– Лялечка, положи трубку, – остановившись рядом с дочкой, произнесла Софья Львовна. – Что с тобой?
– Она что-то скрывает, – тихо, ни к кому не обращаясь, сказала Алиса и села на стул. Она почувствовала слабость в ногах и неприятный комок в горле. Повода для слез будто не было, но она чувствовала, что вот-вот разрыдается. Все одно к одному: тоска по Вадиму, отчуждение Марины, внимательные мамины глаза, которые сейчас раздражают. Алиса вздрогнула, как она могла подумать такое о маме! – Мамочка, не спрашивай меня ни о чем, ладно?
– Ладно. Я привыкла к тому, что всему свое время и твоим откровениям в том числе.
– Спасибо. Я пойду спать. Понедельник длится очень долго даже для общепризнанного тяжелого дня. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, детка.
Ни на следующий день, ни в среду Вадим не позвонил. Настроение Алисы с каждым днем ухудшалось. К тому же Марина так и не соизволила ни разу позвонить, не говоря уже о том, чтобы пригласить Алису к себе. Подруга общалась только с Софьей Львовной, передавая через нее приветы Ляльке и дежурные фразы насчет того, что он жутко соскучилась. Алиса потеряла покой. Первой изменения в ее поведении заметила мама, потом Валя. Обе были слишком деликатны, чтобы о чем-то спрашивать. Софья Львовна ждала, пока дочь сама разговорится, а Валя, вспоминая, как не допустила Алису в свой внутренний мир, тоже безмолвно наблюдала за резким изменением ее настроения.
Алисе не хотелось ни с кем делиться, даже обычный прием больных с их жалобами казался ей бесконечной, безрезультатной тратой времени. Симптомы неврозов выглядели жалкими, надуманными и так хотелось молча, пристально смотреть в глаза монотонно рассказывавшим о своих недомоганиях больным. Алиса едва подавляла в себе нарастающее раздражение, в каждом слове ей чудилось вранье: «Они просто притворы, лентяи, не умеющие взять себя в руки. Распускаются и ищут спасения в таблетках. Потом становятся зависимыми от них и, в конце концов, действительно заболевают. Жалкие, безвольные людишки», – Алиса ненавидела себя за такие мысли, но к концу приема в среду она сама была на грани нервного срыва. Впервые за долгий промежуток времени она ощутила непреодолимое желание закурить. Она с надеждой обратилась к Вале.
– Валюша, у вас случайно нет сигаретки?
– Нет, я не курю, – застегивая молнию на дубленке, ответила Белова. Она внимательно посмотрела на Алису: бледная, взвинченная, та была сама не своя. И в этот миг Валя вспомнила, что утром, по дороге на работу купила Вадиму две пачки «БТ». Так сложилось, что она всегда покупала ему сигареты. Сначала это получалось случайно, а вскоре Вадим попросил ее следить за этим. Заглянув утром в бар, она увидела, что запас сигарет для мужа иссяк, поэтому в ее сумочке сейчас лежали две пачки. Спохватившись, Валя достала одну и протянула ее Алисе. – Извините, Алиса Захаровна, совсем забыла, что купила их для мужа. Возьмите.
Алиса благодарно улыбнулась и взяла пачку. Сняла тонкую прозрачную ленточку, открывая ее, и, словно что-то вспомнив, задумалась.
– Я ни разу не видела вас с сигаретой, – заметила Валя.
– Я давно не делала этого. Баловалась в институте, потом перестала. За последние два года – это моя вторая сигарета.
– Одна в год не повредит, – улыбнулась Валя.
– Точно, – Алиса вдруг остановила свой взгляд на названии сигарет и спросила: – Ваш муж курит «БТ»?
– Исключительно.
– Наверное, он находит в них что-то особенное.
