— Верю, тебе верю, — она улыбается робко, сама к моим губам тянется, целует.
Кажется, ее наконец отпускает, а меня… а меня покидает усталость…
Рабочие будни...
Некоторое время спустя
— Егор, ну ты опять, — я подпрыгиваю на месте, не ожидая услышать голос Ксюши за спиной.
Оборачиваюсь, улыбаюсь своей разъяренной фурии. Она стоит в паре метров от меня, уперев руки в бока, и взглядом меня прожигает. Злючка моя любимая.
— Я сколько раз тебя просила одеваться теплее?
— Извини, мам, — дразню ее, мне бесконечно нравится злить свою Александровну.
— Егор, ну так же нельзя.
— Я на машине, малыш, — подхожу к ней, обнимаю, целую в губы. — И вообще, ты почему не спишь в такую рань?
— Проснулась, — пожимает плечами, — ты опять на работу? Егор, ну нам же хватает, я работаю, немного ужмемся, если потребуется, незачем так себя насиловать, и потом, сессия скоро.
Я вздыхаю, ее сильнее к себе прижимаю. Ну сколько можно ей объяснять, что я не насилую себя, что меня все устраивает, и я почти не устаю даже. Да, я работаю, да много, а кому сейчас просто? Я же не для себя стараюсь, я хочу, чтобы у нее все было. Вопрос с возможной беременностью, опять же, до сих пор открыт. Меня это не пугает, но готовлюсь заранее. Вряд ли, конечно, но бывает всякое. Возможно, Александровна моя, уже беременна, и я должен быть готов к возможному пополнению в нашем семействе. Да и в конце концов, не так сильно я устаю. Никто меня не подгоняет, невозможного не требует, ребята всегда на подхвате. Так что мне, можно сказать, все в кайф.
Левачок еще подвалил, Авраменко — братья-акробаты — магазин свой прокачать решили, апгрейд, так сказать. Я вообще в чужих кодах копаться не люблю, проще новый написать, свой. Но тут попросили не чужие люди, пришлось подстраиваться.
Я сначала не очень-то хотел соглашаться, все-таки это время, да и необходимости не было, братья, меня, конечно, задалбливали, деньги хорошие предлагали, для такой работы в самый раз, а я все отмахивался, откладывал, но подумав, решил согласиться.
Приехал так однажды к придуркам этим, а они, понимаешь ли, заняты. Выставили меня, послали можно сказать, правда красиво послали. Я даже не сразу понял, а потом понял, когда объяснили. Ну я свалил, конечно, правда, нахер их потом послал тоже, посоветовал разбираться самостоятельно, или кого другого найти.
После, конечно, отошел, сам виноват, без предупреждения приехал, кто ж знал, что они там опять развлекаются.
— Егор, ты меня слушаешь вообще?
— Слушаю, Ксюш, конечно, слушаю. Не думай ни о чем, все нормально, Ксюш, меня все устраивает.
— А меня нет, тебе учиться нужно и отдыхать, я возьму еще несколько учеников, мы…
— Ты ничего не будешь делать, Александровна, — перебиваю ее, не хватало мне еще, чтобы она после работы надрывалась. — Все, малыш, потом обсудим, я поехал.
— Егор!
— Опаздываю, Ксюш.
Целую ее в лоб и прежде, чем она успевает возмутиться, выхожу из квартиры.
Спустя полчаса я сижу на кухне у Авраменко и покрываю их благим матом. Потому что они, как бабы с ПМС, сначала одно хотим, потом другое, потом вот это добавь, тут подправь, там убавь. Сонька уже волосы на себе рвет, по видеосвязи, правда, только пыхтит, пару раз проораться отходила. Белый оказался самым умным — слился еще на стадии разговоров о намечающемся леваке со словами «в чужой код не полезу». В общем-то из нас двоих умным всегда был он.
— Клык, ну не бесись, мы доплатим.
— Блядь, да вы задрали, я вам че, я кто вообще? Это хочу, то не хочу, там исправить, а не вот тут надо другое. Парни, вы со мной не расплатитесь, я вас нахер разорю, вот отвечаю.
— Ладно не бесись, Клык, догово…
Дем не договаривает, запинается, смотрит мне за спину, в лице меняется. И я, конечно, ведомый исключительно любопытством не могу не обернуться.
— Здрасьте, — улыбаюсь, наткнувшись на незнакомку.
