class="p1">— Нет, — прорычал я. — Нет, Бебе, ты все неправильно поняла.
Пронзительная мелодия звонящего телефона прервала нас, и она фыркнула, прежде чем мгновенно вскочить с кровати и подойти к журнальному столику. Ее телефон замигал, и она нахмурила брови, когда взяла его и прижала к уху.
— Что? — спросила она жестко. — Я не понимаю. Я в списке? Больше никого?
Последовала долгая пауза, но я уже встал с кровати и натягивал джинсы. Я чувствовал, что назревает чрезвычайная ситуация, и знал, что захочу ей помочь.
— Я буду там, — тихо пробормотала она, прерывая звонок.
— В чем дело? — спросил я, подходя к ней ближе.
Ее трясло, все тело дрожало, когда я притянул ее в свои объятия. Прижал ее к себе, ее милое, нежное тело было таким хрупким, что казалось, будто порыв ветра может сдуть ее. В этот момент я чувствовал себя чертовски ответственным, хотя всю свою жизнь бежал именно от этого чувства — быть ответственным за кого-то, кроме себя.
Но не с Бебе. В этот раз я не чувствовал ни страха, ни ужаса. Я просто чувствовал эту непреодолимую, безумную потребность защитить ее. Убедиться, что с ней всегда все в порядке и о ней заботятся. Я больше ничего не хотел. Ничего в мире.
— Арден, — прошептала Бебе.
— Что? — грубо спросил я, глядя в ее испуганные глаза, которые выглядели как темные озера в ночи. — С ней все в порядке?
Бебе покачала головой, ее нижняя губа дрожала.
— Она в больнице, — выдохнула она, пытаясь сдержать рыдания, и я прижал ее ближе.
— Нам нужно идти, — грубо сказал я ей. — Ты знаешь куда?
— Мемориал Святого Павла, — сказала она, но потянула меня за руку, когда я начал идти. — Но, Майлз… Ты не можешь просто так выйти. Верно?
Я подошел к ней ближе. В ее глазах узнал человека, который был связан со мной на том же уровне, что и я с ней. Она была единственной, кто рассказал мне свою историю, но своими действиями в ту ночь я уже раскрыл свою.
— Я пойду ради тебя куда, бл*дь, угодно, — грубо сказал я ей. — И никто в этом гребаном мире меня не остановит.
Бебе
Власть луны (прил.) — неспособный думать или действовать нормально, особенно из-за влюбленности.
Нам удалось поймать такси на улице, что случалось редко, поскольку это был вечер пятницы и город был усеян пьяными студентами, ищущими попутку.
Майлз выглядел огромным в машине, втиснувшись на заднее сиденье вместе со мной. Водитель с любопытством посмотрел на нас, когда я выкрикнула ему название больницы, но, к счастью, у него не было больше вопросов. Похоже, почувствовав срочность ситуации, он надавил на педаль, и мы поехали.
Я смотрела в окно, мое сердце нервно билось, пока мы пробирались по оживленным улицам. Я почувствовала, как Майлз потянулся ко мне, но моя рука оставалась безжизненной на коленях. Медсестра, с которой говорила по телефону, не дала мне много информации, сказав только, что Арден упала в обморок дома, а ее парень позвонил в 911. Я была указана как ее контактное лицо в чрезвычайных ситуациях, поэтому они позвонили мне, а не ее родителям.
Я знала почему. Родители Арден были старше и придерживались вполне традиционных взглядов. Они хотели принимать активное участие в ее жизни, но Арден этого не хотела, и она отталкивала их еще до того, как я с ней познакомилась. Ее расстройство пищевого поведения только еще больше отдалило их, и я знала, что Арден указала меня в качестве экстренного контакта, когда это случалось раньше. Она ничего не ела и однажды упала в обморок в клубе, когда мы гуляли. Это было чертовски страшно, и я до сих пор помню сокрушительный страх от того, что я не знаю, будет ли с ней все в порядке.
Врачи списали это на обезвоживание и недоедание, но мы с Пози отговорили их назначать ей встречу с психотерапевтом, сказав, что она просто напилась на голодный желудок. Но с того дня я жалела, что не сказала правду, и бесчисленное количество раз спрашивала себя, не совершили ли мы ошибку, утаив секрет Арден от персонала больницы и ее родителей.
Как и я, Арден почти полностью отрезала себя от родителей, но после смерти Пози она регулярно поддерживала с ними связь. Я возмущалась этим фактом, все еще не зная, было ли это вызвано моей собственной неуверенностью или глубоко укоренившейся ревностью, которую я все еще испытывала к обеим своим подругам.
Когда я была моложе, равнялась на них, как и многие другие девушки в нашем университете. Они казались такими неприкасаемыми, такими невероятно недосягаемыми, что я даже не пыталась приблизиться к ним. Но когда они подходили ко мне, мне казалось, что в ту ночь небо было ниже, а я была частью звездной карты. Они поместили меня на горизонт, но так же легко могли и убрать с него.
Я изо всех сил старалась подражать им, а Пози была главарем и вела нас всех к жизни, о которой мечтали многие девочки. Морили себя голодом, чтобы похудеть до костей и пили на голодный желудок, чтобы быть в стельку, мы одевались в дорогую одежду и получали деньги, чтобы появляться в новых ночных клубах, разбросанных по всему городу. Как только становилось известно о нашем присутствии, клуб становился новым местом.
А теперь нас оставалось только двое, и мы обе были в охренительном состоянии.
Я сжала руку Майлза и рискнула взглянуть на него. На его лице была улыбка, ободряющая, но не бесчувственная, и он был до боли красив, что заставило мое сердце биться чуть быстрее. Я все еще боялась, очень боялась того, что он просто уйдет от меня или, наконец, одумается и поймет, что я не та девушка, которую он хотел бы видеть. Но шли секунды и минуты, и он убедил меня, что ему небезразлична настоящая я, и именно поэтому он остался.
Представить, насколько трудной, должно быть, была для него поездка, казалось невозможным, но я почувствовала слабую дрожь его руки, когда он переплел свои пальцы с моими. Пытаясь утешить его, я позволила своей руке коснуться его руки, мои пальцы нежно скользили по его костяшкам. События прошедшего дня вихрем пронеслись в моей голове, и думать обо всем, что произошло, было почти невозможно. Я даже не могла этого
