешность, ты, вероятно, могла бы набрать несколько фунтов, потому что это выглядит так, как будто твой скелет борется за то, чтобы выбраться из твоего тела», — говорит он разговорчиво. Я задыхаюсь. О нет, он не просто…
— Ну, может, если бы ты не держал меня в своей гребаной темнице, то я была бы в полном порядке, придурок! — кричу я, и мой голос становится громче вместе с гневом. Как будто это моя вина, что я голодала.
Он просто отмахивается от меня и ест свою еду. Он режет свой стейк с такой точностью… У меня такое чувство, что он знает, как пользоваться ножом, чтобы резать вещи очень хорошо. Но опять же, я тоже. Я смотрю на свою тарелку и вижу, что у меня есть то же самое, и у меня также есть мой нож.
Он не знает о моем прошлом, потому что зачем ему давать мне нож? Это, наверное, самый глупый поступок, который он когда-либо делал, но мне это идет на пользу.
Мой желудок выбирает этот момент, чтобы громко заурчать, а щеки покраснели от смущения. Ублюдок, может мое тело не предаст меня хотя бы на 5 секунд? Шиш. Я голодна, но адреналин, циркулирующий в моем теле от того, что я собираюсь сделать, вызывает у меня тошноту, поэтому я не могу сосредоточиться на еде. Я должна делать это осторожно, когда он не обращает на меня внимания.
Похоже, он не закончил со своими оскорбительными комментариями, потому что он просто продолжает: —Ты также мог бы использовать больше сисек, и немного макияжа не повредит. Ты выглядишь на пятьдесят. Но разве тебе не двадцать два? О, этот парень! Он думает, что он такой чертовски веселый.
Я хватаю нож в руке и жду, пока его внимание вернется к еде, и как только я вижу, что он больше не обращает на меня внимания, я крепче сжимаю нож в ладонях, прежде чем броситься через стол на ему.
Еда разбрызгивается повсюду, и я вонзаю свой нож ему в ногу, и, прежде чем я успеваю сообразить, что происходит дальше, он прижимает меня лицом к столу. Он встает со стула и отодвигает его до упора. Он двигает меня так, что я сейчас перед ним, но все еще прижата к столу.
— Тск-тск, ты так хорошо справлялась, но теперь я должен преподать тебе небольшой урок… дерзкие сучки всегда заводят меня как камень, — прошептал он мне на ухо последнюю часть, и я мгновенно напрягся. Он трется своей твердостью о мою задницу, и сейчас он тверд как скала.
— Пришло время мне по-настоящему развлечься с тобой, прежде чем я вернусь к тому, чтобы сломать тебя, — говорит он и стягивает мои леггинсы вниз, пока не обнажает перед ним мою задницу.
Он проводит руками по моей заднице, прежде чем нанести по ней сильный шлепок, от которого я вскрикиваю. Затем он перемещает руку ниже, прежде чем грубо засунуть два пальца в мою киску. Он толкает их внутрь и наружу, а я кричу изо всех сил, чтобы он отпустил меня, пытаясь уйти от него. Это бесполезно, потому что он намного сильнее меня и сильнее прижимает мое лицо к столу.
Его пальцы, проникающие внутрь меня, становятся грубее с каждой секундой, и я кричу сильнее, пытаясь увернуться от него. В следующую секунду я слышу Я чувствую головку его члена в моем входе, прежде чем он погружает его в меня одним длинным и грубым толчком. Я кричу от того, какой он чертовски большой и как он максимально растягивает мою киску. Он толкает меня бедрами, и во мне что-то странное…
Ебена мать! Это пирсинг?
— Бля, твоя киска такая тугая! он так громко стонет от удовольствия. Он испытывает все удовольствие, в то время как я чувствую себя опустошенной, как раньше, когда мой отец трахал меня. Одна только мысль о моем отце заставляет меня потерять его.
Ебать!! Нет нет Нет Нет!!! У меня не было секса ни с кем со времен моего отца, и вдруг образы, как он трахает меня, просто вот так, прокручиваются в моей голове, как будто на слайд-шоу. Это меня бесит, и я изо всех сил пытаюсь уйти от него.
Слезы текут по моему лицу, потому что мой разум думает, что это мой отец из-за того, как грубо Коул трахает меня. Он даже не обращает внимания на то, что со мной происходит. Его толчки наказывают, и он трахает меня не ради удовольствия, а в наказание за мое неповиновение ранее.
