это?.. Ровная, без единой случайной ряби, идеально гладкая зеркальная поверхность. Кажется, не просто тёмная — бездонная, готовая поглотить любой источник света, если ему вдруг вздумается нарушить эту идиллию.
Любой, кроме лунного.
Нереально, изумительно, волшебно, но я не могу сделать даже шаг. Боюсь нарушить молчаливое величие этого места? Не знаю, но кажется, что стоит шагнуть и ты окажешься среди холодных мерцающих звёзд.
Песчинкой-однодневкой, не стоящей их внимания.
— Ты… — Приходится откашляться, чтобы вернуть голос. — Ты сказал, что не был здесь много лет.
— Я сказал, что давно перестал бывать здесь с родителями. — Ян обходит меня и приближается к воде. Надеюсь, что к воде, а не застывшему порталу в другие миры. — Днём ничего особенного, озеро как озеро, разве что берег удобный, но ночью… В полнолуние от этого вида оторваться невозможно.
— Невозможно, — подтверждаю я и встаю рядом.
Подумав, скидываю ботинки, и ноги ощущают прохладу влажной молодой травы, мягче которой может быть разве что мой испорченный ковёр. Сделав ещё шаг, я опускаюсь на колени. Нет никакого желания разрушать магию этого места спешкой и глупыми разговорами. И мне страшно, но я всё же касаюсь поверхности лесного озера.
Действительно вода. От лёгкого касания на ней появляется рябь, исчезающая за каких-то несколько мгновений. Или мне только кажется, что быстро, потому что я не могу оторвать взгляд?
И хочется стать как эта вода — умиротворённой, такой, чтобы все волнения касались лишь поверхности, не затрагивая ни одной струны в глубине души. Чтобы так же, как от озёра полная Луна, от меня отражались чужие ожидания и собственные проблемы. Про таких говорят как с гуся вода.
Жаль, что я не подхожу под определение.
— И здесь ты собирался купаться?!
— Почему бы и нет, — пожав плечами, Ян садится на траву рядом со мной.
— Это издевательство какое-то! — Купаться? Тут даже дышать страшно!
— Зато хорошо успокаивает. — Он скидывает ботинки, носки и начинает расстёгивать рубашку. — И прочищает голову.
— Ты не можешь просто взять и разрушить всё это… — неопределённо взмахнув рукой, я даже правильного слова не могу подобрать.
— Поспорим? — Ян уже на ногах, рубашка лежит рядом со мной на траве, а он тянется к застёжке на брюках. Не сводя с меня взгляда.
Как будто я не видела что там! Фыркнув, я возвращаю взгляд к воде, спокойствие которой он собирается разрушить самым кощунственным образом. Вот бы мне передалась хоть капля этого умиротворения! Потому что фыркать я могу сколько угодно, вот только мозг, понимающий, что рядом раздевается чуть ли не самый сексуальный мужчина в моей жизни, и реагирует соответственно.
Прикрыв глаза, я глубоко вдыхаю, делая вид, что наслаждаюсь прохладным лесным воздухом. Как же! Чтобы вернуть пульс в норму и притормозить фантазию, одного дыхания мало. Тут надо либо осуществлять, либо сбегать. В машину. Вот только окна у Яна не тонированные и есть ключи в кармане брюк.
— Ты права, для тебя вода ещё слишком холодная.
Что он там сказал?!
Резко распахнув глаза, я вижу Яна, до талии скрытого водой. И пусть зеркальное волшебство озёра исчезло, зато рябь на воде создаёт ту самую лунную дорожку.
— Серьёзно считаешь, что я поведусь на слабо?
А я поведусь. Только не на это, а на широкую сильную спину с тем самым змеем. И пусть отсюда он выглядит бесформенным тёмным пятном, но мне-то известно, что там. Я вижу и яростно раззявленную пасть, и туловище, сжатое в тугую пружину, и ощущение, что эта тварь сейчас кинется. Если долго смотреть.
А я смотрела очень долго.
— Всего лишь не хочу, чтобы ты отморозила себе… что-нибудь, — со смешком Ян отворачивается, делает глубокий вдох и бросает тело в глубину. Чтобы через несколько секунд вынырнуть за десять метров от места, где стоял.
Может и правда искупаться?
Задумчиво распрямив правую ногу, я пальцами касаюсь воды. Прохладная, но не настолько, чтобы было страшно окунаться. Пока я взвешиваю все за и против, Ян успевает сплавать до противоположного берега и вернуться обратно.
— Не замёрзла на земле, принцесса?
Зло прищурившись, с этого дня имея стойкую аллергию на это слово, я встаю, чтобы расстегнуть брюки. Рывком спустив их до щиколоток, я по очереди стягиваю эластичную ткань.
— Что ты сказал?!
Но Ян молчит.
Просто смотрит и просто молчит. И я бы позлорадствовала, потому что боди похож, но всё же не купальник, однако вместо этого осторожно вступаю в воду, оказавшуюся холоднее, чем думалось.
Шаг и вода закрывает колени, покрывая дрожащими мурашками всё тело. Резкий тут спуск. И неплохо бы отступить, потому что даже полотенца у меня нет, но… Ян всё также смотрит, и я продолжаю идти, оставляя его за спиной, заходя себе по грудь. Всё лучше, чем смотреть на мощное тело, всё в каплях воды и лунном свете.
Тряхнув намокшими волосами, я выдыхаю через сжатые зубы и резко бросаюсь вперёд. Нырять не ныряю. Во-первых, не умею, во-вторых, не помню, насколько водостойким был мой сегодняшний макияж. Первый гребок выходит самым холодным, но дальше мышцы вспоминают привычный темп, и становится теплее.
Вот только выпитый алкоголь всё же напоминает о себе, и я останавливаюсь трижды, прежде чем нащупываю песчано-илистое дно другого берега.
Дыхание шумное, руки устали, но довольнее меня разве что Ян. Хотя нет, вместо удовольствия от лицезрения почти голой меня на его лице беспокойство.
— Ты как?
— Шутишь? — длинно выдохнув, фыркаю я, ещё на шаг приближаюсь к выходу и сажусь прямо в воду.
— Замёрзнешь. — Не показалось, на лбу действительно недовольная складка, а губы упрямо сжаты. — Не сиди, поплыли обратно.
— Ты сам хотел купаться, так купайся, — неопределённо указав рукой на воду, я даю ему возможность «прочистить голову».
Очень хочется съязвить на тему содержимого этой самой головы, но нет. Этот Ян лучше того, которого я знала семь лет назад. Думала, что знала. В любом случае ума, дальновидности и целеустремлённости у него точно прибавилось. Интересно, это женитьба так повлияла? Может, тогда и мне стоит всё-таки прошвырнуться да
