по пути по другому адресу.
- Мамуль, ты как? – пристально вглядываюсь. – Не передумала? Может, всё-таки поедешь к Игнату домой, а не…
- Всё нормально! – храбрится, это видно невооружённым взглядом. – Вечно бегать всё равно не получится, твой папа бы только посмеялся над моей трусостью! В этом доме произошло столько всего хорошего, что о плохом и не вспомню! Я уже приняла мысль, что Влад в лучшем месте, чем это…
- Он наверняка там рыбачит без остановки! – поддерживаю, очень хочу верить, что папа и правда нашёл покой.
- В самых запретных местах, куда мечтал попасть! – с тёплой улыбкой отвечает мама, а потом вздрагивает и прижимает пальчики к уголкам глаз, пытаясь словить непрошенные слезинки. – Он тебя так любил, Иечка… твои заколочки перебирал, когда ты в Европе училась… перед сном всегда говорил: «Как там моя бусинка? Вдруг её кто-то обижает, а она от нас скрывает?».
Тоже шмыгаю носом.
- Папа бы ругался, Ий, и сильно! – кладёт ладонь мне на колено. – Но он очень уважал Игната! Прям смотрел на него и осыпал похвалами! Помнишь? Всегда говорил мне, что Розанов состоит из такого неподатливого материала, что растопить получится, если только он сам этого захочет! – тянет руку к моему лицу, с восхищением обводит щёку, пощипывает нежно кожу, сияет доброй улыбкой. – И смотри… он захотел только с тобой!! Папа бы уступил… порычал бы, перебил бы мебель, а потом бы всё хорошенько обдумал! Кто ещё, если не Игнат? Он наш человек! Все это понимают, он к тебе всегда относился с какой-то тягой, это было заметно… флиртовал у нас на глазах, а на других даже не смотрел! А браслет он тебе подарил… я ещё тогда подумала, что неспроста! Ох, неспроста! И вот! Моя малышечка уже замужняя женщина!! Как жаль, что я пропустила… так жаль… как ты держалась? Одна…
- Очень хотелось потерять сознание, но никак не выходило! – смеюсь я, борясь с размытой видимостью.
Да что ж такое! Когда-нибудь эта жидкость закончится? Сколько можно реветь?
При Игнате столько не рыдала. Некогда было, на нём зациклена была. А сейчас прям так конкретно развезло. Платки закончились. Рукава пошли в ход.
- Мам, пожалуйста! – призываю её к вниманию, когда вижу за окном то место, где я уже должна выходить. - Если появится хоть малейшая слабость, расстройство или желание не быть одной, сразу звони!!! – беру её руки в свои, целую. - Я примчусь, не успеешь моргнуть!!
- Ий, всё в прошлом, я держусь, родная!! – клятвенно уверяя. - Не бойся! Больше я не уйду в себя и не брошу вас с Давидом! Мне тогда было очень сложно… когда узнала про Влада, но сейчас я смирилась, у меня остались вы! У нас впереди ещё целая жизнь! Вылечим Давида, женим, дай Бог, внуками меня завалите, папа бы хотел для нас именно этого!! Не плачь, моя жемчужинка! Иди, занимайся своими делами, а я сейчас как раз проконтролирую, чтобы комнату Давы правильно оборудовали!
- Точно? – колеблюсь, её прошлые приступы так просто не выходят из головы и сердца.
- Беги! – твёрдо и настоятельно. - Вокруг меня полно людей, не пропаду!
Сдаюсь. Верю, что перед нами теперь белая полоса.
- Люблю тебя, мамочка! – несколько раз чмокаю её в щёку и выбираюсь из машины на улицу. Вдыхаю всей грудью. Несколько раз оглянувшись, провожаю уезжающую машину машущей рукой. Мы остались с Вовой вдвоём. Мою команду телохранителей почему-то распустили. Просто пришёл безопасник Розанова, отбил мне поклон и заявил, что я в его присутствии больше не нуждаюсь.
«Иди с Богом, только не приходи больше!» - подумала я и испытала давно желанное облегчение. С уходом начальника охраны, я поняла, что уходят и проблемы с безопасностью. Мой муж всё решил…
Господи, в каком отупении я находилась, когда позвонил Давид и сказал, что можно лететь домой. Что нашёл Игната и мы с ним встретимся уже по прилёту.
Я прочувствовала на себе, что такое невменяемое состояние. Полный аут. Узнала, что муж живой и проблемы начинают рассасываться, а сама сидела и смотрела в одну точку на стене. Долго так, с пристрастием. Хорошая такая точка.
А, да. И муж живой.
Начала осознавать, когда уже находились в небе.
«Я лечу домой.
Давид жив.
Муж жив.
Мама пришла в себя.
То есть, это всё? Можно расслабляться? Или ещё что-то будет? Не пойму. Мы движемся вперёд или ещё сидим? Можно начинать жить или пока существуем? Мой муж убийца или всё же хороший человек? Мы разводимся или умрём в один день? Чё происходит вообще?»
Жёсткая перезагрузка была. Но на родную землю я ступила уже уверенным шагом, зная что мне нужно делать.
И вот, стою перед центром реабилитации. Стягиваю смелость в кулак.
Меня пропускают не сразу. Никакие убеждения не действуют, и потому применяю дедовский способ – сую пару приличных купюр. Вуаля, пробивают пропуск.
Моё посещение незапланированное, поэтому я застаю Максима Каюмова в разгар его занятия с инструктором. Он занимается на реабилитационном тренажёре, имитаторе ходьбы. Останавливаюсь, давая себе время прийти в себя. Тяжёлая картина. А понимание, что виной этому любимый человек, сжимает сердце толстыми канатами. Я не умею извиняться. Меня учили вообще не допускать таких ситуаций, за которые придётся просить прощения. Но сейчас никаких других выходов нет. Если моему мужу суждено гореть в аду за его деяния, что ж… его рук и я не отпущу. Под трибунал пойдём вместе, женой буду до конца! Но если, всё же есть хоть мизерный шанс, что я смогу замолить его грехи, я это сделаю. По маленьким крошкам заработаю для нас искупление. Максим Каюмов стал жертвой по совершенно несправедливому стечению обстоятельств. Он всего лишь сын плохого человека и всего лишь перешёл дорогу ещё более страшному человеку, чем его отец. Он просто оказался в центре событий и попал под раздачу, играя по правилам других.
На этом месте могла быть и я.
Я такая же дочь влиятельного человека, что жил другими порядками и прибегал к
