И тогда началась наша война не на жизнь, а на смерть, которая ни к чему хорошему не привела. У Поклонского было много активов, а я оказался чересчур живучим. Враждовать до бесконечности нереально. Жизнь расставила все на свои места, унеся моего врага на небеса и без моей помощи.
Узнав о кончине злейшего врага я даже не радовался. А вот облегчение испытал.
— О чем задумался? — Игнат отвлек от мыслей.
— Ты все так же отслеживаешь место нахождения Марины?
— Обижаешь, начальник. Не только отслеживаю местонахождение, но так же веду контролирую весь периметр вокруг ее дома.
Глава 90
Морские волны ритмично ударяли в сваи пирса, разбиваясь о них с оглушительным шумом. Ветер трепал мои волосы, еще недавно спрятанные под косынку. Она не выдержала борьбы со стихией, сползла на шею.
Я любила ходить по берегу. Но еще больше мне нравилось углубляться в море. Когда с трех сторон бушует первородное начало жизни это будоражит нервы. Бодрит и заставляет отвлечься. От невеселых дум.
Свобода. Вот она вокруг меня. Я вольна идти куда хочу. Делать что пожелаю. Распоряжаться своим временем.
Теперь его у меня достаточно. А иной раз даже в избытке.
Разве не этого я хотела, когда рвалась из дома Андрея?
Что пожелала, то и получила.
Только почему свобода не радует? От нее не кружится голова. Она не пьянит и не заставляет визжать от восторга.
Почему?
Я искала ответы на свои вопросы и не находила.
Тосковала, зябко кутаясь в теплую кофту. У моря всегда прохладно. А мне болеть никак нельзя. Неосознанно положила руку на порядком выступающий живот. И тут же ощутила слабый толчок в ладошку.
Мысленно заулыбалась.
Еще недавно я не могла себя представить беременной, а теперь не представляла иного состояния, нежели то, в котором находилась. Каждый день приносил мне новые эмоции. Всегда разнообразные и яркие. В своем интересном положении стала чувствовать все на порядок острее. Радость, печаль, ожидание воспринимались как нечто изысканное, ранее не переживаемое.
Жаль, что не с кем их разделить.
Рядом не было человека, которому могла открыться и рассказать что чувствую. О чем мечтаю. Каким вижу своего ребенка.
Не проходило ни одного дня, чтобы я не вспоминала об Андрее. Не размышляла чем он занимается. Куда едет. Что делает.
Эти мысли преследовали меня постоянно. Отвлекали. Заставляли гадать на кофейной гуще. К сожалению, настоящей гадалкой я не была, а кофейная гуща отличалась повышенной молчаливостью.
Солнце неустанно катилось к закату. Рядом с водой холодало гораздо быстрее чем на суше.
Следовало уходить.
Не успела я додумать эту мысль, как затылком ощутила чужой взгляд. Кто-то на меня пристально смотрел.
Сердце зашлось в стремительном ритме. Застучало. Заухало. Погнало кровь по венам.
Я не решалась повернуться и посмотреть.
Боялась разочарования.
Так и стояла, вслушиваясь в окружающее пространство. И мечтала… мечтала увидеть… и боялась, что это только мои фантазии.
Какие же мы женщины непостоянные создания. То нам нужно одно, то другое. Мечтаешь о несбыточном — получаешь это… и опять недовольна. Как я, мечтавшая о свободе. И разочаровавшаяся в ней спустя несколько одиноко проведенных дней.
Шаги я не услышала.
Зато теплый плед, упавший мне на плечи, почувствовала сразу.
— Ты замерзнешь, — в уши ворвался знакомый до замирания сердца голос Андрея.
— Я уже собиралась уходить, — с трудом, протолкнув комок в горле, ответила, чувствуя чужие руки на своих плечах.
— Но не ушла.
— Что-то меня останавливало, — я смотрела на заползающее за горизонт ярко-багровое солнце. Но почему-то представляла, что это восход.
Иллюзия или реальность?
Скосила глаза на кисти рук Андрея, они бережно сжимали мои плечи, не позволяя клетчатому пледу упасть к ногам.
