и покушении на убийство; она своей вины не отрицала, тем более после того, как в ее доме при обыске было найдено пневматическое оружие, а в тоннеле – ранее незамеченная улика…
В это же самое время моя бывшая подруга была отправлена в психиатрическую клинику. Ее судьба – по-своему несчастная и трагичная – не вызывала у меня ничего, кроме горького сожаления. Нет, я ее не простила. Но и ненавидеть тоже не могла, вспоминая то, какой видела Дашу последний раз…
Все же, что бы ни двигало ей, а она делала для меня не только плохое, но и хорошее. И именно это я хотела удержать в памяти. Прежде всего – ради себя самой. Попросту не желала мучить душу отрицательным эмоциями. Особенно сейчас, когда должна была беречь себя и своего ребенка. И я просто… отпустила все это.
Жизнь понемногу налаживалась. Я водила Мишу к психологу, проводила с ним много времени… Но так и не сделала последнего решительного шага: не вернулась жить к мужу.
В ответ на мой рассказ Даня выдал несколько больничных историй с типично-циничным для хирурга юмором. А потом вдруг пристально посмотрел на меня и спросил:
– Ты простила его? Своего мужа?
Я пожала плечами:
– Не знаю.
Он неодобрительно поцокал языком и, не отпуская моего взгляда, словно желал таким образом просканировать мысли, откинулся на спинку стула и вынес свой вердикт:
– А по-моему, знаешь. Ты его простила. Еще тогда, когда Даша тебе все рассказала. Так почему же так и не сказала ему об этом?
– Меня тогда сильно сбило с толку то письмо о работе в Дубае.
– Но он ведь отказался. И ты сама прекрасно понимаешь, как много это значит для любого человека: пожертвовать своими желаниями и мечтами ради другого. Злата, это ведь только на словах звучит так просто. А на деле очень многие пары расходятся именно потому, что не могут решить, кто должен принести свою жизнь в жертву…
– Ты прав… – пробормотала сквозь ком в горле.
– Так почему тянешь?
– Наверно, хочу его испытать. Хочу убедиться, что он выучил этот урок и больше так не поступит…
– Это покажет только жизнь. Жизнь, которую ты теряешь. Хотя, по сути, ты ведь уже с ними. Просто уезжаешь ночевать в другое место…
Я смерила его мрачным взглядом:
– За что ты такой умный на мою голову?
– За все хорошее, – хмыкнул Даня в ответ и, бросив взгляд на часы, неохотно констатировал:
– Мне бежать надо, Злат. У меня операция в пять часов.
Я кивнула. Мы расплатились, вышли вместе из кафе и разошлись в разные стороны.
Закатное солнце отражалось в весенних лужах, лениво скользило по свежей траве газона… Я вышла из машины, вдохнула всей грудью свежий, прохладный вечерний воздух… и увидела тех, кого искала.
Миша сидел у небольшой лужицы и ковырял землю палочкой. Валера стоял рядом, наблюдая за сыном…
Я положила руку на живот, ощущая, как малыш внутри меня отзывается на эту такую обыденную, но трогательную картину. Словно посылает мне сигналы, желая стать ее частью…
Я подошла к ним ближе. Миша вскинул голову, радостно вскочил на ноги при моем приближении… Муж повернулся, посмотрел на меня, не сказав ни слова, но его глаза были сейчас куда красноречивее губ.
А я… я просто протянула им руки. Одну – Мише, ощущая как выпачканная в земле, чуть влажная ладошка ныряет в мою; другую – Валере…
Он помедлил прежде, чем крепко сжать мою руку. Уточнил:
– Это значит?..
– Я вернулась. Насовсем.
Словно почувствовав, что нам нужно поговорить наедине, Миша отошел в сторонку, оставаясь при этом в поле зрения.
– Так ты меня все еще любишь? – негромко спросил муж.
Прищурившись, я парировала:
– А это что-то меняет?
Он не медлил с ответом ни секунды:
– Для меня – нет. Если понадобится, я буду любить за двоих. Моей любви хватит на нас всех… троих. Четверых…
Его взгляд сполз к моему животу, сильная, но мягкая ладонь накрыла то место, где билось еще одно сердце, словно защищая и оберегая.
Я стояла и просто впитывала в себя этот момент. Эти эмоции…
Он добавил:
– Знаешь, я всегда хотел только оградить тебя от дурного, сделать твою жизнь спокойнее и счастливее… Поэтому так фанатично бросился наказывать всех, кто тебя обидел, погрузился в это с головой, считая это единственно важным для тебя, желая заслужить таким образом прощение. В то время как мне следовало, наверно, просто быть рядом… с тобой… с вами.
Я молча опустила руку, положила свою ладонь на его…
– Просто никогда больше мне не лги, – попросила хрипло. – Ничего не утаивай… даже если думаешь, что так будет лучше.
– Не буду. Обещаю.
Я закусила губу, помедлила несколько секунд, а потом подняла на него глаза и сказала:
– Ты спросил, люблю ли я тебя до сих пор… Нет… я не просто тебя люблю. Я вверяю тебе свою жизнь. Свою – и своего ребенка. Не подведи нас…
Он лишь кивнул в ответ. Твердо, почти торжественно…
А в следующий момент я ощутила, как кто-то аккуратно дернул меня за рукав. Опустив взгляд, я увидела перед собой Мишу. Он протягивал мне раскрытую ладошку, на которой лежали разноцветные камушки…
– Мама, ты поиграешь со мной в солдатиков?..
Послесловие автора. Вместо эпилога.
Жизнь – очень сложная, очень переменчивая штука. Порой одно необдуманное действие, одно неосторожное слово, одна ошибка, совершенная пусть даже из самых лучших побуждений, могут развернуть ее на сто восемьдесят градусов. Изменить до неузнаваемости…
Все мы знаем со стороны, как нужно поступать и как правильно. И все мы ошибаемся, потому что мы – люди. Мы – живые, не кем-то запрограммированные машины. Поэтому так сложно предсказать и предугадать, что ждет нас дальше, как отразятся в будущем каждое сказанное нами слово и
