– Чуточку левее, – направляет Китти. – Еще не достаточно прямо.
Я достаю коробку с гирляндами и украшениями и начинаю их разбирать. Моя любимая игрушка – окрашенная в голубой цвет звезда, которую я сделала в детском саду из теста. Она мне очень нравится, потому что от нее откусан кусочек, веющий воспоминанием. Я тогда сказала Китти, что это печенье, и она бросилась хрустеть им, словно Печенюшный Монстр. А потом она плакала, и мне влетело, но оно того стоило.
– В этом году повесим разноцветную гирлянду или белую? – спрашиваю я.
– Белую, – отвечает Китти. – Она элегантнее.
– Но разноцветная гирлянда эффектнее, – спорит Джош. – В смысле, она вызывает ностальгию.
Я закатываю глаза.
– Эффектнее, Джош? – И затем Джош продолжает приводить доводы в пользу разноцветных гирлянд. Мы начинаем с ним спорить, пока папа не вмешивается и не заявляет, что мы должны просто взять и те, и другие. И именно в этот момент, когда мы снова пререкаемся, как в старые добрые времена, наконец ощущается, что между нами действительно все хорошо. Питер ошибался насчет Джоша.
Дерево настолько высокое, что почти достает до потолка. У нас заканчиваются гирлянды, так что папа отправляется в магазин подкупить еще. Джош сажает Китти себе на плечи, чтобы она смогла поместить на верхушке звезду.
– Я рада, что в этом году у нас огромная елка, – произношу я со счастливым вздохом, падая на диван и глядя на верхушку дерева. Нет ничего уютнее, чем зажженная елка.
Чуть позже папе приходится ехать в больницу, а Китти отправляется в гости к соседям, потому что они готовят сморс[19] в камине. Так что все прибирать приходится нам с Джошем. Я убираю крючкообразные украшения обратно по разным пакетикам, а Джош складывает в картонную коробку украшения, для которых у нас не хватило места. Затем поднимает ее, задевая ветку елки. Стеклянное украшение соскальзывает и разбивается.
Джош стонет.
– Джооош, – вздыхаю я. – Я сделала его на уроке труда.
– Извини.
– Да ладно. Все равно оно не было моей лучшей работой. Я положила в него слишком много перьев. – Это украшение представляет собой простой прозрачный стеклянный шар с белыми перьями и блестками внутри.
Я ухожу за веником, а когда возвращаюсь, Джош говорит:
– Ты ведешь себя по-другому рядом с Кавински. Ты знала об этом?
Я отрываю взгляд от разбитого украшения.
– Нет, не веду.
– Ты сама на себя не похожа. Ты ведешь себя… как ведут себя все девушки рядом с ним. Это не ты, Лара Джин.
Раздраженная, я отвечаю:
– Я веду себя точно так же, как и всегда. Что ты можешь об этом знать, Джош? Ты вообще едва ли видел нас вместе. – Я приседаю и подбираю осколки.
– Будь осторожна, – произносит он. – Давай я. – Он опускается возле меня и протягивает руку к другому осколку. – Ой!
– Сам будь осторожнее! – Я наклоняюсь к нему, стараясь поближе рассмотреть его палец. – Кровь течет?
Он отрицательно качает головой.
– Я в порядке. – А потом он добавляет: – Знаешь, что я не могу понять?
– Что?
Джош пристально смотрит на меня, его щеки темно-красные.
– Почему ты никогда ничего не говорила. Если все это время ты испытывала ко мне подобные чувства, почему ты ничего не сказала?
У меня все тело напрягается. Я этого не ожидала. Я не готова. С трудом сглатываю и отвечаю:
– Ты был с Марго.
– Я не всегда был с Марго. Ты написала, что я тебе нравился даже раньше, чем я в нее влюбился. Почему ты просто не сказала?
Я выдыхаю.
– Какое это вообще сейчас имеет значение?
– Огромное. Ты должна была сказать мне. Ты должна была, по крайней мере, дать мне шанс.
– Джош, не было бы никакой разницы!
– А я говорю, была бы! – Он пододвигается ко мне.
Я быстро вскакиваю на ноги. Почему он поднял эту тему именно сейчас, как раз тогда, когда все вернулось на круги своя?
– Тебя так и распирает. Ты никогда не думал обо мне в этом плане. Ни разу. Так что не советую сейчас пытаться переписать историю, когда у меня кто-то есть.
– Не смей так говорить, – рявкает он. – Ты не знаешь каждой мысли в моей голове, Лара Джин.
– Нет, знаю. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. И знаешь почему? Ты предсказуем. Все, что ты делаешь, так предсказуемо. А говоришь ты мне все это сейчас лишь потому, что ревнуешь. И даже не меня. Тебя не волнует с кем я. Ты просто ревнуешь, что Питер занял твое место. Он сейчас нравится Китти даже больше, чем ты.
Его лицо омрачается. Мы пристально взираем друг на друга.
– Отлично! – кричит он. – Я ревную! Теперь ты счастлива?!
А затем он резко наклоняется и целует меня. В губы. Его глаза закрыты, мои же широко распахнуты. Потом мои тоже закрываются, и на секунду, всего на мгновение, я целую его в ответ. Затем отстраняюсь. И отталкиваю его.
– Это было предсказуемо, Лара Джин? – произносит он с триумфом.
Мой рот открывается и закрывается, но ни слова не слетает с губ. Я бросаю метлу и убегаю наверх так быстро, как только могу. Залетаю в свою комнату и запираю за собой дверь. Джош только что меня поцеловал. В моей гостиной. А моя сестра, по совместительству его бывшая девушка, возвращается через несколько недель. И у меня есть мнимый парень, которому я только что изменила.
54
Лукас ждет меня после третьего урока.
Сегодня на нем тонюсенький галстук и рубашка с V-образным вырезом, а в его руке «Читос». Он запихивает горсть чипсов в рот, и оранжевые пылинки оседают на его белый воротник. Уголки рта тоже слегка оранжевые. С набитым ртом он говорит:
– Слушай, мне надо кое-что тебе сказать.
Я смеюсь.
– Не могу поверить, что я когда-то считала тебя изысканным, – произношу я, сдувая с его рубашки пылинки от чипсов. – Что тебе нужно мне сообщить? – спрашиваю я, стаскивая несколько чипсинок из упаковки. Однако он медлит, и я говорю: – Лукас, я терпеть не могу, когда люди заявляют, будто им есть, что рассказать, и просто молчат. Это как когда люди хвастаются, что у них есть смешная история. Нет, чтобы просто рассказать, а я уж сама решу, смешная она или нет.
Лукас слизывает с губ сыр.
– Ну, ты же знаешь, я живу в том же районе, что и Женевьева, верно? – Я киваю. – Прошлым вечером я видел, как Кавински выходил из ее дома.
– О-о. – Это все, что я могу сказать. Просто «о».
– При обычных обстоятельствах я бы не посчитал это таким уж большим делом, но есть кое-что еще. – Лукас вытирает рот тыльной стороной руки. – В выходные Женевьева рассталась со своим приятелем из колледжа. Ты же понимаешь, что это означает, верно?
