умоляла не рассказывать… Знала, что влетит за такое. Видел бы ты, как мы шифровались. Ей, видимо, нравилась наша тайная связь, — улыбаясь, ответил он.
Выстрелил в нескольких сантиметрах от его лица. Улыбка исчезла.
— Дальше.
— Я не сдавался, посвящал себя всего ей одной, а она вытирала об меня ноги! Унижала отказами! Но я знал, что она всё равно будет моей! Я любил её… — В глазах Али появился нездоровый блеск.
Его одержимость больше похожа на помешательство, а не любовь. Когда любят, не хотят причинить боль. Теперь я это знаю.
— И в очередной раз, когда хотел подвезти её из института, она начала сосаться с каким-то парнем прямо на моих глазах! Он засовывал свой поганый язык в её рот! Рот, который принадлежал мне!!!
Али тяжело дышал. Его словно не было здесь, он полностью отдался воспоминаниям.
— Я выследил его. Этого молоденького урода, который посмел посягнуть на моё! Вырвал его язык, а остальное разобрал по частям! — затрясся от смеха. — Видел бы ты, как сложно орать без языка!
Не перебивал его, с каждой секундой всё больше удивляясь услышанному. Под маской старого друга скрывался помешанный психопат, преследовавший мою сестру, и умело скрывавший своё сумасшествие.
— А на следующий день хотел поговорить с Сабиной. Ждал её после занятий, но она отказалась сесть ко мне в машину, обвинив в том, что я причастен к пропаже её нового парня. Ха! Но она не могла знать точно. Шёл за ней всю дорогу, уговаривая поговорить. Даже в такой ситуации она крутила передо мной задницей, одурманивая и завлекая! Не думай, Давид, что твоя сестричка была ангелом во плоти! Она была той ещё манипуляторшей! — Выстрел в левую руку прервал поток его высказываний в адрес Сабины. — Рассказываю тебе и на душе легче становится… Думаешь, я не жалел об этом?! Каждый день жалею! Я любил Сабину! Любил. И до сих пор скучаю по ней!
— Мне плевать на твои чувства.
— Это было состояние аффекта…
— Ускоряйся!
— Мы дошли до подворотни, и я затащил Сабину туда, чтобы поговорить начистоту. Схватил её, прижал к себе и вдыхал аромат волос. Она почти не сопротивлялась, потому что я нравился ей, а она не хотела это признавать! Хотел поцеловать, но она укусила меня! Решил рассказать, что больше она не сможет сосаться с тем хлюпиком. В доказательство своих слов швырнул ей под ноги его отрезанный язык. Сабина закричала, не оценив шутку, и, пнув меня по яйцам, дала дёру. Я догнал её, хотел всё объяснить, но она ударила меня по лицу. Чтобы заставить её успокоиться, взял за шею и немного придушил… но не рассчитал силы… — Али начал рыдать.
Я молчал. Смотрел, как под ним растекается лужа крови. Я больше ничего не чувствовал. Ни ненависти. Ни злости. Пустота.
— Я не хотел, Давид, не хотел… Прости меня, Сабина… — поднял глаза в потолок.
— А затем ты по доброте душевной решил и меня отправить к праотцам?
— Всегда хотел занять твоё место… — сознался он, зажимая рану рукой.
— Череп мечтает увидеться с тобой.
Лицо Али вытянулось. Он знал, как тот «разговаривает» с теми, кто перешёл мне дорогу. Али понимал, что после его признания беседа будет очень долгой и мучительной.
Я швырнул его пистолет обратно.
— Сделай одолжение и подохни сам.
Развернувшись, вышел из бара. Через минуту раздался выстрел.
Весь следующий день старалась не думать о Давиде. Я не думала о нём, когда завтракала. Не думала о нём, когда лежала с капельницей. Не думала, когда смотрела в окно. Не думала, когда разговаривала с родителями.
— Леночка, у нас замечательная новость! Мы приедем меньше чем через месяц! — воскликнула мама.
Моя радость резко сменилась паникой. Разведённая, беременная и безработная Лена скоро предстанет перед своими родителями.
— Буду ждать. Сообщите, когда будете знать точную дату, и я встречу вас в аэропорту, — ответила, улыбаясь.
Проговорив ещё около часа, попрощались. Если родители меня любят, то примут нас с ребёнком. К тому же эта болезнь помогла моим родителям многое переосмыслить. Да и я больше не та, что прежде. Одно знала точно — больше никто не будет руководить моей жизнью. Выбор теперь всегда за мной.
Когда в палату зашла Вера, первым делом попросила её забрать мои вещи из бара Горы.
— Не гони лошадей, успеется… — туманно ответила подруга.
— А чего ждать? — спросила с надрывом.
Вера взяла меня за руку.
— Не верю, что Давид просто взял и ушёл. Может, были причины. Не думала об этом?
— Тебе что-то известно?!
Она замотала головой.
— Думаешь, мне легче? Гром и Череп тоже пропали. Ни на звонки, ни на сообщения не отвечают, — грустно сказала подруга.
— Может, что-то случилось?!
Вера замотала головой.
— Не думай, что я с ума сошла, но я видела, как они спокойно стояли и курили…
— Где пряталась? — спросила, улыбаясь.
— В соседнем кафе, там есть летняя веранда…
— Но оно же далеко!
— Я очень напрягала зрение! — Мы засмеялись. — Просто обидно. Я-то не беременная! Почему они от меня бегают? — спросила Вера, надув губу.
После обеда навестила Магу, который уже выглядел намного лучше. Мы сошлись во мнении, что ему катастрофически не везёт.
— Уверен, что если в толпу людей сверху упадёт кирпич, то моя макушка станет для него посадочной площадкой, — улыбаясь, сказал Мага.
Рассказала ему о своей беременности. Он поздравил меня, осторожно спросив, знает ли Гора. Я кивнула, отведя глаза. Мага, поняв всё по выражению моего лица, воздержался от дальнейших вопросов.
— Он просто ушёл…
— Когда это было?
— Вчера… — ответила, чувствуя подступающие слёзы.
Мага взял меня за руку.
— Лен, я, может, и не имею права это говорить, но, видя, в каком ты состоянии…
— В чём дело?
— Думаю, у Горы были причины уйти, но это не значит, что он не вернётся… — путано объяснил Мага.
Я тряхнула головой.
— Подожди. Что ты имеешь в виду? С ним что-то случилось?
— Нет… Ему пришлось разобраться со своим прошлым.
— Мага, пожалуйста, не мучай меня туманными фразами… — плача, попросила я.
Тот глубоко вздохнул. Мой несчастный вид подействовал, и Мага начал говорить:
— У Давида была сестра,
