— Психотерапевт сказала, что главную роль в лечении сыграл бы наш отец, — произнёс он, когда вернулась на своё место. — Это письма детей, я прав? — он поднял на меня голову, и я молча кивнула, не зная, что ответить.
Теперь я была не против поменять тему, так как боялась спросить у него про отца. Как я поняла, год назад Боён ещё общался с отцом, раз они вместе отдавали Джунёна на лечение. Но за всё время соседства он ни разу не подавал и намёка на то, что поддерживает связь с родителем.
— Он сделает хуже. Пора перестать быть младшим братом. Мы как-никак одного возраста, — с этими словами Боён встал на ноги и натянул улыбку приличия, которая сейчас мне совсем не нравилась. Но думаю, он давно уже её автоматизировал, чтобы контролировать. — Ты же понимаешь, что письма сами по себе не прочитаются? — спросил он. И не успела я что-либо ответить, как добавил: — Жду тебя завтра в офисе, ты участник нашего проекта, и я не собираюсь тебя заменять.
— Но как же…
— К Джунёну тебе ещё рано ехать. Надеюсь на твоё понимание, — ответил он, словно прочитав мои мысли, и я податливо согласилась, что надо оставить братьев вдвоём.
— Я положу тебе халвы.
30. Медсестра
Теперь я очень хорошо понимала Боёна, когда он говорит, что работа помогает абстрагироваться от негативных мыслей. Его работа точно имеет магические свойства снятия стресса. Хоть я и все эти три дня чуть ли не сутками торчала у него в компании, переводя все документы для оформления усыновлений и письма от корейских детей, я чувствовала непривычный прилив энергии. И моё прекрасное расположение духа подпитывали слова Боёна о том, как проходят их ежедневные сборы с психотерапевтом и братом на семейных терапиях. Он говорил, что с каждым днём они с Джунёном стали делиться более откровенной информацией друг о друге и искренне признавались в своих чувствах, о которых раньше не упоминали. Конечно, он неохотно делился рассказами об этих терапиях, пытаясь завалить меня работой, чтобы я в очередной раз не поинтересовалась, спрашивает ли Джунён обо мне. И мне хочется верить, что это просто Боён не договаривает, и его брат не забыл о том, что я жду его.
И в один день я поняла, что мне сложно терпеть, быть в неведении и догадках. Хочу убедиться в том, что Джунёна очень скоро выпишут. И раз его брат отказывается мне помогать, моим единственным вариантом был сосед сверху.
— Сонхи, дай ему время, — сонно бормотал Минсу, когда я тянула его за руку, чтобы потащить вон из квартиры. — А мне дай поспать. Ещё только девять утра. Субботы! — возмущался он, но всё равно лениво двигал ногами, хватаясь за ключи.
— Сил нет больше. Я соскучилась, — проговорила я самым жалостливым голосом, на который была способна, и уже была готова ехать в больницу самостоятельно, несмотря на страх опять быть отвергнутой Джунёном на встречу.
— Ты могла бы поехать с Боёном. Без него тебя всё равно не подпустят, — устало проговорил он, когда мы уже спускались по лифту.
— Пустят. Ведь со мной ты, — хитро ухмыльнулась я.
— Я сегодня не в самом лучшем состоянии, чтобы флиртовать с медсёстрами, — широко зевнул он, потирая глаза.
— Вообще-то я имела более материальную взятку, — я закатила глаза, ощущая, как быстро застучало сердце. То ли от предвкушения встречи с Джунёном, то ли от страха попасться его брату.
Да, я не предупредила его о своей прихоти, так как была уверена, что ему эта идея не понравится. А сеять раздор между братьями, когда они только-только наладили контакт, мне не хочется. Их так сложно мирить.
— Так, Боён сейчас в компании. На терапию он приедет в час, так что нужно успеть до его прихода, — бормотала я себе под нос, когда Минсу парковал машину у лечебницы.
— Тебе не кажется, что ты встречаешься с обоими Квонами? — усмехнулся он, но мне не было смешно от его шутки.
Точнее, она мне совсем не понравилась, что я готова была ударить парня как можно сильно, лишь бы он впредь не кидался подобными подколками.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я взяла тебя с собой, — холодно ответила я, когда мы вышли из машины и направлялись ко входу.
