послушай…
— Знаешь, Хели, — прошептала Лотта, — я любила тебя по-настоящему, но мы не подходим друг другу, мы сделаны из разного теста, понимаешь?
Клаус, ее новоиспеченный возлюбленный, покинул уже спальню и в угрожающей позе застыл в проеме двери, напоминая застрявший платяной шкаф. На бедрах повязано полотенце, на растрепанных волосах — лента.
— Если ты сейчас же не исчезнешь, — прогремело подобие Тарзана, — я повыдергаю тебе ноги, ты, свинья!
— Как вы любезны! — проговорил Хели и обратился к Лотте: — А этот, значит, из того же теста, что и ты?!
Она хотела что-то сказать, но Хели повернулся и пошел в направлении «Короны».
— Я покажу тебе, как врываться посреди ночи в чужой дом! — неслись ему вслед страстные выкрики застрявшего платяного шкафа, весьма грешившего против истины: Хели никуда не врывался! Он, как воспитанный человек, позвонил в дверь.
В «Короне» он сразу же опрокинул стаканчик. Остальные посетители держались от него на почтительном расстоянии — еще бы: друг и управляющий знаменитого профессора! Вот только они не привыкли видеть его накачивающимся в пивной. Отметили также, что ему достаточно немного: два пива и две водки — и он готов. Тем не менее он весело болтал с посетителями, становясь все более раскованным, и постепенно люди подошли к нему поближе.
Неожиданно дверь распахнулась, и в пивную влетел платяной шкаф. Его приветствовали радостными выкриками, очевидно, как постоянного посетителя. Но он не отвечал на приветствия. Вместо этого он подскочил к Хели, схватил его за шиворот, встряхнул, как миксер, и заорал: он, мол, вскружил Лотте голову, ха, а потом был таков, просто взял да уехал, а теперь делает вид, будто ничего не случилось… Из того, что орал Клаус, получалось, что бедняга Хели — величайший соблазнитель женщин всех времен и народов, против которого Казанова всего лишь жалкий мальчишка.
Обомлевший от внезапного нападения, Хели не смог отбиться. Он пролетел через комнату, опрокидывая столы и стулья, и упал на пол.
Тут примчалась Лотта Шух, к сожалению, поздно. Бросившись к Хели, она склонилась над ним.
— У него идет кровь! — вскричала она. — Скорее врача!
Когда Хели открыл глаза, он увидел, что в его комнате светло. Кто-то с озабоченным лицом сидел у его кровати.
Это был Тео.
— Мой дорогой друг, — произнес он тоном сильно обеспокоенного отца, чей неисправимый сын повторно совершил преступление, — что ты только натворил!
Хели поспешно закрыл глаза, думая, что это ему снится. А потом сказал, счастливо улыбаясь:
— Ах, Тео, ведь впервые ты, именно ты, заботишься обо мне, а не наоборот. — Он наслаждался непривычным состоянием, полагая, что оно стоило драки. — А что, собственно, произошло?
Тео выглядел бледным. Его глаза с состраданием смотрели на Хели.
— Они тебя притащили: синего снаружи и изнутри.
— Кто?
— Врач, аптекарь и Лотта Шух. Она плакала и объясняла, что во всем виноват Клаус — не знаю, кто это.
— Ее новый любовник. — Хели хотел рассмеяться, но помешала боль в ребрах. — Я ведь от Лотты ничего не хотел. Просто мне захотелось с кем-нибудь поговорить, я чувствовал себя таким одиноким. Ты был занят… Да ладно, оставим это. Все почему-то сильно любят тебя, а ты пользуешься этим. — И добавил жалобным тоном: — Я хочу к Дженифер.
— Ты хочешь кофе?
— Нет, хочу к Дженифер.
Вошла фрау Кляйншмидт, принесла лед в грелке и тут же удалилась на цыпочках.
— Аххххх! — Лед приятно охлаждал болевшую голову Хели.
— Этого не надо делать, — произнес Тео, заботливо укрывая Хели.
— Чего не надо делать?
— Ехать к Дженифер.
— Почему это?
— Потому что она приедет сюда.
— Что?! — Хели подпрыгнул как ужаленный. Всю боль как рукой сняло. Правда, немного продолжал болеть нос, на который пришелся удар. — Каким образом… откуда… почему…
Тео снисходительно усмехнулся.
— Потому что она позвонила. И я ей рассказал, что ты схлопотал по своему выдающемуся носу.
— Она знает, за что?
— Естественно, я ей обо всем рассказал.
— О Господи, и?…
Она от души посмеялась. Знаешь, она очаровательная леди, как раз такая, как тебе нужна. И еще она сказала, что у нее каникулы, и если мы не против, то она приедет.
— И? — Хели затаил дыхание.
— Я не против, ответил я. Но я еще должен тебя спросить, не против ли…
Грелка со льдом полетела в голову Тео. За ней последовала подушка. Началась возня, сопровождаемая громким смехом.
Вошедшая фрау Кляйншмидт с удивлением уставилась на происходящее.
— Да, счастье, что с вами больше ничего не приключилось, господин Хели! У вас крепкие кости.
— Он у нас вообще крепкий паренек, — заявил Тео. И вот они, запыхавшись и став серьезными, уселись на краешек постели рядышком, как куры на насесте. — Пока ты тут лежал, — тихо проговорил Тео, настолько тихо, что фрау Кляйншмидт ничего не могла расслышать, — я понял, насколько ты мне дорог. И что я даже представить себе не могу жизни без тебя. Прости меня, друг, но я себя вел как осел.
— Я тоже, — сознался Хели. — Мне жаль женщин, которым мы достанемся!
— Это должны быть сильные женщины, — мудро констатировал Тео. — Только сильные женщины смогут управиться со слабыми мужчинами.
— Верно, друг!
Они крепко пожали руки, глядя друг на друга. Оба расчувствовались. Мужская дружба — как много это значит!
Фрау Кляйншмидт вытерла пару слезинок и шмыгнула носом.
— Да, вы далеко не так плохи, как мои сыновья. И даже разбираетесь в домашнем хозяйстве, особенно господин Хели.
— Ну, я еще подучусь, — заверил пребывавший в веселом расположении духа Тео. — В конце концов, я беру в жены эмансипированную, работающую женщину.
Хели судорожно проглотил слюну и отодвинулся от Тео.
Значит, ты хочешь все-таки жениться на Дуне? — спросил он с отсутствующим видом.
— Не на Дуне. На Николе!
Вдобавок я получу еще троих взрослых сыновей. Милая фрау Кляйншмидт, может быть, мои сыновья продемонстрируют вашим, как следует относиться к матери. — Тео поднялся и еще раз произнес: — Я женюсь на Николе Штанци.
— Она уже знает об этом? — скептически поинтересовался Хели.
События менялись очень быстро, как в калейдоскопе.
— Нет, — ответил Тео. — Но я спрошу ее об этом, и прямо сейчас, если только она опять не уехала в Шотландию. Не знаю почему, но все близкие мне женщины так или иначе связаны с Шотландией. Я был бы великолепным мужем Марии Стюарт!
— У нее было много мужей, — размышлял Хели. — Не хватало только немецкого профессора живописи.
— Это ее упущение, — заявил Тео и хлопнул Хели по плечу, чем причинил ему боль. — Бывай, дружище!
— А твоя работа? — Хели имел
