Слежу не столько за выступлением, сколько за ней. За её эмоциями. У Праши и в обычное время они без труда читаются, сейчас же разве что не хватает неоновой подсветки на лбу. Она кайфует от процесса, а я кайфую от неё. Стрит дэнс сто процентов её тема. То, что не только не сдерживает бунтарский темперамент, но и даёт ему выплеск. Ей это подходит как ничто другое.
Помню, она говорила про бальные. Бальные? Какие нах*й бальные? Вы её ещё на кружок кройки и шитья отправьте. Бред. Такую энергетику нельзя душить ванильной девчачьей хренью. Да тут такой запас электропитания, что хватит на маленький городишко. Вот только городишку придётся выкусить и искать другие варианты. Эта батарейка моя. Мне она нужнее.
Отведённое время подходит к концу. Танец заканчивают групповым "распусканием" замысловатой геометрической фигуры. Смотрится залипательно. Свисты, аплодисменты. Всё как обычно. Участники соскакивают со сцены: раскрасневшиеся, взмокшие, тяжело дышащие и довольные. Мальвина сразу откалывается от своих и идёт ко мне. К нам.
— В каких целях собрана делегация? — стирая пот с лица, с непониманием рассматривает она собравшийся семейный подряд: мать, брата и Андрея.
— Группа поддержки, — подмигивает ей отчим, протягивая букет с мелкими фиолетовыми цветочками. Я таких даже не знаю.
— О… — обескуражена. И смущена. Точно не злится, что уже хорошо. Значит, голову за самоуправство мне не откусят.
— Вообще крутяк ты там отжигала. Я даже не знал, что ты так умеешь, — лезет к ней обниматься щекастый шкет. Я ревную. Я тоже так хочу, но не при свидетелях же.
— Я тоже с презентом, но поскромнее, — выуживаю из-за спины спрятанную под ремень одинокую синюю розу. — Боюсь, в ближайшее время я не смогу заваливать тебя цветочным магазином. Надеюсь, ты меня за это не бросишь?
Намёк Праша сразу понимает.
— Да ладно? Он всё-таки это сделал?
— Поговорим позже, — вижу, что её мама топчется на месте с явным желанием поговорить и решаю не мешать. Вежливо отхожу туда, где Валентин что-то активно показывает Аньке Кривцовой. Знаю эту особу уже не первый год, но мы никогда близко не общались. Всегда крутились в слишком разных компаниях. До появления в моей жизни бирюзоволосой смутьянки.
— Ноги врозь, корпус развёрнут по диагонали. Правая нога делает перекрёстный шаг назад за левую ногу. Корпусом кач назад, типа лёгкого падения, после чего правая нога вперёд. Колени должны постоянно пружинить, — параллельно с движениями проговаривает вслух Валёк.
— Чё творите? — хмыкаю я, насмешливо наблюдая за тем, как шатается пьяным тушканчиком Кривцова, пытаясь всё это повторить.
— О, смотрите-ка кто явился, — сдаваясь и не желая больше позориться надменно фыркает та, изображая крайнюю степень презрения.
— А что, не должен был?
— Да кто тебя знает. Ты птица залётная, непостоянная.
Ох, не любит она меня.
— Тебе-то я что сделал, Кривцова? Не позвонил после бурной ночи?
— Не дай-то боже.
— Вот и я такого не припомню, так что не понимаю сути претензий.
— Да какие претензии! Ты только скажи, что с Титовой? Или у тебя в планах собрать всю коллекцию сестёр?
— Ань, не надо, — к нам возвращается Мальвина. Уже без цветов. Быстро она. Но вроде в хорошем расположении.
— А что такого? — высокомерно скрещивает на груди руки Аня. — Эта такая тайна?
— Ну правда, пускай они сами разбираются. Это их личное дело, — вклинивается меллированный щегол. Манерный такой, до скрежета зубов. Обычно он меня подбешивает, но сейчас прям дело говорит. Ещё немного и начну уважать.
Обнимаю Покровскую за шею и демонстративно целую в губы. Не для Кривцовой. Для Вольта, которые то и дело на нас вопросительно поглядывает. Что непонятного с прошлого раза, красавчик? Она моя. Выкуси. Лучше сгоняй с парикмахерскую и не позорься. А на чужое не зарься.
— И чего губёшки распускаем? — прохладно интересуется Праша, но не отстраняется.
