Легкая улыбка подрагивает на моих губах, что, как я думаю, она неправильно интерпретирует, отводя взгляд в сторону кухни.
— Мы можем позаниматься здесь, — предлагает Брук, когда Тинли хватается руками за край кроватки Сэди и наклоняется, чтобы изучить ее спящее личико.
— Отлично. Я сейчас приду, — говорит она, улыбаясь спящему ребенку, а Брук кидается на кухню так, что полы ее верблюжьего пальто вихрем развиваются за ней.
Блядь, все это так некстати. Полнейшее разочарование, я так рассчитывал, что нам с Брук удастся уединиться, прежде чем дети вернутся из школы. Бля!
— Эта малышка Роба? — спрашивает Тинли, когда отдаю ей обратно телефон и засовываю пальцы в передние карманы своих темно-зеленых обтягивающих джинс. Я киваю, и Тинли прикусывает свою нижнюю губу и снова наклоняется, чтобы провести рукой по пухлой детской ручке. — Она такая миленькая, — Тинли бросает на меня быстрый робкий взгляд из-под длинных темных ресниц. — А у тебя уже есть собственные дети?
— У меня? О, нет. Я пока не готов к детям.
Тинли медленно кивает, затем выпрямляется и поднимает свои солнечные очки, фиксируя их в своих ярко-синих волосах.
— Я тоже, — сообщает она, улыбаясь мне.
Пытаюсь понять, что именно я сейчас чувствую. Вне игры, это уж точно. В этом нет никаких сомнений. Но… все же нахожу сексуальным то, как эта цыпочка смотрит на меня. Словно я сосиска на завтрак. И все, что могу делать — это стоять здесь и смотреть. А еще чувствовать вину. Какого хера?
Может быть, это из-за того, что у нас с Брук договоренность. Я имею ввиду, что мы вроде как вместе, так? Она — моя, пока я в городе, так что я — ее, верно же? Если что-либо и произойдет между мной и Тинли, то только после того, как все закончится, и я вернусь в Вегас. Да. Видимо, в этом источник моей вины.
— Просто пытаешься получать от жизни удовольствие, я права?
— Абсо-блядь-лютно, — соглашаюсь, а Тинли проводит ногтями по моей руке и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Если я позвоню тебе, когда буду в Неваде, ты мне ответишь? Потому что мне бы хотелось проверить, такой ли ты все еще дикий и сумасшедший, какой был в старшей школе.
Она отпускает мою руку и исчезает на кухне, а я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене, прислушиваясь к бормотанию голосов на кухне. Но мне трудно расслышать их за песней Биби Рексы (Прим. пер.: Биби Рекса — англ. Bebe Rexha — американская певица и автор песен албанского происхождения).
Я улыбаюсь, когда на мгновение наступает тишина, а затем раздаются какие-то свирепые металлические звуки, тихо льющиеся из динамиков.
Когда я захожу за угол, то обнаруживаю, что Брук скидывает пальто с плеч. Ее плечи округлые и бледные, сексуальные и составляют сильный контраст с ярко-красным шелком ее коктейльного платья. Она выглядит юной и невинной рядом с высокой Тинли — покрытой татуировками, уверенной в себе и развязной.
— Хочешь сварганю сэндвичей или еще чего-нибудь? — спрашиваю я, облокачиваясь о стойку и пытаясь разобраться в ситуации.
Это все не для меня, иметь дело с этим дерьмом. Когда твоя личная жизнь состоит из череды туристок, можно быть абсолютно уверенным, что они не пересекутся. А это просто… действительно странное совпадение.
— Нет, спасибо, — отвечает Брук, улыбаясь мне сжатыми губами, и я даже не в силах как-то интерпретировать выражение ее лица. — У нас все в порядке. — Она показывает на них с Тинли, а затем садится, фокусируясь на экране открытого ноутбука, словно меня здесь больше нет.
Скрещиваю руки на груди. Тинли бросает на меня последний долгий взгляд, прежде чем сосредотачивается на какой-то передовой хрени, которую они изучают. Никогда в жизни мне этого не понять, поэтому ухожу, направляясь к задней двери, и дальше иду прямиком к качелям, чтобы расслабиться с телефоном.