– Не знаю. Он может себе позволить что-то более стоящее, если вообще это применимо к сигаретам, но он трудно расстается со старыми привычками. Его компаньон давно забыл о студенческих привычках и курит «Парламент», а он – нет, он консерватор. – Валя усмехнулась и добавила: – Жаль, что не во всем.
Алиса достала сигарету, закрыла пачку и протянула ее Вале. Почему-то в душе ее поселилась тревога. Она боялась задать еще один вопрос. Ей так хотелось узнать имя этого консерватора. Потом решила, что окончательно зациклилась на Белове, если так реагирует на любое совпадение, и не нужна ей лишняя информация. Алиса задумчиво разминала белый столбик сигареты в пальцах и не спешила собираться домой.
– Я убегаю, Алиса Захаровна. Нужно сына забрать из садика. Сегодня меня никто не подстрахует – муж неожиданно уехал днем в командировку. Для него это нормально – незапланированное кочевничество. Так что до завтра.
– До завтра. Спасибо за сигарету. Вы меня спасли. Закурю на улице, только вот найду в себе силы подняться. – Алиса чувствовала разбитость, ей хотелось поскорее остаться одной. Она нашла в ящике стола коробок спичек и снова застыла, глядя на блеклую, полустертую надпись на нем.
– Может, оставить еще?
– Нет, нет. Одной вполне достаточно. Каприз пройдет и все. Спасибо.
– Не за что. До завтра. – Валя быстро закрыла за собой дверь.
Алиса почему-то решила позвонить домой. Она сняла трубку и набрала свой номер телефона. Софья Львовна долго не подходила к телефону.
– Слушаю вас, – наконец раздался ее негромкий, грудной голос.
– Привет, мам.
– Лялечка, приветик, моя дорогая.
– Я уже собралась класть трубку – ты так долго ее не снимала. – Алиса не понимала, зачем она решила сейчас говорить с мамой, когда меньше чем через час окажется дома.
– Я только от Марины. Отнесла ей перекусить.
– Как она?
– Лучше, намного лучше. Да, Лялечка, тебе звонили. Телефон разрывался, пока я открывала входную дверь. С порога, не раздеваясь, бежала, чтобы узнать, кто такой настойчивый.
– И кто же это был? – Алиса замерла у телефона, чувствуя, как внутри все сжалось в ожидании ответа.
– Представился Вадимом. Очень приятный, вежливый молодой человек. Просил передать, что просит прощения за то, что не получилось поговорить с тобой лично. Он что-то сказал о срочной работе и закончил тем, что в пятницу вечером обязательно позвонит.
– Он не сказал, что уехал?
– Кажется, нет. Милая, кто этот юноша? – В голосе Софии Львовны появились задорные интонации. – Признавайся!
– Самый лучший юноша из всех, – сказала Алиса, чувствуя, как отступила тревога и угнетенность, которые преследовали ее последние дни. – Скоро ты все узнаешь, потерпи.
– А ты что хотела, девочка? – спросила Софья Львовна.
– Ничего, просто позвонила. Я уже выхожу. До встречи.
– До встречи, милая.
Алиса положила трубку и поняла, что само провидение натолкнуло ее на мысль позвонить домой. Вмиг ушло все негативное, мешавшее нормально воспринимать действительность. Даже желание курить, казавшееся таким сильным, ушло напрочь. Алиса размяла в руках сигарету и выбросила ее бесформенные остатки в мусор. Зингер была очень недовольна собой – она позволила чувствам возобладать над разумом, разрешила панике и отчаянию разбередить воображение. Алиса покачала головой, быстро оделась, ощутив радость движения. Тело больше не было тяжелым, трудноуправляемым. К молодой женщине вернулось веселое, оптимистическое настроение. Она снова находилась в ожидании встречи, встречи с любимым. Наверняка завтра Валя заметит очередную смену настроения своей сослуживицы. Алиса подумала, что со стороны эти перепады кажутся странными. Ей не хотелось производить впечатление неуравновешенной, подверженной постоянным колебаниям настроения особы.
