скотч, я опять плюну в него, или за член укушу, когда ублюдок попытается засунуть свой причиндал мне в рот.
Демьян тоже пытался взять меня против воли, но с ним я, мало того, что боялась сотворить что-то подобное, так еще и текла как сучка от всего, что он со мной делал.
От этих воспоминаний на сердце становится горько. Демьян не придет. А если и придет, то ничего у нас уже не получится.
Через какое-то время шум борьбы за дверью вынуждает меня напрячься.
– Сука! Ты мне нос сломал! – это точно кричит Тимур.
На секундочку мне становится радостно. Почему-то кажется, что это Демьян пришел за мной. И не только пришел, чтобы отдать бизнес, а еще нахлобучил это гавнюка за все, что он сделал и пытался сделать.
Правда, потом радость исчезает почти так же быстро, как и появилась. У Тимура наверняка куча врагов, и кто угодно из них может ворваться в этот дом, и отфигачить хозяина. А потом и меня заодно.
Пытаюсь подняться со стула, но никак не выходит. Его спинка слишком широкая, не получается «снять» с нее руки, даже есть подняться на ноги.
Да, и чем это поможет?
В замкнутом пространстве дома, в котором может находиться кто угодно, мне все равно не светит ничего хорошего.
Совсем скоро в комнату, где я нахожусь, вламывается какой-то здоровый мужик в форме охраны.
Я взвизгиваю, насколько это получается, и вжимаюсь в стул.
Инстинкт самосохранения заставляет меня это делать.
Страшно становится.
– Да, успокойся! – вроде даже приветливо произносит визитер. – Я с Палачом. Мы заберем тебя.
Пока я задумываюсь над смыслом сказанного, он легко и быстро управляется с путами на моих ногах, а потом освобождает руки.
На всякий случай, отскакиваю в сторону.
– Эх, бабы, – выдает он, качая головой.
Ко мне не подходит. Даже, наоборот, идет в сторону, к креслу, и разваливается в нем, как князь на троне.
– Где Палач? – дерзко интересуюсь. Наверное, даже резче, чем следовало бы.
Откуда-то доносится душераздирающий мужской крик. Мои глаза округляются.
– Вон, слышь, – здоровяк кивает в сторону выхода, – разговоры разговаривает.
Я не удивляюсь, конечно, что Демьян может проделать все, что сейчас там происходит, но верится мне все равно с трудом.
Бестолково моргаю до тех пор, пока мой сосед не закатывает рукава. Он обнажает руки. Они пестрят приглушенными цветными татуировками.
Теперь начинаю понимать, почему на миг, когда он только зашел в комнату, мне показалось, что мы знакомы. Если соотнести рост, комплекцию, рисунки на теле и морду, настоящую такую, мужскую морду, то этот человек очень напоминает противника Демьяна на ринге.
– Б-буйный? – решаю проверить свои догадки, опасаясь, что неправильно запомнила кличку.
– Можно просто Вася, – предлагает он, как бы подтверждая, что я не обозналась. – Но Буйный мне тоже, как второе имя.
Больше мы не разговариваем. Желания не возникает. Да и ситуация такая себе. Не уверена, что вообще смогу сейчас хоть что-то соображать. Внутри все органы скачут. А тремор рук напоминает болезнь Паркинсона.
Крики, что доносятся из какой-то соседней комнаты становятся все громче и страшнее.
Я подрываюсь со своего места. Демьян же убьет Тимура. Убьет, а потом будет жалеть о том, что сделал.
Бегу в сторону двери. Мужчина возникает на моем пути намного раньше.
– Дайте пройти! Его становить надо! – брыкаюсь в руках Васи-Буйного.
Сначала он, видимо хочет сказать, что-то другое, но потом передумывает:
– Блядь, да! Здесь жди!
Мужчина отталкивает меня в сторону. Сам выбегает из комнаты, закрывая за собой дверь.
Я решаю не выходить. Тимуру и так помогут, а мне до жути страшно.
Наверное, уже через минуту шум от потасовки прекращается.
У меня в груди снова начинают трепыхаться противоречивые чувства. Я не могу доверять какому-то мужику, который просто показался мне знакомым. Он мог мне подыграть, согласившись с кличкой, или как это там называется. А на деле, быть даже не Васей, а Петей каким-нибудь.
Эти мысли толкают меня на очередной необдуманный шаг. Ну, не получается в стрессовых ситуациях мыслить здраво.
Я распахиваю дверь, и бегу по коридору. Кажется, у меня получилось запомнить маршрут до выхода. Я же сама сюда пришла. На своих двоих. Тимур всего лишь толкал в спину, если замедлялась.
Да, получается, побег из дома Палача меня так ничему и не научил.
– Аля! – знакомый голос, и я оборачиваюсь.
Не могу поверить своему счастью. Передо мной, действительно он. Мой Демьян. Мой случайный муж.
Какая-то неведомая сила вынуждает меня броситься к нему.
Я падаю в объятья Демьяна, и вновь даю волю слезам.
Плевать на его окровавленный руки, плевать даже, что пахнет он сейчас отнюдь не цветами. Да, на все плевать!
– Все, все… Успокойся, – муж гладит меня по голове, крепко прижимая к себе.
От его слов и близости вроде и становится легче, но прекратить плач не получается.
– Аля, все позади, слышишь меня? – уверяет Демьян. Я киваю головой, как могу. – Этот урод ответил за все. Месяц теперь в больничке проведет.
– Я думала, что ты убил его… – тихонечко шепчу, но мужчина все равно умудряется услышать.
– Убил бы. Буйный вовремя подоспел, – спокойно отвечает муж, точно такое поведение – обыденное дело. – Поехали. Нам всем нужен отдых.
Демьян подхватывает меня на руки. Выносит на улицу.
Там кучками копошатся мужчины. Наверное, охранники. Странно, я не видела никого, когда Тимур заталкивал меня за ворота.
Когда мы подходим ближе, я замечаю, что их руки связаны. И ноги тоже. Они беспомощно пытаются высвободиться, но ничего не выходит.
Вася без особого труда отправляет их в лежачее положение, раздавая удары как горячие пирожки.
Муж усаживает меня на заднее сидение своего авто. На меня мигом накатывает усталость. Ложусь на диванчик, поджимая ноги.
Неприятные ощущения по всему телу будто делают меня уязвимой. Мне уже не страшно. Нет. В компании Демьяна я чувствую себя под защитой. Он – мой щит. Моя крепость. Остается только чувство отвращения. Омерзения. Печали оттого, что такие люди, как Тимур, топчут землю.
Боже! Неужели, все закончилось?! Или мой ад только начинается?
Всю дорогу я молчу. Мужчины тоже почти не разговаривают.
Их тандем кажется мне странным, учитывая, как они зыркали друг на друга на ринге и как дубасили друг друга. Но я ничего не спрашиваю. Сейчас ни к месту, да и плевать, если
