«А парень-то с характером… — неожиданно понял отец. — Не соскучимся».
Домой малыша несла Лилия Николаевна, Виктор нес Лену, а Палыч помогал. Они не смогли её разбудить. И уже дома через пару часов поняли, отчего молодая мамочка так крепко спала: младенец не желал лежать ни в кроватке, ни в коляске. Он молчал только на руках у отца или у бабушки.
Лена проснулась сама, испугалась, сразу не смогла сообразить, где она и где ребенок. Едва не заплакала от стыда, что отключилась, но успокоилась, когда муж нежно обнял её.
— Ну чего ты? Лен, он все время так? Один спать не хочет?
— Не хочет, только на руках спит, — ответила измученная мамочка. — Но дома все будет иначе, привыкнет к кроватке и будет спать нормально.
— Обязательно привыкнет, — согласился Виктор. — Ты прости, что я опять не был с тобой рядом. Лен, там… Ну в больнице, очень трудно?
— Не смертельно. Я ревела и даже медсестру пнула. Нечаянно, конечно, — призналась Лена.
Стеклов чуть не ляпнул, что с ним бы было легче и в следующий раз он бросит все, но будет возле жены. Вовремя остановился, сообразил, что ещё от этого раза любимой нужно в себя прийти. И вообще, они успеют со следующим разом… Вся жизнь впереди.
— Он уснул? — спросила Лена.
— Лиля его качает, — ответил мужчина и поцеловал жену.
Лилия Николаевна мечтала о внуках давно, и до сих пор корила себя за то, что не помогла родному сыну устроить его семейную жизнь. Может, тогда он был бы жив. Но сейчас она держала на руках малыша и верила, что у неё впереди ещё может быть что-то хорошее…
Парень действительно оказался с характером. Все попытки родителей и бабы Лили приучить Мишу спать в кроватке успехом не увенчались. Имя для ребенка никто не обсуждал, и так было ясно, что кроме как Михаилом, мальчика, привезенного из тайги, назвать нельзя.
Лена за день уставала, и Стеклов, вернувшись с работы вечером, часа три сам водился с сыном. А жена в это время спала перед ночной сменой. Потом в двенадцать происходило купание наследника. Чудо, изматывающее трех взрослых людей, улыбалось, лежа в ванночке, и с удовольствием дрыгало ногами. И все тут же забывали о бессонных ночах и усталости. Купаться Мишаня любил и громко кричал, когда его из ванны извлекали. Только порция молока прекращала крики. Ночью Лена уходила в детскую, чтобы никого не разбудить, а утром эстафету у неё подхватывала Лилия Николаевна…
И только Николай Павлович пока не чувствовал себя дедом. Теперь готовил он один (Лене было некогда), а ещё развешивал пеленки после стирки, ходил в магазин и аптеку. Как хотел пожилой мужчина подержать малыша, но все занимались с ребенком, а Савченко в этом не участвовал. Помогал, но не участвовал. И он решил, что Лена не доверяет ему, но выяснять что-то у уставшей молодой женщины не пытался. Вспоминал своего родного сына, жалел, что не довелось тому стать отцом. И совсем стало тошно, когда в своем электронном ящике обнаружил одно из последних писем Валентина. Как оно сохранилось здесь? Ведь уже несколько лет прошло… И Николай Павлович решил написать письмо сыну, как будто тот просто уехал. Необходимо было кому-то рассказать о своих переживаниях. Стало легче, словно на самом деле поговорил. И это вошло в привычку…
«Ты знаешь, Виктор даже привозил детского невропатолога, но тот никаких отклонений у пацаненка не нашел. Сказал, что дети разные и некоторые до тех пор голосить будут, пока сами топать не начнут. А бывает и до трех лет не дают матери даже в туалет сходить. Такой характер. Но наш-то не так уж и шумит, но вот только на ручках. А один лежать не желает.
