Джейми Макгвайр - Мое прекрасное искупление (ЛП)

— Я прошу мою девушку пойти домой со мной!

Рот Вэл раскрылся, а глаза Маркса бегали от Томаса ко мне.

Я слегка покачала головой.

— Томас, мы вернулись в Сан — Диего. Соглашение закончилось.

— И что теперь? — он встал, пошатываясь.

Маркс встал вместе с ним, держа руку наготове, чтобы поймать Томаса, если он будет падать.

Я тоже встала, показав Энтони, что нам нужен счет. Он уже напечатал его, поэтому он взял его у кассы и положил на стойку.

Я нацарапала свое имя и дотянулась до руки Томаса.

— Ладно, пойдем.

Томас отдернул руку.

— Ты меня отшила, помнишь?

— Отлично. Маркс может проводить тебя? — спросила я.

Томас показал на меня.

— Нет! — он усмехнулся, дотянулся до плеча Маркса, и они пошли к двери.

Я сдула волосы с лица.

— Я хочу услышать больше о этих выходных, — сказала Вэл. — Но я пропущу это в этот раз.

Мы присоединились к парням на тротуаре, и потом мы наблюдали, как Маркс старался держать Томаса, чтобы он шел прямо. Мы вчетвером доехали на лифте до шестого этажа, и Вэл и я смотрели, как Маркс выловил ключи Томаса из его кармана и открыл дверь.

— Ладно, парень. Скажи девушкам «спокойной ночи».

— Подожди, — Томас ухватился за дверной косяк, когда Маркс тянул его из квартиры, — Подожди!

Маркс отпустил его, и Томас чуть не упал назад. Я подошла к нему и помогла выпрямиться.

— Ты обещала, что останешься со мной, — сказал он. Страдание в его глазах было невыносимым.

Я посмотрела на Вэл, которая быстро покачала головой, прежде чем я снова повернулась к Томасу.

— Томас… — начала я. Потом я посмотрела на Вэл и Маркса, — Я разберусь с ним. Вы, ребята, можете идти домой.

— Уверена? — спросил Маркс.

Я кивнула, и после нескольких взглядов через плечо, Вэл с Марксом уехали на лифте в лобби.

Томас обнял меня, отчаянно потянув.

— Я буду спать на полу. Я чувствую себя куском дерьма. Вся моя семья ненавидит меня, и они должны. Они должны.

— Ну же, — сказала я, уводя его вовнутрь.

Я толкнула дверь ногой, дотянулась, чтобы закрыть замок и помогла Томасу добраться до его постели. Он упал на спину и закрыл глаза ладонями.

— Комната вертится.

— Поставь ноги на пол. Это помогает.

— Мои ноги на полу, — сказал он невнятно. Я дернула его вниз, а затем поставила его ноги на ковер.

— Нет.

Он засмеялся, и его брови взлетели.

— Что я сделал? Что, черт возьми, я сделал, Лиис?

— Эй, — сказала я, забираясь на кровать рядом с ним, — Просто поспи. Все изменится завтра.

Он повернулся, уткнувшись лицом мне грудь. Я дотянулась до подушки, подперев голову. Томас втянул воздух, и я крепко обняла его.

— Я облажался, — сказал он, — Я действительно облажался.

— Мы сделали все правильно.

— Как мы могли сделать это правильно, если ты делала это со мной?

— Томас, остановись. Мы разберемся со всем завтра. Просто спи.

Он кивнул, сделал глубокий вдох, перед тем как медленно выдохнуть. Когда его дыхание выровнялось, я поняла, что он уснул. Я подняла руку, чтобы посмотреть на часы, и закатила глаза. Мы оба будем изнуренными утром.

Я снова обняла его, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, перед тем как медленно погрузиться в сон.

Я стучала своими ногтями по компьютеру, прислушиваясь к записи допроса, что звучала в моих наушниках. Японский был ломаным, присутствовало много сленга, но Агент Гроув вновь давал ложный перевод. В этот раз он выдал за местоположение, это пустующее здание рядом с больницей, хотя оно находилось в семи милях оттуда.

Я сняла трубку моего стационарного телефона и нажала быстрый набор.

— Офис Ассистента Спец Агента, — проговорила Констанс.

— Агент Линди. Мне нужен агент Мэддокс, пожалуйста.

— Я сейчас вас соединю, — сказла Констанс, — ее ответ застал меня врасплох. Обычно она согласовывалась с ним по поводу телефонных разговоров.

— Лиис, — ответил Томас, его голос был мягким с нотками удивления.

— Я слушаю эти записи Якудзы. Гроув, — я посмотрела через плечо и отошла подальше от открытой двери, — Он стал неаккуратным. Он ложно определяет местоположения. Кажется что — то вот, вот случится.

— Я работаю над этим.

— Мы должны убрать его, прежде чем он узнает о вербовке Тревиса. Чего мы ждем?

— Инсценировки, это единственный путь, тогда Тароу и Бенни не узнают, что мы сидим у них на хвосте. В противном случае, мы ставим под угрозу всю операцию.

— Я понимаю.

— Какие планы, на ланч? — спросил он.

— Я, эм…иду в «Фаззи» с Вэл.

— Окей, — он издал нервный смешок.

— А что на счет ужина?

Я вздохнула.

— Я буду допоздна на работе.

— Я тоже. Так что я тебя провожу, и мы можем взять еду на вынос.

Я выглянула в комнату охраны. Вэл разговаривала по телефону, не имея никакого представления, о наших планах на ланч.

— Я дам тебе знать, — сказала я, — Очень мало шансов на то, что мы закончим одновременно.

— Просто дай мне знать, — сказал Томас, прежде чем сбросить вызов.

Я положила трубку и откинулась в своем кресле. Я надела наушники на свою голову и включила запись.

Утро было похоже на все остальные, за исключением того, что я проснулась одна в постели Томаса. Он постучал в двери, когда я уже одевалась на работу. Когда я открыла двери, он протянул мне сливочный рогалик и кофе.

Ездить на работу было неудобно, и мысленно я изучала все автосалоны, меня пугала возможность моего отлета обратно в Чикаго и вождения моей "Камри" всю дорогу до Сан-Диего.

Стоило мне добраться до нужной информации, как моя дверь распахнулась, а затем захлопнулась. Томас откинул сторону своего пиджака и положил руку на свое бедро, он отчаянно пытался придумать, что ему сказать.

Я стянула свои наушники.

— Что?

Мои мысли мчались с бешенной скоростью и все время возвращались к семье Томаса

— Ты избегаешь меня, и Констанс сказала, что ты разговаривала с автодиллером. Что происходит?

— Оу…эмм…мне нужна машина?

— Зачем? Я могу отвозить тебя от дома до работы и обратно.

— Мне нужно и в другие места, по мимо работы, Томас.

Он положил руки на гладкую поверхность моего стола, и посмотрел мне в глаза.

— Будь честна со мной.

— Ты собирался объяснить мне кое — что о Камиль. Может, сделаешь это сейчас, — спросила я, скрестив руки на груди.

Он осмотрелся.

— Что? Здесь?

— Дверь закрыта.

Томас сел на стул.

— Я сожалею, что назвал тебя Камиллой. Когда мы говорили о ней, напряженность была слишком высока, я слышал их смех с Трентоном. Это была честная ошибка.