принёс на подносе креманку с шапкой из взбитых сливок и фруктов.
Кирилл вернулся из кабинета в гостиную
Взглянул на Соню, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Понял, что успел безумно соскучиться за полтора дня, пока они не виделись. Кирилл снова удивился, какую острую и яркую реакцию вызывает у него Соня. Бритвой по нервам, до звона в ушах – вот как сильно ему хочется обладать этой женщиной.
Но почему? Она ведь когда-то уже побывала в его руках, однажды она ему принадлежала… Потом он о ней вспоминал, но не так, чтобы сразу же броситься на поиски. А сейчас всё настолько изменилось, что любой жест или взгляд девушки отдаётся в внутри обжигающим эхом, как от удара хлыста.
Кирилл опустился на диван вплотную к Соне. Их локти и бёдра соприкоснулись.
– Я не спросил, каким образом ты здесь оказалась, милая? – поинтересовался, жадно всматриваясь в лицо девушки.
– Мы с Лизой использовали твои сертификаты. А потом я поднялась сюда, чтобы сказать тебе спасибо, но услышала, как плачет Аня.
– Я очень тебе благодарен, что ты успокоила дочку. Не знаю, как тебе это удалось… Меня не было всего два часа, Андрюху я отправил с поручениями. Возвращаюсь, а тут такое горе. Няня утверждает, что они с Аней обо всём договорились, и дочь сама согласилась подрезать волосы.
– Возможно, так всё и было. Сначала Аня согласилась, но результат оказался для неё неожиданным, поэтому она расстроилась.
– Не знаю, зачем вообще нужно было затевать эпопею с волосами, ещё и без моего разрешения…
Кирилл взял Соню за руку и уткнулся лицом в ладонь, склонившись к коленям девушки. Его тело привычно отреагировало на контакт огненным всплеском желания.
Он предполагал, что сейчас Соня, как обычно, начнёт вырываться, но она вместо этого погладила свободной рукой его макушку, запустила пальцы в шевелюру. От ощущения тонких пальцев, перебирающих его волосы, у Кирилла мгновенно уехала крыша. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на Соню – хотелось заграбастать её всю, сжать изо всех сил, опрокинуть на диван, подмять под себя…
Но он преодолел это желание. Выпрямился, добровольно отказываясь от нежной ласки Сониных пальцев.
– Значит, ты сегодня поручила Олежку бабушке, а сама с Лизой приехала сюда? Решили оторваться в спа? – улыбнулся Кирилл.
– О, да-а-а… И у нас получилось. Ещё раз спасибо.
– Не благодари за такую мелочь, Сонь. Я рад, что вы с подругой отдохнули. И я даже знаю, что конкретно с вами тут делали…
Потемневший, полный тягучего страстного желания взгляд мужчины говорил, что он хорошо себе представляет, как Соня лежала на массажном столе, едва прикрытая полотенцем, и таяла от удовольствия.
– А насчёт слов няни… Что я женщин сюда вожу… Это враньё, Соня. Не верь, пожалуйста, ладно?
На несколько мгновений повисла томительная пауза, напряжение между ними становилось осязаемым.
– Кирилл, я… – начала Соня, но закончить фразу ей не удалось, так как из кабинета вдруг пулей вылетела Анечка. Вид у ребёнка был испуганный, глаза огромные.
Мы с Кириллом от неожиданности едва не подскочили.
СОНЯ
– Ой, я подумала, что ты ушла! – Анечка с разбега ткнулась мне в колени, обхватила их руками. – Я же тебе львов не показала! Идём!
Кирилл поднялся с дивана следом за мной.
– Папа, а ты иди работай, иди! У тебя же дел много, – распорядилась кроха. Наверное, она привыкла, что это обычное состояние её отца.
Пришлось отправиться в соседний номер, где сейчас скрывалась няня. После взбучки, устроенной Кириллом, она не показывалась на глаза. Даже не выглянула, когда мы вошли. И правильно! Мне совершенно не хотелось её видеть.
В большом холле «своего» люкса Анечка застыла перед зеркалом, осмотрела себя, тяжело вздохнула и на миг обиженно оттопырила нижнюю губку. Но плакать не стала – нас ждали львы. Надеюсь, завтра Аня уже привыкнет к новой причёске.
Заниматься ребёнком, играть с ним – тут я была в своей стихии. Мы с Анюткой устроились на полу, мне показали все богатства и приобретения. Мы поиграли семейством львов, а заодно попытались выяснить, чем они питаются, на кого охотятся и на каком континенте обитают.
Меня снова потрясло, насколько Аня отстаёт в развитии от Олежки. Она не знала ответов на элементарные вопросы, которые я ей задавала во время нашей игры. Получается, даже миллиарды не спасут, если у ребёнка нет мамы, папа работает день и ночь, а няни и гувернантки попадаются безответственные или непрофессиональные.
Сердце опять сжалось от сочувствия к крошке, у которой сохранилась единственная память о маме – это её портрет.
С удивлением я вдруг поняла, что если у меня в душе до этого момента ещё оставалась обида на Дану за её ложь и наговоры в мой адрес, то сейчас я полностью освободилась от этих эмоций. Всё это осталось в прошлом и уже не ранило.
– Ой, а этот львёнок какой чудесный! Маленький красавчик, – сказала я, «запрыгивая» львёнком на колени к Анечке, и принялась щекотать её пушистой мордашкой.
Малышка начала извиваться и хихикать. Но тут же расстроилась:
– Почему няня со мной так не играет? С тобой так интересно… А ты уложишь меня спать?
– Уложу. Но сначала искупаю. Согласна? – тут же сориентировалась я.
Девочка глубоко задумалась. Морщила лоб, щурилась, барабанила пальчиком по губе…
– Ладно, – согласилась наконец. – Так и быть, разрешаю.
*****
Няня всё-таки выглянула из своей комнаты. Вид у неё был несчастный, расстроенный. Она попыталась подключиться к вечерним процедурам, но Аня сразу надула щёки и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что не желает с ней разговаривать.
Пришлось Валентине Николаевне ретироваться обратно в комнату. Кирилл уже объявил, что с ней они распрощаются сразу же после возвращения в Москву.
Я услышала, как уже в комнате за дверью няня злорадно пробубнила, что у меня ничего не получится, так как кое-кто не любит мыться, не любит причёсываться, и сейчас закатит очередную истерику.
Однако у нас всё получилось. Мы с Аней искупались, расчесали
