– Это Энтони и Зара, – сказал он, хотя все и так, было ясно. – Поехали в Корнуолл.
– Мм… – Флер сонно повернулась на другой бок, вся замотавшись в одеяло.
Ричард долго смотрел на нее, потом глубоко вздохнул.
– Не знаю, в котором часу ты хотела ехать. Я отвезу тебя на станцию, только скажи когда.
– Хорошо. – Флер открыла глаза. – Ты ведь не против? Прости, Ричард, мне просто нужно немного подумать.
– Конечно. – Ричард заставил себя говорить бодрым голосом. – Я понимаю. Я не буду тебя торопить.
Он сел на край кровати. Флер лежала, закинув руки за голову – тонкие, изящные руки, как у балерины. Глаза вновь закрылись – Флер не спешила расставаться со сладкой утренней дремотой. А вдруг она ему откажет? Эта мысль принесла с собой такую острую боль, что Ричарду стало страшно.
На кухне Джиллиан заваривала чай. Когда вошел Ричард, она оглянулась.
– Я их проводила до машины. За рулем был тот юноша, Мекс. Надеюсь, он достаточно ответственный.
– Наверняка.
Ричард сел за стол и огляделся.
– Как сразу тихо стало в доме… Мне уже не хватает их вечного гомона.
Джиллиан, улыбаясь, поставила перед ним кружку с чаем.
– Что будем делать с Филиппой? Сегодня ее выписывают?
– Да, если за ночь ничего не случилось, – ответил Ричард. – Я поеду за ней.
– Я с тобой! Можно?
– Конечно. Она тебе обрадуется. – Ричард поднес кружку к губам, собираясь с мыслями. – Хочу предупредить: Флер на несколько дней уезжает в Лондон.
– Понимаю. – Она взглянула на бледное напряженное лицо Ричарда и осторожно спросила: – Ты с ней не едешь?
– Нет. Ей нужно немного побыть одной. Что бы… все обдумать.
– Понимаю, – повторила Джиллиан.
– Вернется к субботе.
– Ну, так это совсем ненадолго! – просияла Джиллиан.
Ричард слабо улыбнулся и допил чай. Джиллиан озабоченно спросила:
– Как ты полагаешь, Флер захочет чаю? А то мне надо подняться к себе…
– Нет, Флер не будет пить чай, – вспомнил Ричард, – но она просила принести ей «Таймс».
– «Таймс», – пробормотала Джиллиан, оглядываясь по сторонам. – А, вот она. Давай отнесу.
Она взяла аккуратно сложенную газету.
– Флер обычно не читает газет, – заметила Джиллиан с любопытством. – Интересно, зачем ей сейчас это понадобилось?
– Не знаю, – ответил Ричард, наливая себе еще чаю. – Я не спрашивал.
В десять часов Флер была готова к отъезду. Ричард отнес ее чемодан в машину.
– Мы высадим тебя у станции, а сами поедем дальше, в больницу. Филиппа расстроится, что мы придем без тебя, – мимоходом добавил Ричард.
– Да, очень жаль, – сказала Флер.
Их взгляды встретились.
– Я никак не могу…
– Конечно, конечно, – заторопился Ричард. – Я зря это сказал.
– Ты такой милый! – Флер погладила Ричарда по руке. – Надеюсь, Филиппа справится.
– У нее все будет в порядке, – сказала, выходя в прихожую, Джиллиан. – Поживет немного у нас, мы за ней приглядим. Когда вы вернетесь, она уже будет как огурчик – Джиллиан оглядела платье Флер. – Какая вы элегантная – вся в черном.
– Очень практичный цвет для Лондона, – пробормотала Флер. – Немаркий.
Джиллиан спросила:
– Вы остановитесь у своего друга Джонни? Если понадобится срочно, мы сможем с вами связаться?
– Нет, я, скорее всего, остановлюсь в другом месте, – ответила Флер. – Вероятно, в гостинице. – Она чуть сдвинула брови. – Я позвоню и продиктую вам телефон, как только устроюсь.
Сойдя с крыльца, Флер окинула дом оценивающим взглядом.
– Приятный у вас дом, правда? – сказала она вдруг. – Приветливый.
– Очень! – с жаром подхватил Ричард – По-моему, в таком доме уютно жить…
Флер посмотрела ему в глаза.
– Да, – сказала она ласково, усаживаясь в машину. – Конечно, Ричард.
Филиппа сидела в постели, опираясь на по душку. Увидев, что в палату вошли Ричард и Джиллиан, она машинально постаралась изобразить жизнерадостную улыбку, но губы не слушались, и щеки как будто одеревенели. Филиппе казалось, что она никогда больше не сможет улыбнуться. Ледяной стыд сковал ее тело, заморозил естественные движения души.
Она совсем по-другому представляла себе последний романтический жест в своей жизни. Думала – очнется, а вокруг собрались родные, глотают слезы, гладят ее по плечу и обещают исправиться. И вдруг вместо всего этого – унизительные медицинские процедуры, равнодушные медсестры, вежливые и презрительные. Когда Филиппа увидела измученное лицо отца, что-то в ней надломилось и захотелось плакать. Только вот плакать она разучилась. Всегда готовый бить ключом источник пересох. Романтические декорации рухнули, остался сухой холодный камень.
Филиппа облизнула губы.
– Привет.
Собственный голос показался ей незнакомым и словно неживым.
– Здравствуй, моя хорошая!
– Привет, Филиппа! – улыбнулась Джиллиан. – Ты как тут?
– Мне гораздо лучше, – ответила Филиппа, старательно выговаривая слова, как будто на чужом языке.
– Тебе уже можно вернуться домой. Все бумаги для выписки готовы.
– Хорошо, – сказала Филиппа.
Откуда-то из далека пришла новая мысль.
– Флер дома?
– Нет, – ответил отец. – Флер на несколько дней уехала в Лондон.
– Ясно…
Слабо вспыхнуло разочарование и сейчас же погасло. Филиппа вежливо спросила:
– Она вернется?
Джиллиан ответила раньше Ричарда:
– Конечно! Обязательно вернется.
В машине они почти не разговаривали. Когда приехали в «Клены», Джиллиан принесла в зимний сад мисочки с бульоном. Ричард сел напротив Филиппы.
– Нам нужно поговорить о Ламберте, – начал он осторожно.
– Да, – тускло ответила Филиппа.
– Ты…
– Я больше не хочу его видеть.
Ричард долго смотрел на Филиппу, потом глянул на Джиллиан.
– Хорошо. Если ты уверена…
– Я хочу развестись. Между мной и Ламбертом все кончено. – Филиппа зачерпнула ложку бульона. – Вкусно.
– Натуральный куриный бульончик! – отозвалась Джиллиан. – Не то, что эти ваши готовые обеды в картонных коробочках!
– Ты точно не передумаешь? – спросил Ричард.
– Совершенно точно, – спокойно ответила Филиппа. – Не передумаю.
Ее вдруг охватило чувство свободы – как будто она стряхнула с себя груду ненужного хлама. В голове стало легко и чисто. Она свободна – можно начинать жить заново.
Немного позже к дому подъехал на такси Ламберт с букетом розовых гвоздик. Ричард встретил его у двери и провел в гостиную.
– Филиппа наверху, отдыхает. Она не хочет тебя видеть.
– Жаль, – сказал Ламберт. – А я вот цветочков принес…
Он положил цветы на журнальный столик, сел на диван и принялся полировать свои часы о рукав.