— Со своей девушкой я имею право делать всё, что захочу.
— Уже твоей? Когда мы успели начать встречаться?
— По моей версии где-то месяц назад. По твоей, судя по всему, с этой минуты.
— Очаровательно.
— Очаровательно будет потом. Как насчёт приятного сюрприза на этих выходных? Ничего не планируй. Хочу тебя кое-куда отвезти.
— Куда?
— Если скажу, это будет уже не сюрприз. Могу лишь сказать: за город.
— Ты же теперь вроде бомж. Откуда средства на сюрпризы?
— Мне заблокировали банковские карты, но налик никуда не девался. Кто бы подумал, что скидывать выигрыш с гонок в нижний ящик кровати окажется таких мудрым решением. За последний год поднакопилось достаточно. На первое время нам хватит.
— Нижний ящик? Я думала, он у тебя забит презервативами.
— Это в тумбочке. А под кроватью заначка.
Шутить-шучу, хоть на самом деле нихрена не смешно. Ситуация-то дерьмо. И правда хорошо, что гондонами запасся. Чую, в скором времени жизнь будет хорошенько меня иметь.
От Мальвины моё реальное настроение не укрывается. Она аккуратно уводит меня в сторону.
— Как мама? — её голос обеспокоен. Она беспокоится за меня. Это пизд*ц приятно.
— Всё в порядке. Пока что.
Я знаю отца, как и знаю, что репутация для него всё. Так что сделка будет работать исправно. Какое-то время. Обстоятельства переменчивы, но я держу руку на пульсе. Прорвёмся.
Её пальцы ободряюще переплетаются с моими. Такие хрупкие, такие тонкие.
— Ничего. Если что, вместе и будем думать, — улыбаются мне.
Сердце ухается в пятки о таких слов. В последний раз слово "вместе" я слышал от матери. Давно. Очень давно.
— Вместе?
— Разумеется. Присмотрим ей нормальную клинику подешевле. Поближе. Найдём работу — осилим. Если я тебе нужна рядом, конеч… — не даю ей договорить, прерывая благодарным поцелуем.
— Не представляешь, насколько нужна, — на выдохе шепчу ей, ласково поглаживая переливающиеся от блёстков щеки.
— Но я не люблю вранья. И не буду мириться с твоими похождениями на стороне.
— Никаких похождений. Принял.
— Это касается и тупых пари. Хочешь тешить эго, на здоровье. Но без меня.
— Тпр-р… про пари забудь. Нет его. Ничего нет. Никаких причин, чтобы ты переживала.
— Значит ли это, что ты добровольно готов проиграть?
— Я не могу проиграть тупо потому, что уже выиграл нечто куда более ценное, — снова целую её, ещё нетерпеливее, ещё настойчивее. Ну почему, почему мы не наедине? Сбежать бы отсюда. Сбежать бы ото всех…
Нас прерывает вновь разбушевавшийся гул и голос ведущего, усиленный микрофоном. Пришло время оглашения результатов второго тура и команды просят снова подняться на сцену. Неохотно отпускаю Прашу, на удачу ещё разок успевая чмокнуть обкусанные губки. Её предки, топчущиеся там, где я их оставил, наверняка видят всё, но меня это не волнует. Моя совесть чиста. Фигурально выражаясь.
Победители якобы выбираются уровнем громкости беснования. Но это больше показуха. Без профессиональной судейской коллегии не обходится. Музыкальность, чистота исполнения, оригинальность, подача, сложность и грамотность построения выхода — всё учитывается. С учётом всего этого и отклика толпы команда "МТА" выходит в финал.
Ну чё могу сказать, заслуженно. Жюри были бы полными кретинами, выбери они этих перекаченных горилл. Которые какого-то хрена лезут обниматься с бывшими соперниками. Типа достойно приняли поражение. Это всё заеб*сь, но меня не устраивает тот факт, что полуголые мужики тискают Мальвину на камеру. Долбанное собственничество, бл***. Это так теперь на постоянке будет?
Без перерыва на покурить объявляется третий тур. Уже? А как же время на подготовку? А, понятно. Конечные танцевальные сражения будут проходить в режиме онлайн. Каждая из обеих оставшихся команд по очереди танцует заданный ему стиль, проявляя всю возможную оригинальность. Одиночные заходы в шахматном порядке. Дают старт и диджей врубает свои миксы.