Джуд, не переставая, шлет мне фотки всех вагинальных пирсингов, которые он сделал на этой неделе. Несколько пирсингов больших и малых половых губ, еще — вертикальные пирсинги клиторального капюшона, о котором я рассказывал Брук. Удивляюсь, почему, черт возьми, любая из этих девушек позволила ему сделать фото их вагины. Но порой мужчина может быть настойчивым, пиздец как.
Групповой чат заполнен сообщениями перечислением того, какие вечеринки мы устроим, когда я вернусь.
«Стриптизерши дождем прольются с неба, — пишет один из моих друзей». Я улыбаюсь, прежде чем хмурюсь.
Хм-м.
Дьявол. Увидев, как Брук плачет, увидев отчаяние в ее глазах, не уверен, что смогу и впредь наслаждаться стрип-клубами. Я имею в виду, что понимаю, что далеко не все девушки так думают о такой работе. Так что не думаю теперь, что смогу зайти в какое-нибудь из этих мест, не задаваясь вопросом: «Которая из них, как Брук, — печальная девственница без права выбора».
Я вздыхаю и шлепаю разбитым экраном телефона по лбу.
Есть еще одно сообщение от той девчонки, Китти, но я игнорирую его. То немногое, что было между нами, наверняка прошло.
Проверяю свой остаток на счете и хмурюсь. Две недели без работы действительно пробили брешь в моих финансах. Мне едва хватит на следующую выплату по ипотеке. Видимо сейчас придется временно пользоваться кредитной картой.
Сую телефон в карман, вздыхаю и откидываюсь на колесо, хватаясь за цепи, пока медленно покачиваюсь вперед и назад. Мои ботинки цепляют траву. Я растворяюсь во времени под скрип ветви над моей головой.
Думаю, подожду здесь. Хотя бы пока Тинли не уйдет или не нужно будет ехать за детьми. Потом посмотрим, как Брук чувствует себя, и будем отталкиваться от этого. Если она ревнует, то это круто. Как и я, когда она притащила этого Придурка Дэна. Я все понимаю.
Но дайте мне пять минут наедине с ней, и я заставлю ее забыть обо всем этом.
***
Тинли ни хера не уходит. А мой день становится все «лучше и лучше», когда появляется служба по контролю за животными, пока я пытаюсь сообразить что-нибудь съедобное на обед. Я старался сделать свои фирменные сэндвичи с желе и арахисовым маслом, но они не хрена не получились. Кинзи скармливает свои собакам, а близнецы спускают свои в унитаз. Мне нужно запихнуть какой-нибудь еды в этих засранцев и отправить их пораньше на боковую.
Врач Сэди не смогла принять нас сегодня, но мы записались на прием завтра на девять утра. Только одному Богу известно, каким образом я попаду туда вовремя.
Ох.
И кто-то из соседей Роба (думаю, это была фанатичка Шиела) позвонил ему, и наябедничал о том, что входная дверь в дуплекс широко распахнута, и «внутри него полно дерьма». Слова Роба, не мои.
Так что теперь я готовлю обед, укладываю детей спать, интересуюсь сможет ли Брук сделать перерыв в занятиях с Тинли, чтобы понаблюдать за ними, чтобы я смог съездить в дом брата и проверить/убрать/сфотографировать ебучий дуплекс для крейглиста.
У меня такое чувство, что я вот-вот вышибу себе гребаные мозги. То же самое чувство, когда я только попал сюда. И мне казалось, что я смогу справиться со всем этим дерьмом? Куда там.
Сжимаю в руке телефон, когда открываю дверь. Ответы гугла о том, как готовить спагетти, терпеливо ожидают моего внимания.
— Да? — спрашиваю я, когда вижу какого-то парня, стоящего в коричневой униформе. Он сдержано улыбается мне.
— Привет, — здоровается он, когда появляется Доджер из ниоткуда и начинает «собачить» мою ногу. — Меня зовут Кристиан Гросс. Я из Гумбольдтской службы контроля за животными. Мы получили жалобу этим утром о…
Кинзи заливается неистовым криком позади меня, чуть не порвав мои барабанные перепонки, пока я пытаюсь скинуть с ноги отвратительную лысую псину. Дела становятся все лучше. Замечательно. Даже изумительно. Фактически, я, вроде как, только начинал наслаждаться всем этим.
Но это больше не так.
— Одну секунду.
Я поворачиваюсь и обнаруживаю Кинзи, дерущуюся с одним из близнецов, останавливаюсь, чтобы подхватить ее, и усаживаю ее на розовую пушистую крышку унитаза.