— Здесь красиво, — ощутила спиною грудь Андрея, придвинувшего меня к себе.
Позволила. И даже моментально расслабилась. Вмиг осознав, что это все на самом деле. Он приехал. Пришел. Он рядом.
Со мной. С нами.
— Я часто прихожу сюда.
— Я знаю.
— Что еще ты обо мне знаешь? — спросила.
— Все. Или ничего. Но я очень хочу узнать, если позволишь… я так соскучился. Я не могу без тебя. Думал, что смогу. Но оказалось, что слишком слаб. Душевно. А ты? Как ты тут?
«Без меня», — он не договорил. Однако я слышала эти слова у себя в голове. Они звучали настолько явно и так пронзительно, что их нельзя было не услышать.
— Без тебя мне плохо. Очень плохо, — признаваться в чувствах, смотря на угасающий день, оказалось на удивление легко и просто.
— И мне без тебя.
— А у меня дома есть вкусное печенье к чаю…
— Я очень-очень хочу попробовать вкусное печенье, запивая сладким чаем, — ответил мне в унисон Андрей.
— Тогда пойдем? — спросила с замиранием. Принявшись медленно поворачиваться.
И первое, что увидела в лице Андрея, были губы. Яркие, сочные, пленительные, в свете угасающего дня, они казались окрашенными красным.
— Пойдем, — их шевеление вызвало во мне неконтролируемую дрожь, пробежавшую по позвоночнику от головы до копчика, и замершую где-то внизу тихой вибрацией. — Только через минуту, — продолжил он.
И губы, привлекшие внимание, накрыли мои. Нежно. Трепетно. Сладко до одури. До подкашивающихся коленок. Вспугнув бабочек в животе. Заставив их летать. А меня воспарить над пирсом.
— Теперь можно, — Андрей заправил за ухо мой локон, — идти пить чай.
Его голос, хриплый и проникновенный, звучал для меня волшебной музыкой.
Я тонула в его глазах и в тоже время не могла насмотреться.
— Угу, — ответила.
И мы пошли.
Глава 91
— Что это? — я тыкала пальчиком вперед, стараясь привлечь внимание Андрея.
С самого начала нашей прогулки на яхте он был задумчив и молчалив.
— Это свадьба. Так женятся дельфины, — спустя несколько долгих секунд ожидания ответил он.
— Ты это хотел мне показать? — я с восторгом смотрела на брачные игры дельфинов, резвящихся, словно малые дети.
— Я хотел тебе показать то, что все вокруг живут парами. Или почти все. И я такой же человек, как и все остальные. И я тоже хочу… парой, — принялся объяснять мне Андрей.
Отвлеклась от морских млекопитающих, сосредоточившись на мужчине.
— И? — я замерла.
— Выходи за меня замуж, — огорошил он. — Сегодня.
— Вот так сразу?
— Да. Священник сидит в каморке рядом с камбузом. У него морская болезнь, но он обещал нас поженить, если ты согласишься. Неужели в тебе нет сострадания к его состоянию? Он так переживает, что его подвиг окажется совершенным зря.
— Стоп. Подожди. Не спеши. Давай все по порядку. У меня в голове кое-что не укладывается. Ты зовешь меня замуж? — я почесала переносицу.
— Да, — кивнул.
— Ага. Замуж. Меня. Зовешь, — переваривала информацию долго, в течение двух секунд. — Я согласна. Зови священника.
— И без комментариев? — удивился Андрей.
— Какие комментарии? Я замуж хочу. За тебя между прочим. Уже давно. И тут такое. Я согласна. Если ты уже не передумал, — подозрительно посмотрела на мужчину. Неужели откажется от своих слов?
— Да как так?! — Андрей явно не ожидал. — Легко и просто все решилось. Так не бывает.
Он тряхнул головой.
— Чего не бывает? — переспросила.
— Думал, что ты будешь против после всего случившегося.
— Я только «за». Я тебя люблю, если ты еще об этом не знаешь.
— Что? Повтори! — потребовал.
— Я тебя люблю, — второй раз произнести оказалось гораздо проще.
