— Хорошо, приеду прямо из аэропорта, — пообещал он, — но все равно это будет с опозданием.
— Ты, главное, приезжай.
Официантка наклонилась к Инес и шепотом сообщила, что на борту находится Колин Фаррел.
— Он летит инкогнито, — заговорщически добавила она. — Сидит в последнем ряду в салоне первого класса. Я подумала, вам это может быть интересно.
— Ого! — хмыкнула Инес, предвкушая приключение. — А рядом с ним кто-то есть?
— Нет, — заверила стюардесса.
— Прошу меня извинить, — сказала Инес, обращаясь к Крису. — Колин мой давний друг. Я отлучусь на пять минут.
Больше он ее не видел, что, впрочем, его нисколько не огорчило. Можно будет пару часов поспать.
Когда Макс заехал, чтобы взять Лулу на банкет, Марины нигде не было видно. Дверь опять открыла Ирина. Он кивнул неряшливо одетой толстухе и попросил привести Лулу.
Лулу прибежала в считаные секунды, в розовом праздничном платьице, веселая и довольная.
— Папочка, я иду на праздник! — сообщила она радостно. — Увижусь с дядями. И со всеми твоими друзьями.
— Да, зайчик, со всеми повидаешься. — Он наклонился и обнял ребенка. — Какая ты у меня красивая!
— Мне мама прическу сделала, — похвалилась девочка. — Тебе нравится, папочка?
— Да, Лулу, очень красиво.
— А можно, мамочка тоже пойдет?
— Нет, зайчик, мама занята.
Ему удалось уйти, избежав встречи с Мариной. Он уже убедил себя, что она блефует: она ничего не может противопоставить Владимиру Бушкову. Может, и хотела бы, да силенок маловато.
— Лулу хочет подарок! — заявила девочка, когда они спускались на лифте.
— Сегодня не получится, радость моя. В другой раз.
— Хочу подарок! — надулась малышка. — Ты обещал!
— Я уже сказал: не сегодня. Ты идешь на праздник со взрослыми, тебе повезло.
— Лулу хочет подарок! — закапризничала она. Синие глазки наполнились слезами.
— Нет, Лулу, — строго произнес отец.
— Лулу устала. — Девочка вздохнула. Нижняя губа у нее подрагивала. — И хочет кушать.
Максу вдруг пришло в голову, что неплохо бы взять с собой няньку. Как он раньше об этом не подумал? Тем более что Лулу сегодня ночует у него.
Выйдя из лифта, он поспешил к домофону и позвонил наверх. Ответила няня. Макс сказал, что она тоже должна поехать с ними, и прибавил, что, раз Лулу ночует не дома, няня должна быть с ней.
— Но миссис Даймонд сказала, что вечером я свободна, — недовольным голосом проговорила нянька.
— Прошу меня извинить, но без вас я не обойдусь. Мне нужно, чтобы вы сегодня были с Лулу. Миссис Даймонд должна была вас предупредить.
— Ладно, мистер Даймонд, — ответила женщина. — Через пять минут спущусь.
Конечно, он должен был подумать об этом заранее. А по сути дела, подумать об этом должна была Марина.
Но она, скорее всего, намеренно не послала с ними няньку, уже представляя себе, как Лулу будет весь вечер дергать отца, так что ему будет не до гостей и не до невесты. Марина в своем репертуаре.
И он в тысячный раз подумал о том, как правильно сделал, что с ней развелся.
Было утро воскресенья. Либерти сидела в кресле гримера и думала о том, как легко привыкаешь ко всеобщему вниманию. С ней обращались, как с принцессой, и ей это нравилось.
Визажист — гомосексуалист в салатовом спортивном костюме — принес несколько прядей для наращивания волос. Беверли сосредоточенно накладывала ей макияж и приклеивала накладные ресницы, а Фантазия примеряла красное платье, которое должно было сидеть как влитое.
Либерти сама понимала, что выглядит сногсшибательно. У нее было чувство, что это происходит не с ней, не с той Либерти, которая работает официанткой и лишь мечтает петь. Ее превратили в какую-то сказочную красавицу. До чего ж это приятно!
Наконец она вышла на площадку. Малик немедленно оторвался от всех других дел и принялся старательно показывать, как именно она должна двигаться рядом с Джимми.
Тот тоже непрестанно крутился возле.
— У тебя кто-то есть? — спросил он, похотливо осклабившись. — Мы с тобой должны быть вместе, потому что я скоро стану очень знаменитым. Советую соглашаться, пока не поздно. Все эти шлюхи и шлюшки скоро будут вешаться мне на шею.
— Нет уж, спасибо, — ответила Либерти. — Но если тебе потребуется бэк-вокалистка…
— Я исполняю рэп, киска. Рэп! — Он сердито взглянул на нее. — Не какой-то слюнявый соул типа Брайана Макнайта или гребаного Кита Суэта. Я таким дерьмом не занимаюсь. Я современный чувак!
— Счастливчик, — буркнула она.
— Смеяться вздумала? — вскипел Джимми. На лбу у него выступил пот. — Только посмей — тебя отсюда в момент выставят. Тогда я посмеюсь!
— А почему ты пишешь такие сексистские тексты? — спросила Либерти, пропуская угрозу мимо ушей. — Уверена, ты можешь сочинить что-то более оригинальное.
— Пошла ты! — Он сверкнул глазами. — «Толстухи» станут песней года, это как пить дать. Да что ты вообще в песнях понимаешь?
— Вообще-то, это моя профессия. Я пишу и пою песни.
— И много уже записала? — с вызовом спросил он.
— Нет, но Доннел Деймон хочет меня прослушать.
— Ну да, крошка, как же, как же… — Он усмехнулся. — Он тебя не прослушать хочет, а отодрать.
Почему все говорят одно и то же? Раз она хороша собой — значит, другого и быть не может?
Утро пролетело быстро. Малик был доволен тем, как Либерти смотрелась рядом с Джимми. Этот, с позволения сказать, исполнитель девушке активно не нравился, но она убедила себя, что это всего лишь игра. Она играет роль, только и всего.
В обеденный перерыв появился Деймон Доннел.
Либерти не знала, как себя вести. Броситься к нему и поблагодарить? В конце концов, это он ее заметил и теперь платит ей за съемки в клипе. По словам Малика, которые передала ей Беверли, она ему понравилась. Интересно, что это все-таки означает?
Потом она подумала, что не станет, как все, лизать ему задницу, это не в ее правилах.
Он был одет буднично, в бежевом, тонком свитере, черных брюках и бейсболке, надетой задом наперед. Все опять принялись виться вокруг него, предупреждая его малейшие желания. Всеобщее внимание он воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
Он поговорил с Маликом, и они вместе пошли смотреть отснятый материал.
— Иди поздоровайся, — пихнула ее в бок Синди. — Иди!
— С какой стати?
— С такой, что ты ему нравишься. А он нравится тебе, — беззлобно усмехнулась Синди.
— Ничего подобного! — огрызнулась Либерти, уже жалея о том, что разоткровенничалась с сестрой. — Сколько тебе раз говорить? Единственное, что мне от него нужно, это чтобы он прослушал мою кассету. И вообще, если ему есть что мне сказать, он сам может подойти.