Витя все понимает. Никаких упреков Лене не высказывает. Он тут мальца катал в коляске по залу. Он же упертый, Стеклов, решил сам проверить. И ничего. Уже хотел отпуск брать, чтобы помогать, но дела никуда не деть. Мать наша там старается. Так уж рада, что ей водиться можно…
Лена тоже с характером. Ночью ходит по комнате, я все слышу — детская как раз над кухней. И никогда не потревожит ни Витю, ни мать. Хорошая девушка. А что не доверяет мне, так я же и правда никто парнишке. Эх, Валя, как же ты так не поберегся? Был бы свой внучок или девочка, я бы тоже понянчился… Может, подрастет Миша, тогда и я пригожусь. Дожить бы только. Что-то сердце стало прихватывать снова. Матери не говорю, она тут же меня в больницу потащит…»
«Позавчера мать упала возле крыльца. Как она так сумела? Я же все время говорю, что под ноги смотреть нужно, а она торопится. Теперь лежит, в спину ей вступило. И, как назло, Виктор уехал в командировку. Он бы врача сразу привез, а так пришлось ждать целые сутки. Теперь Лена одна с Мишкой бьется. Укачает его, положит и бежит бегом в туалет или в душ. Когда успевает, а порой он уже голосить начинает… Мать переживает. Я тоже. Ведь Лена совсем не спит… Не знаю как и подойти к ней. Уже качает её от усталости…»
Лена пыталась справиться одна. Но через двое суток стала бояться, что уснет на ходу и уронит ребенка. Помощь пришла неожиданно:
— Лена, давай я подержу малого, а ты какие-то свои дела сделаешь, — предложил Савченко. — Я хоть и не родной человек, но ребенка не обижу.
— Почему неродной? Вы же дедушка… — Лена растерялась.
— А что вы тогда все водитесь, а меня стороной обходите? Я же тоже могу помочь и пеленать умею, — грустно сказал мужчина.
— Вы и так все время в делах, я должна сама справляться. Простите, что у меня не получается. Я не знаю, что делать. С братишкой справлялась, а с Мишей не могу, — оправдывалась девушка.
— Да не извиняйся, не в тебе тут дело. Парнишка беспокойный, одной няньки точно не хватит. Ты же вон на тень похожа. А ну как молоко от недосыпа пропадет? — рассуждал мужчина. — Если уж считаешь меня дедом, то давай внука, я тоже покачаю, а ты поспишь часок.
— Я потом не проснусь, — сопротивлялась Лена.
— Проснешься, с таким-то будильником, — и Николай Павлович осторожно забрал из рук утомленной мамочки сопящего Мишу.
Лена даже в комнату к себе не стала подниматься. Тут же в зале легла на диван и моментально уснула.
Палыч ничего вокруг не замечал. Он бережно прижимал к себе ребенка, и, боясь, что тот расплачется, все говорил и говорил. И себя успокаивал, и внука.
— Ты же большой парень уже. Целый месяц тебе. Месяц — это тридцать дней! Это много. А раз большой, то должен маму свою беречь. Ведь совсем молоденькая, ей бы на танцульки бегать и в кино, а она вон тебя родила. Не испугалась. Смелая у тебя мама. Так вот понимать нужно, что женщин принято беречь. Есть такие, что не берегут… Но мы-то нормальные мужики! Отец твой и я, и дед Никита тоже. А ещё у тебя прадед есть, — объяснял малышу мужчина, и казалось, что Миша слушает и понимает. — Ты богатый парень. И дядька у тебя есть, вот подрастете немного, будете во дворе у нас носиться или к морю поедете. Ты же любишь купаться? Море-то теплое, там купаться хорошо. Но для этого нужно расти. А растут дети во сне. Спят у себя в кроватке и растут. И мама рядом спит, тоже в своей кроватке. У тебя вон коляска какая… Я бы сам в ней полежал, да не войду. А тебе-то как раз…
