бодрая. А потом нервная и потухшая, когда главного её клиента поймали с поличным.
— Интересно… — тяну задумчиво. — И давно эта схема работает? Ты привозишь из Москвы «товар», — показываю на Ярослава. — Ты… — смотрю на Вику. — Распространяешь среди своих. И много у тебя покупателей? Соколов был самым крупным? Запутавшийся мальчик, разочарование семьи, безответная любовь. Много денег из него выкачали?
Веселье застывает на лице Ярослава восковой маской. Он пристально смотрит на меня, сканируя взглядом. Словно решает, насколько я блефую. У меня были некоторые догадки на его счёт.
— Что ты несёшь, Лина?
Ярослав быстро возвращает себе власть над эмоциями и делает шаг в мою сторону.
— Да так… мысли вслух.
— Заткнись.
— Попробуй заставить меня замолчать, — вздёргиваю вверх подбородок.
Я, конечно, блефую. У меня есть только мои домыслы, которые я не боюсь озвучить. Но по бегающим глазам Вики и раздувающимся от гнева ноздрям Ярослава понимаю, что попала в цель.
Они замешаны в распространении запрещённых веществ в этой компании, а может быть, и больше. В универе или вообще в городе в целом. Обычно такие люди работают не одни, а целой сетью. Где каждый определенный член занимает своё место в цепочке. Один выбывает, и она рушится. Как было, когда выбыл Соколов. Но это лишь на время. Всегда находится замена.
— Что она говорит, Вика? — лепечет Марика. — Ты продаёшь наркотики? Толкала их Саше?
Её глаза широко распахнуты, и она смотрит на свою лучшую подругу в лёгком шоке. Вика сама рассказывала, как Марику прессовали родители, когда узнали, что кто-то в их компании употребляет. Стас, приоткрыв рот, с глупой улыбкой держит перед собой телефон.
— Конечно, нет. Она ничего не знает. Не докажет, — выплёвывает Вика. — Доказательств нет.
— И их не будет, даже если вытрясти сумки каждого, кто здесь находится? — улыбаюсь. — Можно начать как раз с твоей, Вика.
— Ты не…
Ярослав поворачивается к своей сестре и зло шипит, чтобы заткнулась. Но, вместо того чтобы замолчать, Вика начинает сначала неестественно смеяться, а буквально через несколько секунд заходится в истерике, от которой закладывает уши.
— Уберите её, — кричит кому-то парень.
Мне бы тоже пора убраться, но эффектно исчезнуть не получится.
На нас направлено несколько телефонных камер. Музыку давно выключили, и все прислушиваются к разговору. Тихие шепотки проносятся по толпе.
Зеваки всегда любят снимать пикантные ситуации, а в таких компаниях никто не брезгует покопаться в грязном белье другого. Но мне это только на руку. Я, в отличие от других, не делаю ничего противозаконного. В данный момент. А то, что было до… я всё ещё продолжаю расхлёбывать то дерьмо с аварией, в которое попала из-за слишком большой любви к деньгам. Теперь я пытаюсь избавиться от неё. Искупаю вину.
Ярослав не провоцирует больше на откровения. Кружит рядом, как ястреб. Смотрит исподлобья, затягиваясь сигаретой. Густой дым вылетает из его рта прямо мне в лицо. И я упускаю момент когда он оказывается так близко, что почти нависает надо мной, касаясь носом.
Больно сжимает моё плечо и без слов встряхивает. Так что у меня клацают зубы.
— Пусти.
— Не-а. Я тебя теперь отсюда не отпущу. Слишком болтливый у тебя язычок, а жаль… мордашка у тебя очень даже ничего. Печально, что не добрался до остального. Мы могли бы стать хорошими друзьями, Лина.
— Размечтался.
Пытаюсь вырваться, но Ярослав и не думает отпускать, сжимает пальцы сильнее. Боль ослепляет. Из моего рта вырывается шипение.
— А Вика ставила на тебя. Неужели ошиблась? Про копов ты напиздела же, да?
— Попробуй выйти отсюда и узнаешь.
— Наивная маленькая сиротка. — Наклоняется ближе, заставляя дышать своим сладковатым дыханием. — В этом городе всё куплено. Хочешь узнать, сколько теперь стоит твоя жизнь?
Губы Ярослава почти касаются моих. Отклоняюсь, насколько мне позволяет гибкость. Лишь бы избежать телесного контакта. Только сейчас заметив безумный блеск в глазах парня и медленно редеющую толпу, я понимаю, как встряла. Все с удовольствием послушали сплетни, сняли их на камеру, но никто не будет в этом разбираться. Не стоило и мне лезть на чужую территорию и бесить дикого зверя.
Ярослав несколько раз похлопывает меня по щеке. Примеряется для размаха. Пытаюсь поставить блок. Интуитивно сжимаюсь.
— Блть, я так и знал, что ты сюда попрёшься, НеАнгел, — устало выдыхает за спиной родной голос Мирона.
Я успеваю втянуть голову в плечи, когда в подбородок Ярослава прилетает внезапный удар. Он разжимает пальцы, хватаясь за лицо, а меня отбрасывает в сторону. Прямо в защитные объятия к Мирону.
Облегчение лавиной опускается на мои плечи вместе с его ладонями.
Может, под толстовкой у Гейдена прячется сине-красный супергеройский костюм, слишком вовремя он всегда оказывается рядом?!
Я больше не одна. Мой супергерой здесь, и мне уже не страшно. Я ощущаю тепло его рук на своем теле, его близость и мощные волны недовольства, направленные как раз на меня, а не на Ярослава. Который, пошатнувшись и отступив на два шага, потрясённо мотает головой и ощупывает место удара.
— Хорош, — улыбается разбитыми губами Яр. — Давай ещё раз.
— Не смей. Её. Трогать, — отрывисто выплёвывает слова Мирон.
Народ вокруг притих, ожидает дальнейшего представления. Я, наоборот, этого не хочу. Не хочу, чтобы Мирон пострадал. Здесь много наших знакомых, но совсем нет друзей, никто не кинется на помощь. Ярослав ещё этот… наркобарон. Вдруг у него нож за пазухой? За себя так страшно не было, как вдруг пугаюсь за Гейдена.
— Не любишь делиться игрушками? — продолжает провоцировать мой недавний знакомый.
— Мирон… Не надо…
Повернувшись, встречаюсь с холодным и яростным взглядом Гейдена. Прожигает, припечатывая. Кто-то очень зол…. Ёжусь, передергивая плечами, пытаясь стряхнуть его руки. Но куда там… хватка только усиливается.
Диско-шар продолжает отбрасывать блики на стены, но веселье закончилось.
Будет скандал. Но я тоже могу ему многое предъявить. Где был? С кем? Почему игнорировал и как, чёрт возьми, здесь оказался? Мимо проезжал? Не верю я в такие долбаные совпадения.
— Ангелина! — рычит, раздувая крылья носа, усталый и очень злой. — Машина стоит внизу. Марш туда.
Вкладывает в мою руку ключи. Сжимаю их. Холодный металл впивается в кожу.
— Так-так-так, и кто это у нас тут? Спаситель невинных заблудших душ? — плюясь сарказмом, говорит Ярослав. —
