её языком. И следом я ощутила солоноватый вкус своих слёз на его губах. Из невинного поцелуй стал глубоким, жадным. Таким, что мы оба задыхались, упиваясь друг другом.
Я прижалась к своему миражу, запуская руку в его густые тёмные волосы. Елозя возбуждёнными сосками по его груди. И слыша тихий мат, срывающийся с его губ.
Внизу живота пульсировало желание, давящее, болезненное. Мне казалось, если не ослабить давление, то я умру. Тут же, на месте. Во сне.
Возбуждение разрасталось всё сильнее. Потянулась рукой к трусикам, но жёстким движением мои попытки найти разрядку тут же пресекли. Горячие пальцы погладили мою ладонь, прежде чем переплести пальцы. И я сжала широкую кисть, хватаясь за неё, как утопающий, глотая воздух, когда губы коснулись моих простых трусиков. Тонких, летних.
До сознания даже не сразу дошло, что творится, когда Шамиль отвёл в сторону ластовицу и лизнул прямо там. Пальцы на ногах поджались от острых ощущений. От горячего дыхания и горячего рта.
Стало лишь хуже. Желание, смешанное с чем-то совершенно невообразимым, неподвластным логике и реальности, билось в моём теле.
Если и была у меня грязная эротическая фантазия, которой я неоднократно предавалась, скучая по нему в Испании. То сейчас она почти воплотилась.
У меня не было другого мужчины, кроме него. Я не знала оттенков способностей мужчин в оральных ласках. Но ревностно подумала, что он весьма искусен. Умело возносит к самым небесам. Посасывая клитор, поглаживая его языком. Втягивая в рот наполненные возбуждением половые губы так, что я сочилась влагой. Горячей, вязкой.
– Ты такая сладкая, Маугли, – донеслось до сознания, и я тут же ощутила вкус собственных выделений на губах, одновременно с тем, как пальцы Шамиля проникли в моё влагалище.
Сжала их тугой плотью, сгорая под ним от возбуждения. Не желая прерывать этот порочный, грязный поцелуй.
И Шамиль словно чувствовал, что я близка к разрядке, терзал меня указательным и средним пальцами, не забывая поглаживать клитор. И в какой-то момент я донеслась до пика. Спасительная судорога прошлась по телу, скручивая. Я сжала между бёдер его руку, обессиленно глотая воздух.
Шамиль прижал меня к себе. И я доверчиво прильнула к нему, утыкаясь ему в грудь.
Проснувшись, первым делом проверила, рядом ли он. Но половина кровати, которую он занимал, пустовала.
Щёки пылали. Я приложила к ним прохладные ладони, но это не спасло.
Это всё приснилось или он действительно делал мне кунилингус? Зажмурилась. Не-е-ет. Такой мужчина, как он, не будет заниматься подобными шалостями. Значит, это был точно сон. Очень порочный сон.
Сама не понимая, что творю, потянулась к его подушке. Уткнулась в неё лицом, вдыхая родной запах. В сердце щемило. От боли и горькой любви.
Резко отпрянула, коря себя за слабость. Надо быть сильной. Наверное.
Я ведь не могу простить ему смерть брата, так почему веду себя как размазня?
Думала, холодный душ поможет прийти в себя. Ощутить ту ненависть, что недавно мной владела, но эмоции улеглись. И я не могла поднять их со дна.
Раскрасневшаяся, покинула спальню в оставленной для меня в гардеробной одежде. Кто-то словно знал, что я предпочту сегодня натянуть на себя свободные джинсы и белую майку.
Внутри всё зудело от желания его увидеть. Гнала эти мысли подальше. Но они возвращались снова и снова. И сердце разрывалось в груди от переполнявших его чувств. Слишком сильных, слишком концентрированных, чтобы я могла их подавить.
Воображала, как сейчас увижу его за завтраком. Как буду отводить от него глаза и делать вид, что не замечаю.
Спустившись, столкнулась с горничной, имя которой я, к своему стыду, не запомнила.
– Госпожа, доброе утро, – улыбнулась мне женщина, считывая с лица мои попытки вспомнить, как её зовут. – Вы можете звать меня Айгуль.
Ощутила жгучую неловкость оттого, что человек значительно старше меня обращается ко мне столь почтительно.
– А вы меня Васей, – криво улыбнулась ей, но по выражению глаз поняла, что для неё я останусь госпожой.
Хотелось выяснить, дома ли Хозяин, но гордость не позволила.
– Господин Ямадаев уехал, но просил передать, что скоро приедет его родственница, чтобы составить компанию в свадебный салон, – оповестила меня, заставив покраснеть, словно прочитав мои мысли.
Плохо переварив информацию, кивнула. Аппетит пропал. Зато злость появилась.
Что у него за манера всё решать за меня?
Мог бы хотя бы по-человечески попросить моей руки.
Подняла свою кисть. На мне ведь до сих пор кольцо Соломона. Вычурное, совсем не в моём вкусе. Не сняла его из вредности.
И из прагматичных соображений. Любовь приходит и уходит. Ломбард работает всегда. Кто знает, где я окажусь завтра?
Позавтракала, не ощутив вкуса еды, елозя на стуле, как на иголках. В ожидании первого родственника Шамиля. Почему-то считала, что его семья не примет такую, как я. Будет ли это иметь для него значение? Отвратит ли Шамиля от меня?
В голову даже забралась дурная идея. Что, если я стану вести себя как потаскуха? Может быть, Шамиль тогда не захочет брать меня в жены.
Не успела я додумать дурную идею, как услышала шум подъезжающего автомобиля.
Сердце заколотилось от волнения. Боже, неужели мне так важно произвести хорошее впечатление? Или страшно, что Шамиль меня действительно может отвергнуть, если не получит одобрения близкого человека?
В груди неприятно защемило.
Сначала услышала звонкий женский голос. Весёлый, лёгкий. Затем в гостиную просочился аромат терпких восточных духов. И воображение сразу нарисовало женщину, укутанную в паранджу. Но, когда незнакомка вошла, к моему глубокому удивлению, оказалась современно одета. Достаточно закрыто, но дорого и ярко. Роскошные тёмные волосы волнами спадали на плечи.
Невысокая, полненькая. С приятным, округлым лицом. Увидев меня, она тут же улыбнулась. И, к своему изумлению, я выдохнула с облегчением.
– А ты, красавица, видимо, и есть избранница моего племянника, – подойдя, взяла меня за руки, рассматривая со всех сторон.
В обычной ситуации я не позволила бы постороннему человеку настолько дерзко нарушать мои личные границы. Но женщина вела себя так легко и непринуждённо, что я даже не ощутила раздражения.
– Меня зовут Динара, и подозреваю, что мой племянник тебя обо мне не предупредил, – хитро прищурившись, смерила взглядом.
Создалось ощущение, будто я нахожусь на экзамене. Внутри бушевало смятение. Ведь я так и не решила для себя, хочу ли я пройти это испытание успешно.
Пытаться кому-то понравиться совсем не в моём духе. Я привыкла к тому, что меня либо любят, либо ненавидят. И первых накопилось гораздо меньше. Но
