щеку.
— Теперь ты говоришь от имени Бога?
Закатив на нее глаза, я схватил свои глушители.
— Нет, но убийство в 11:59 вечера и в полночь — все равно убийство.
— Тебя это не беспокоит? — прошептала она мне на ухо.
Я не ответил и продолжил готовиться.
— Деклан.
— Нет, Коралина, меня это никогда не беспокоило. И никогда не будет беспокоить. Я хочу, чтобы мы были в безопасности, — ответил я, глядя ей в глаза. — Мне нравится знать, что наша семья в безопасности, мне нравится быть причиной, по которой нашу семью боятся.
Она просто кивнула.
— Можно мне пойти?
— Ты знаешь ответ на этот вопрос.
— Деклан, я сказала, что, возможно, беременна. Я могу стрелять из пистолета. Я в порядке. Ты знаешь это. — Она застонала, отступая от меня. Я скучал по ее прикосновениям.
Поднявшись на ноги, я поцеловал ее, схватив за бедра, поднял и прижал к стене.
— Мы можем поссориться после того, как отвезем тебя к врачу, солдат Джейн. — Она нахмурилась, но это исчезло, когда мои губы встретились с ее.
— Иди отрежь кому-нибудь палец.
— Я сделаю тебе ожерелье. — Я рассмеялся, когда ее лицо исказилось от ужаса. Взяв пиджак, я вышел за дверь и обнаружил, что Монте уже ждет меня на лестнице.
— А они знают? — Спросил я, когда мы спускались. Прошло не менее четырех часов с тех пор, как Лиам отдал приказ. Очевидно, мы были в меньшинстве, но это не имело значения, если у них было слишком сильное похмелье, чтобы драться. Направляясь к черному ходу, я встретил Дилана и Феделя, а также Гэвина и Кирана; от шести до тринадцати человек: не так уж плохо. Оба они были с нами в течение многих лет, но работали в основном на улицах, держа ухо востро в отношении любых дилеров, которые могли кидать нас на деньги — или, что еще хуже, болтать, — затем они приходили ко мне. Я не доверял им настолько, чтобы позволить им проводить слишком много времени ни с Мел, ни с Лиамом.
— Все, что они знают, это то, что мы причиняем вред некоторым людям, — ответил Монте.
Кивнув, я быстро оглядел их, прежде чем вытащить пистолет.
— Люди, которые наставили оружие на Боссов, они не увидят утреннего света. Убейте их тихо. Если кто-то встанет у вас на пути, избавьтесь и от них. Есть вопросы?
Никто из них не произнес ни слова, двое вытащили ножи, а другие пистолеты, прежде чем уйти. Я наблюдал, как они отступают в сгущающуюся темноту, как монстры из глубин ада.
Вдыхая аромат влажной травы и свежий воздух, я посмотрел на дом Шеймуса и обнаружил, что Коралина смотрит на меня сверху вниз. Она подмигнула, прежде чем закрыть окно.
Продвигаясь вперед, как монстры передо мной, я не мог не думать о том, каким счастливым человеком я был, как почитали нашу семью, и я не мог дождаться, когда смогу разделить это величие с нашим ребенком. Шагая вперед против воющего ветра, я смотрел на пламя, сияющее в окне дома старика Дойла. Это было единственное, что действительно выделяло его дом среди остальных разрушенных зданий. Когда мы были детьми, Лиам, Нил и я приезжали навестить Шеймуса, и мы всегда находили его здесь; он курил и напивался до комы, а перед ним лежала колода карт.
Как бы Лиам ни старался посидеть с нами в той комнате, он не мог. Дым так сильно вредил его легким, что ему приходилось уходить. Шеймус говорил ему, чтобы он перестал торчать там, где ему не место, и старик Дойл каждый раз смеялся, рассказывая нам с Нилом, как нам нужно научить нашего брата быть мужчиной.
— Лиам никогда ничего не добьется, мальчики. Печальный факт заключается в том, что не все мужчины созданы равными, иногда слабые сражаются, а затем погибают.
Ни один из них не знал этого, но я увидел Лиама, которому было всего двенадцать лет, стоящего в дверях. Он вышел просто перевести дух и вернулся, чтобы проявить себя. С затравленным выражением глаз я наблюдал, как часть его умирает. Сквозь пелену дыма он встретился со мной взглядом, и я знал, что он никогда не забудет. Он вышел за дверь, делая вид, что его там никогда не было.
— Я ждал Лиама. — Старик Дойл сидел за покерным столом с сигарой во рту и пистолетом на столе.
Пройдя вперед, я занял место за столом.
— Мой брат не разменивается по таким мелочам.
— А ты? — он хихикнул, раздавая мне карты.
— Я делаю это в дар своему двоюродному брату, — ответил я, хватая карты.
Рассмеявшись, он покачал головой.
— Кто бы мог подумать, что маленькая дворняжка вырастет таким?
Уставившись на флеш-рояль в своих руках, я просто покачал головой.
— Я, — сказал я, обнажая свои руки. Он уставился на меня на мгновение, прежде чем потянуться за пистолетом. Но прежде чем он поднял руку, я всадил пулю ему в лицо. Его тело рухнуло на пол, и его кровь потекла ко мне, как вино по мрамору, заставляя меня поставить ноги на заваленный картами стол. Схватив его сигару, я докурил её как раз в тот момент, когда зазвонил мой телефон.
— Да, Нил?
— Скажи, что тебе еще дерьмовее, чем мне. — Он вздохнул в трубку.
— Я только что выиграл партию в покер, и у меня в руках довольно хорошая сигара. Жизнь здесь хороша. — Я ухмыльнулся, глядя на старика сверху вниз.
— Ну что ж, тогда гребаный день. Не мог бы ты, пожалуйста, сказать мне, кто, черт возьми, такой этот гребанный Рой? Я только что получил известие, что у него есть на продажу высококачественную дурь.
— Высококачественная дурь? Откуда он ее взял?
— На самом деле мне похуй. Мы все еще пытаемся выяснить, кто всадил пулю в президента Монро. — Я почти забыл об этом.
— Разберись с президентским дерьмом. Я дам знать Мел и Лиаму о Рое. Через несколько часов мы отправляемся домой, и тогда ты сможешь вернуть корону.
— Моя