Прохожусь по ней взглядом, а чего бы и нет? Симпатичная она, красивая даже. Брюнеточка, худенькая, в очках и одной рубашке. Я продолжаю давить лыбу, кажется, кто-то не ожидал застать гостей. Так вот, значит, какая ты, красная шапочка, вот из-за кого меня нахер в прошлый раз послали, Дем даже удивил меня познаниями в древнегреческой мифологии. На вид ведь качок тупой, ну ладно, не совсем тупой и не особо качок, но все же.
— Клык, мля! В экран смотри, — взревев, Дем подскакивает с места, не церемонясь закидывает на плечо обескураженную дамочку, и выносит ее из кухни.
Данька спокойнее реагирует, но тоже злится.
— Ниче такая, — усмехаюсь, глядя вслед парочке.
— Рот закрой и в экран смотри, — не ну точно близнецы.
— Ой, да ладно, я ж ниче такого, у меня свое есть, чужого не надо.
— Я бы тебе зубы выбил нахер, еще бы надо было.
— Ты ж смотри, — откидываюсь на спинку стула, — мля, вы че серьезно? Ее вдвоем? Не ну я понимаю развлечься, но…
— Клык, ща лучше завали, я серьезно, не надо.
— Понял, — поднимаю ладони в примирительном жесте. — Ладно, я ж не знал, что все так серьезно.
— Серьезно, — рычит, сейчас напоминая брата.
— Не кипятись, серьезно, значит серьезно.
Я вообще не моралист, мне, в общем-то, срать, что в чужой постели творится. Ну трахают они одну девку, пусть трахают, если всем от этого кайфово. Мне-то пофиг. Я бы, конечно, так не смог, Ксюшу свою делить, нет, бля, даже думать о таком не надо. Я же любого собственными руками придушу нахер.
Дем возвращается спустя несколько минут, уже успокоившийся, относительно.
Дальше тему не развиваем, переходим на рабочую, я здесь для этого.
Разбираем ТЗ, на этот раз окончательный вариант.
— Парни, больше менять ниче не будем, иначе мы работать не начнем, лучше сразу ща говорите, че не так.
— Все норм, Клык, больше дергать не будем.
— Ну смотрите, я поехал тогда.
Встаю со стула, закрываю крышку ноута и убираю в рюкзак.
Прощаюсь с парнями и спешу к машине. Домой хочу, к Александровне своей. Я соскучился, всю неделю пахал как вол, а теперь к ней, к своей малышке.
До дома добираюсь спустя долгих полчаса, приходится объезжать пробку, потому что какой-то дебил решил проскочить на красный, как результат — авария и затор.
По пути еще в цветочный заезжаю, беру букет белых роз, банально, конечно, но Ксюша их любит, а раз любит, значит надо дарить и не выделываться.
Уже на подходе к квартире чувствую, что что-то не так. Вроде нет причин, а что-то гложет, ощущение какое-то дурное.
В квартире стоит тишина и лишь спустя несколько секунд я улавливаю тихие всхлипы, доносящиеся со стороны кухни.
Бросив рюкзак и букет на пол, я практически залетаю в кухню, где застаю рыдающую за столом Ксюшу.
Блядь.
— Ксюша, малышка, Ксюш, — подхожу к ней, опускаюсь рядом на корточки, Ксюша, кажется, только сейчас меня замечает.
Распахивает свои красивые глаза, на меня в ужасе смотрит, спешно начинает стирать слезы.
Какого тут вообще происходит?
— Ксюш, что случилось?
— Ничего, я…
— Давай ты не будешь заливать, еще скажи лук резала, или фильм грустный посмотрела. Рассказывай. Правду.
Она не торопится говорить, молчит, губы упрямо поджимает.
— Я жду, Ксюша.
— Твой отец, приходил, — выдыхает тихо, — снова.
Что значит отец? И что значит снова?
Неприятный разговор
Ксюша
За полчаса до…
— Что вам нужно?
— Не хотите присесть? — этот мужчина не меняется, все такой же самоуверенный, я бы даже сказала самовлюбленный. Сложно представить, что этот человек сумел вырастить такого необыкновенного сына. И зачем я только его впустила? Ни за что бы не открыла, знай, кто за дверью. Я ведь даже не удосужилась посмотреть в глазок, думала Егор в очередной раз забыл ключи. А когда открыла — стало поздно пытаться избежать разговора с отцом Волкова.
