неуютно под отцовским взглядом.
- Останься, - рычит Герман и, указав мне на место рядом с собой на диване, берет мою руку в свои. Спокойно дожидается, когда отец плюхнется в кресло. Молчание затягивается. Если верить Моэму, то Джулия Лэмберт была непревзойденным мастером паузы. Вторым после нее я всегда считала Лиманского.
- Что же ты со мной делаешь, дорогой зять? – причитает отец, доставая какие-то бумаги из портфеля. – Как это по-русски называется… Беспредель?
Герман лениво тянется к пульту. Щелкает, включая плазму, висящую напротив, и, хмуро глядя на моего папашу, роняет мимоходом.
- Это не беспредел, дорогой Мурат. Вы сами оформили отель на мою жену. Наверное, хотели, чтобы он достался мне. Я расцениваю его как приданое. В нашей стране существует такая традиция. Жена приходит к мужу не с пустыми руками…
- Беспредель, Герман, - отец мотает головой из стороны в сторону. И больше он похож на китайского болванчика, чем на солидного бизнесмена и главу семьи. - Прошу тебя, не погуби. У меня же совладельцы есть. Они тоже хотят кушать свой булка с маслом.
- Насчет булок ты сам решай, Мурат. Тут я не специалист. Но я тебе сейчас покажу настоящий беспредел. И ты все поймешь.
Герман включает запись с флешки, и я с ужасом смотрю на рентгеновские снимки, подсвеченные специальной лампой. И даже могу различить на них свои поломанные ребра. Затем идут сканы выписок и каких-то врачебных документов. Спасибо Софье, что вычухала меня после избиения. Вернула к жизни и заставила полюбить ее. Что бы я делала без нее? Как бы жила? Уж точно, не сидела бы сейчас с красавцем-мужем в собственном доме. А лежала бы прикопанной на пару метров в земле.
- Что это? – непонимающе глядит отец. – Какие-то снимки? Зачем они мне?
- Это экспертиза побоев, которые ты и твои сумасшедшие родственники нанесли моей жене. Я сделал запрос в интерпол. Ваши местные власти завтра выдадут документы, свидетельствующие, в каком состоянии в больницу привезли Алину. Когда тобой, Мурат, займется уголовный розык, никто не захочет иметь с тобой дела. А знаешь, почему? Нормальные люди не убивают своих детей. И если ты такое совершил с родной кровью, то что ждать от тебя остальным…
- Герман… пощади… - молит отец. Крупные капли пота бегут по лбу, потом по щекам и подбородку. Мурат, нервничая, вытирает лицо платком и смотрит на моего мужа умоляюще. – У меня семья. Ребенок больной… Вот Амина, - он переводит хмурый взгляд на меня. – Ты даже не поинтересовалась, как поживает Нур!
- Мы живем в совершенном неведении о жизни этой ведьмы. И как-то не страдаем от этого, - зло бросает Герман и выжидательно смотрит на отца. – Если ты пришел поболтать о своей бабе, Мурат, вынужден огорчить, нам эта тема неинтересна. Говорят, она страшная, как атомная война. Я видел фотки в интернете.
- Что? – обалдело охает отец. А я, пряча улыбку, стараюсь сдержаться от смеха. Естественно, Герман даже не знает, как выглядит Нур, зато прекрасно осведомлен, как довести противника до бешенства.
- Нур Демир – самая страшная женщина планеты. Введи в поисковике, Мурат. Сам увидишь. Я вчера случайно наткнулся. Потом долго заснуть не мог. Кошмарами мучился. Как ты с ней только живешь?
Лицо отца покрывается багровыми пятнами. Он даже воздух пытается схватить губами. И от бессилия замирает в кресле. Смотрю во все глаза на человека, давным-давно ставшего для меня посторонним, и внезапно осознаю, что он не имеет ничего общего с холеным красавцем, забирающим меня на Мерсе из отеля Искандера. Будто на машине времени совершаю прыжок в прошлое. Сижу в прохладном салоне отцовского автомобиля, снующего по кривым горным улочкам. Вижу соседских ребятишек, играющих в мяч, и Тимура, спешащего к нашему дому.
- А как Тимур? Он жив? – вопросы вырываются помимо моей воли. Покосившись на Германа, ожидаю его недовольного взгляда. Но неожиданно, муж спрашивает оживленно. – Кстати, семья этого мальчика до сих пор живет в вашем поселке? Никуда не уехали?
- Почти сразу, как пропала Амина, переехали, - разводя руками, громко пыхтит отец и, смерив меня неприязненным взглядом, бросает пренебрежительно. – Как тебе не стыдно, женщина! При муже и отце интересуешься бывшим любовником!
- У меня только один мужчина, отец. И это мой муж. А Тимур – детское увлечение. Мы с ним поцеловались пару раз. За это и поплатились. Меня вы оставили умирать в больнице. А его, наверное, убили!
- С ним поступили так, как он того заслуживал, - высокопарно бросает мой родитель. – Он опозорил нашу семью…
- Одним поцелуем? – снисходительно улыбается Герман. – Что-то я сомневаюсь… Подадим заявку в интерпол и найдем бедного Тимурчика. Живого или мертвого. Не переживай, дорогая. Его убийц отыщут…
Муж хлопает меня по руке и внимательно смотрит на нашего гостя. А тот уже близок к обмороку.
- Мы можем договориться на берегу, - миролюбиво предлагает Лиманский. - Или поплывем дальше? Я тебе и Айрату проблем накопаю на несколько уголовных дел. Выбесили вы меня, братцы кролики.
- Что ты хочешь? – бледнея еще больше, интересуется отец.
- Все очень просто, - усмехается муж. – В компании, на которой висит твой отель, учредитель уже поменял документы. Предоставил в налоговую новые. Завтра Алина продаст свою долю мне. И я пока посмотрю, как вы с Айратом будет выполнять мои предписания… Угомонитесь, значит, все останется, как и было. Продолжите бузить, или, чего доброго, решите меня шантажировать, выкрадете Алину или мою дочь, ваша собачья будка сразу уйдет с торгов. Это понятно?
Отец кивает, но я вижу, что простое движение головы дается ему с трудом.
- Второе, - произносит, ощерившись. – Айрат платит штраф за сорванный бой и сваливает из страны. Пусть тренирует коз, если с людьми ладить не получается.
- Но я не могу за него отвечать…
- Найми ему няньку, охранника… пристегни к батарее наручниками. Мне все равно, Мурат. Я выдвигаю условия. Ты выполняешь. Подробности меня не интересуют. Как говорят у нас, на Диком Западе… проблемы негров шерифа не касаются.
Отец покорно смотрит на моего мужа, и я догадываюсь, что в этом бою победу одержал Лиманский. Но я прекрасно знаю отца. Он не потерпит такое к себе отношение. Перетопчется, если нужно. А потом отомстит. Будет улыбаться в глаза и делать