— Кто кого взял, раз я подвожу и обеспечиваю нам рандеву, — обиженно буркнул он в сторону, а я не могла уже думать о чём-либо другом.
Сейчас я увижу Джунёна. Интересно, насколько повлияла на него семейная терапия? Злится ли он до сих пор на меня? А что, если он излечился и понял, что его чувства ко мне — это просто симптом его психоза?
— Знаешь, я что-то передумала, — я резко остановилась на месте и поняла, что мы уже в приёмной.
Минсу готовил свою фирменную кокетливую улыбку, которая резко исчезла с лица после моих слов.
— Мне уйти? — спросил он, недоумевающим взглядом посмотрев на меня. — Я ведь ещё ничего не сказал.
— Нет, ты оставайся. Лучше я уйду, — прошептала я, делая медленные шаги назад. — Вдруг ему из-за меня хуже? Ведь я всё порчу. Ведь из-за меня начался рецидив.
— Дура ты. Не из-за тебя, а из-за… — он запнулся и на секунду задумался, оборачиваясь вокруг. — Да чёрт знает. Может, тут плохо лечат.
— Но ведь у Боёна проявляются симптомы психоза. А всё из-за меня, — я не могла контролировать свою панику и начинала дрожать от страха, что опять всё вернётся. Что я опять всё испорчу.
— У меня ж не проявился. А я, поверь, тот же маньячила, — он успокаивающе улыбнулся, а потом шепнул мне на ухо. — Сонхи, мы в дурке, веди себя нормально, а то упекут в палату.
Я не смогла сдержать улыбки от его слов. И хоть я понимала, что он шутит и пытается меня подбодрить, мысли о том, что и я могу сойти с ума, только усиливали дрожь в ногах. Не успела я сказать Минсу ещё один аргумент для того, что уйти, как он уже говорил с медсестрой, приказным тоном требуя позвать Квон Джунёна.
— Вы не в отеле, молодой человек. Вы не можете встретиться с пациентом, просто назвав его имя. Ещё попросите, чтоб кофе поднесли, — огрызнулась женщина, продолжая бормотать себе под нос что-то на тему «ну и молодёжь пошла».
И я довольно вздохнула, что встреча с Джунёном отменилась. Как минимум, потому что медсестра была слишком пожилого возраста, чтобы у Минсу получилось охмурить её своим флиртом. Но парень, кажется, не торопился сдаваться и медленно доставал из кармана аккуратно сложенную пачку денег.
— Ты дебил? — зашипела я, заметив это, и быстро подскочила к нему, с силой ударив по руке, которая сразу же вернулась в карман.
— Сама же говорила, — непонимающе ответил он шёпотом. — Как ещё задобрить эту химеру? Ты смотри, она ж не затыкается, уже к моим родителям придирается, — злобно проговорил он, выискивая кого-то глазами. — На неё моя солнечная улыбка не действует. Мне нужна жертва помоложе и, желательно, посимпатичнее.
— Сразу видно, что вы пришли к пациенту Квону, — громко произнесла медсестра, окинув нас взглядом, полным отвращения и неприязни.
И я поняла, что дело тут даже не в правилах больницы, а в её личном отношении к Джунёну.
— Что нужно сделать, чтобы увидеть пациента? — сердито спросила я, сделав один большой шаг к стойке, и не могла сдержать своего недовольства.
Сейчас я уже не думала о том, что не готова ко встрече. Мне просто нужно было посадить эту тётку на место, чтобы не думала, что за моего парня некому заступиться.
— Вы должны быть его родственником, — безразлично ответила она, даже не поднимая головы от каких-то бумаг.
— Мы родственники! — затараторил Минсу, прижимаясь к стойке. — Я его брат. Родной, кровный. А это жена его! Родная, любимая.
— Молодой человек. Кого Вы пытаетесь обмануть? Я работаю тут тридцать лет. И уже навидалась всяких Чингисханов и королев Елизавет. Они и то убедительнее были, — высокомерно ухмыльнулась она и явно была довольна собой. — Я знаю, что к пациенту Квону приходит его близнец. И вот у Вас ничего общего ни с ним, ни с пациентом. А Вас, девушка, я попрошу принести свидетельство о браке. В наше время каждая женщина, переспавшая с мужчиной без официального одобрения Всевышнего, называет себя женой, — её последние слова стали для меня красной тряпкой.
