— Держим оборону! — заявила она, сняла лифчик (все уставились на идеальную силиконовую грудь) и пошла разогревать сауну.
Девичник удался. Они выпарили большую часть алкоголя, надышались хвоей и чабрецом, обмазались медом, напились на свежую голову и даже потанцевали — в бане, разумеется, был CD и даже телик с DVD.
Часа в три ночи к ним стали ломиться.
— Девушки, откройте! — настаивал мужской баритон.
— Тсс… — Дина приложила палец к губам. — Нас здесь нет.
И она сделала то, что можно признать как величайшую глупость и прелесть всех времен и народов — выключила свет.
Все остальные расхохотались — давясь смехом и водой, спрятались в джакузи.
Когда, наконец, крики снаружи стали чрезмерно требовательными, Настя подала голос:
— Вызовите нам такси!
— Вас отвезут на машинах! — пообещал голос с очевидным облегчением.
— Не верим мы вашим машинам! — завопила рыжая. — Хотим такси!
Последовали длительные препирательства.
— А где мы вообще находимся? — сообразила спросить Таня.
Мужчина сообщил.
— Мы в двух кварталах от Стасика, — сказала Таня. — Дайте мне телефон!
Так они попали к Стасику, который оказался заспанным мужчиной лет сорока трех.
Но до того мужики, атаковавшие баню и оказавшиеся на поверку охранниками, провели их через газон — на глазах у изумленных остатков гостей. Большинство, к счастью, уже разъехалось. Настя на всякий случай нацепила черные очки и повсеместно спотыкалась, но ее опознали — клюшка в розовом хитоне сказала, что узнала платье, в котором Настя снималась для «ОК!».
— Стасик, Лика дома? — поинтересовалась Таня у интеркома.
— Лика здесь больше не живет! — рявкнул Стасик.
— Это Таня! — не сдалась та. — Помнишь, ты еще предлагал мне съездить с тобой в Дюссельдорф за тот комплект от «Картье»?
— Что ты орешь?! — завопил Стасик. — Помню! Заходите!
При всем при том что Стасик имел недовольное лицо и постоянно ворчал, он оказался очень милым типом. Настолько милым, что Таня у него осталась. Для остальных он вызвал такси, велел таксисту включить счетчик, отдать паспорт и возить девушек на его, Стасика, «Мерседесе», пока те не устанут.
Стасик, правда, сначала хотел будить личного водителя, но ему понравилась комбинация, задуманная Настей, а шофер такси, получив аванс в двести долларов, подобрел и смирился с нелегкой участью.
Так, собственно, они и попали в Сокольники. В семь утра. Потому что Насте захотелось пончиков, которые в это время, разумеется, не продавались.
Тогда они поехали в «Черный октябрь», где заказали суши, которые почему-то никто не стал есть. После клуба, в полдень, вроде они выплясывали, поехали в Немчиновку к подруге рыжей, какой-то верховной лесбиянке, где и проснулись, начав утро шампанским.
Лесбиянка заманила их на лесби-вечеринку, где Настя была звездой. Она отобрала у трансвестита боа и корону, выплясывала у шеста, целовалась в туалете с блондинкой в серебристом комбинезоне, а потом они отправились на квартиру к еще одной лесбийской чете, где смотрели «Стриптизерок» с Джиной Гершвин, а настоящая стриптизерша, подруга хозяйки квартиры, показала номер в костюме полицейской.
Оттуда их и забрал Кирилл, не совсем бывший, но и не совсем муж Дины, с которым она уже два года переживала «сложный период»: Дина вдруг увлеклась девочками, и Кирилл тоже.
У Кирилла они смешивали пинаколаду и загорали, пока Дина не заснула прямо на матрасе — посреди бассейна.
Телефон Настя утопила в фонтане, значит, Максиму не звонила. Или звонила?
— Я кому-нибуль звонила? — поинтересовалась она.
Дина протянула ей свой телефон.
— Сообщения посмотри, — посоветовала она.
Настя порылась в сообщениях и обнаружила два, заслуживающих внимания — то есть отправленных на мобильный Макса:
«Не жди. Я в загуле», «Не знаю, что ты обомне дмауеашь, но мн надо побыт оеоии. Извими».
Настя расхохоталась и зачитала сообщение вслух.
— Есть лишний телефон? — поинтересовалась она.
— Звони с моего, что ты в самом деле! — фыркнула Дина.
Настя позвонила.
Максим обрадовался. Пообещал часа через три забрать ее.
Он ее не упрекал. Не ругал. Не молчал загадочно. Просто приехал, обнял, и Настя, разумеется, немедленно почувствовала себя распоследней мерзавкой.
— Ой, прости меня, прости… — завывала она по дороге. — Какая же я дрянь…
Максим гладил ее по голове и смотрел с печальной улыбкой. Или не печальной?
Настя попросилась на дачу. Макс собственноручно сварил куриный суп — много бульона, петрушки, и очень мало лука, морковки и вермишели.
— А ты не хочешь поехать ко мне на Истру? — поинтересовался Максим на следующий день.
— Куда-куда? — удивилась Настя.
— Ну, не совсем ко мне, это семейный дом, но там сейчас никто не живет, — скороговоркой произнес Макс. — Для разнообразия.
— Хочу, — кивнула шокированная Настя.
Ха! У него есть дом, а она ничего об этом не знает!
— Почему ты не говорил? — спросила она уже в машине.
— Ну… — он передернул плечами. — Это же не мой дом. Общий.
Общий дом оказался громадным поместьем на берегу Истринского водохранилища. Поместьем с двумя гостевыми домиками.
— Его построил еще мой дед, — рассказывал Максим. — В стиле конструктивизма…
— Я вижу… — открыв рот, Настя рассматривала здание из стекла и кирпича.
— Дед говорит, что в проекте принимал участие сам Мельников, но я не уверен…
— Да ни фига себе! — восхищалась Настя, глядя на совершенно потрясающую террасу на втором этаже. — Вот это да! А какая площадь?
— Где-то тысяча двести метров…
— Круто!
Это ж целый замок!
— Рассчитывали на то, что вся семья будет здесь жить. Иногда и так бывает, но, вообще-то, места здесь даже слишком много…
Отдых был райский. Макс смотался в город и притащил пиццу.
Вечером, в громадной гостиной, они смотрели классику — от «Все о Еве» до «Гражданина Кейна», целовались и только один раз занялись любовью — от переизбытка нежности.
Дом Насте очень нравился. Она даже поймала себя на пагубном желании утвердиться здесь хозяйкой. Присвоить его.
Это так странно! Как в нас работают рефлексы!
Например, сегодня, пока Макс выискивал в Истре подходящую пиццерию, Настя смотрела МУЗ ТВ — не канал «Домашний», даже не СТС, а молодежный канал, и там, во всеуслышание, для многомиллионной аудитории, красотка-виджей заявила, что у такого-то известного певца родилась четвертая дочка, и она, красотка, надеется, что певец не очень расстраивается из-за того, что жена никак не подарит ему наследника. Наследника!
