— Как видишь, могу, — пожав плечами, я собираюсь уйти, но она удерживает меня за руку.
— Лиссет, ты уверена, что не пожалеешь?
Если бы у меня была душа, Олеськин взгляд перевернул бы её с ног на голову, но… сейчас я предпочитаю оставаться бездушной. Так легче не чувствовать и не думать.
— Не уверена. Я позвоню завтра, спасибо тебе! — на мгновение коснувшись её лба своим, я иду на выход.
Олеся видела Яна дважды и вряд ли смогла бы узнать в толпе, но я всё равно отправила его за машиной. Куда он меня повезёт? Плевать. Что мы будем делать? Разберёмся по ходу. Как после этого я буду…
Ощутимый удар о чужое плечо заставляет возмущённо зашипеть.
— Осторожнее! — Забыв последнюю мысль, я морщусь.
— Вернулась к прежним увлечениям? — Насмешка тормозит меня, и я поднимаю глаза.
— Ты-то мне и нужен! — Заявляю Киру почти трезвая я и тяну за рукав, смещаясь левее.
— Радость моя, ты начинаешь меня пугать! — фыркает он, но послушно отходит в сторону.
— Давно пора. Видишь Олесю? — я рукой указываю нужное направление.
— Это та твоя подружка из ресторана? — Вот это я понимаю сканирующий взгляд! — Допустим, вижу и что?
— Займи её на вечер? Пожалуйста, — подумав, добавляю я. — Она мне помогла, а я её бросаю самым кретинским образом.
— Думаешь, одно волшебное слово тебя спасёт?
— Думаю, что меня спасёт твой интерес. — Улыбаясь, я задумчиво окидываю взглядом ближайших к нам мужчин. — С другой стороны, она и без меня может легко найти себе… компанию.
— Если только компанию самоубийц, — сверкает глазами Кир.
— Вот и прекрасно, заодно спасёшь половину клуба от внезапной смерти, — хлопнув его по плечу, я проскальзываю между чудом держащейся на ногах парочки и теряюсь в толпе.
— Куда мы едем? — интересуюсь я, когда вижу знак с перечеркнутым названием родного города.
— Тебе понравится, — улыбается Ян, перестраиваясь в левый ряд и заметно прибавляя скорость. — Когда я был маленьким, мы с родителями часто туда ездили.
— Почему перестали? — Не то чтобы я переживала за его семью, просто молчать не хотелось.
— Отец умер, — пожимает плечами Ян. — Мама осталась одна, и стало не до поездок. Я и видел-то её не часто, суточная работа отнимала у неё большую часть времени и сил. Хорошо хоть я был в том возрасте, когда мог делать сам практически всё.
— Извини. — Его невозмутимость, конечно, сбавляет уровень драмы, но не настолько, чтобы я не понимала какого это. — А кем она работала?
— Мама? — с улыбкой переспрашивает он. — Она была медицинской сестрой в одной из городских больниц. Брала лишние смены и работала через сутки лишь бы меня вырастить.
— А сейчас?
— Мне понадобилось три года, чтобы убедить её бросить работу, — хмыкает Ян и включает поворотник. Характерные щелчки сопровождают наш съезд с трассы. — Сейчас она живёт за городом и с большим удовольствием меряется с соседками размерами моркови.
Мои родители живы, но я всё равно, что сирота. До инсульта отец работал большую часть времени, а его нотации и насмешки мало походили на задушевные разговоры, а мать и вовсе последние одиннадцать лет зажигает где-то у берегов Бразилии.
— И всё-таки, куда ты меня везёшь? — Делиться собственной историей мне не хочется, да и какой смысл.
— На пикник. — Ещё поворот и джип Яна съезжает на лесную дорогу. — Ты же просила тебя удивить.
— Ночным пикником? — Выразительно глядя на полную Луну, фыркаю я. — Или озверевшими комарами?
— Видами, — не смущается он, — и возможностью искупаться.
— Думаешь, вода уже успела прогреться?
— Думаешь, со мной ты замёрзнешь? — Более чем красноречивой ответ на незаданный вопрос.
И, окончательно плюнув на последствия, я отстёгиваюсь, подгибаю под себя ноги и берусь за рассматривание его профиля.
— Интересно? — улыбается Ян, ловко лавируя между лесными корягами, ямами и кочками.
— Этой родинки не было, — протянув руку, я касаюсь его шеи. — И этих двух. — Мой ноготь очерчивает местечко за правым ухом, а мозг ликует, требуя ещё. Неудивительно, учитывая, что от моих прикосновений на держащих руль руках появились мурашки. — А это было.
Кончик татуировки выглядывает из-под ворота рубашки, и я привстаю на сидении, чтобы убедиться в том, что змей ещё на месте. Под аккомпанемент скрипа сжатых челюстей, я расстёгиваю ещё одну пуговицу его рубашки и отгибаю ворот. Машина заметно сбавляет ход и теперь мне не навернуться, даже если очень захочется.
Жаль, так плохо видно — яростный и напряжённый, змей большей частью расположен между лопатками, хвостом захватывая основание шеи и совсем немного правое плечо.
— И кто кого удивляет? — хмыкает Ян и плавно останавливается. — Приехали.
С живым интересом, словно это не меня сегодня в очередной раз предали, я обуваюсь и собираюсь спрыгнуть, но Ян, обхватив за талию, сам ставит меня на землю. Правда, отходить не спешит.
— Сухоруков хочет сделать меня своим доверенным лицом. — Не знаю, зачем я это сказала. Может, потому, что мы одни в ночном лесу, а со всех сторон окружают вековые ели. И уже никто не сможет нам помешать. — Так что тихо прикопать меня под кустом не получится.
— Я учту. — Не отрывая взгляда от моих глаз, Ян медленно привлекает меня ближе.
— Этим ты меня точно не удивишь, — иронично хмыкаю я, маскируя пустившийся вскачь пульс.
После нашей встречи на танцполе с каждым разом это получается всё лучше и есть вероятность, что работать с ним я всё-таки смогу. Именно работать, а не уговаривать себя не пялиться на руки, открытые закатанными рукавами рубашки.
— А этим? — развернув меня, Ян встаёт за моей спиной.
И меня оглушает, в этот раз видом, а не его присутствием, потому что такого я не видела даже на заставках компьютера.
Лес. Берег. Вода. Ничего необычного, если не считать Луны, освещающий всё это великолепие каким-то своим, нечеловеческим светом. И даже иголки на елях становятся участниками действа, кажется, немного отсвечивающие серебристым светом.
Но всё меркнет, стоит перевести взгляд на воду. Хотя, вода ли
