Хелен Филдинг - Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

Дэниел с легкостью угадал мои мысли по выражению лица.

– Ну что, поднимем верх? – спросил он у Билли.

Ответ можно было предсказать, даже не задавая этого вопроса.

– Не-ет! – завопил тот.

– Ну ладно, садись… Дай только я уберу вот это, – сказал Дэниел и, подобрав с переднего сиденья какие-то журналы, перебросил назад. На обложке верхнего я разглядела довольно рискованное фото и надпись: «Автомойка мексиканских лесбиянок».

– Приходится повышать уровень образования, – приветливо пояснил Дэниел в ответ на мой изумленный взгляд и повернулся к Билли, который уже уселся рядом с ним. – О’кей, я буду жать на тормоза, а ты займись кнопками.

Напрочь забыв о встревоженной, напуганной матери, дети в восторге завопили, когда мягкая крыша «Мерседеса» автоматически поползла вперед и наконец закрылась. Впрочем, Мейбл довольно быстро спохватилась и напомнила:

– Дядя Дэниел, ты забыл нас пристегнуть!

Не без труда, но мне все же удалось убедить Дэниела пересадить Билли назад и застегнуть ремни безопасности. Машина рванула с места, и я помахала ей вслед, но ни один из троих даже не обернулся.

Вернувшись в опустевший дом, я занялась уборкой и вытащила из своей спальни все мягкие игрушки, всех пластмассовых динозавров и все пособия и справочники по организации Идеальных Свиданий. Попыталась я уничтожить следы пребывания детей и в большой гостиной, но эта монументальная задача оказалась мне не по плечу, и я ограничилась тем, что распинала по углам игрушки, валявшиеся на самом виду. «Я же все равно не буду с ним спать», – подумала я, отправляясь в ванную комнату. Там я пустила горячую воду, включила музыку и бросила в ванну горсть ароматической соли, напомнив себе, что я: а) должна быть спокойной, но сексуальной (что было не трудно) и б) что я должна приехать в нужное место в нужное время.

До сих пор не знаю, о чем был фильм, что мы смотрели. Надо будет при случае сходить на него еще раз. Говорят, «Отверженные» – действительно отличный фильмец. Мне, однако, было ни до чего – все мои мысли сосредоточились на колене Рокстера, которое касалось моего колена, что дико меня возбуждало. Руку он положил на свое левое бедро, а я положила правую ладонь на свое правое бедро, так что Рокстеру нужно было преодолеть всего пару дюймов, чтобы коснуться меня. Это тоже было очень сексуально, и я гадала, что же сейчас чувствует он. Возбужден ли он так же сильно, как я? Мне казалось, что – да, но я не была уверена. Прошло довольно много времени, прежде чем Рокстер опустил ладонь на мое бедро и начал его поглаживать… То есть нет, не совсем поглаживать. Большим пальцем он сдвигал ткань моего темно-синего платья то вверх, то вниз, так что тонкий и гладкий шелк легко терся о мою голую ногу. Это оказалось невероятно эротично, к тому же подобный жест трудно было интерпретировать как-то неправильно.

На экране люди бросались в воду, кто-то от кого-то скрывался, кто-то кого-то ловил, однако я смотрела только на Рокстера. Он казался спокойным, но я подумала, что, хотя его взгляд устремлен на экран, перипетии сюжета вряд ли интересуют его. В его глазах мне чудился блеск, который разгорался все ярче вне зависимости от того, что происходило с Жаном Вальжаном. И я не ошиблась! Еще какое-то время спустя Рокстер наклонился ко мне и прошептал:

– Может быть, лучше пойдем?

Я не возражала. Едва выйдя из кинозала, мы бросились друг на друга и начали яростно целоваться, потом крепко обнялись и решили, что для начала нам необходимо хотя бы сходить в ресторан – исключительно в целях соблюдения приличий. Как вскоре выяснилось, у Рокстера оказалось еще одно удивительное качество: мне было с ним очень легко и приятно даже несмотря на то, что те несколько ресторанов, куда мы зашли, оказались переполнены, к тому же в них стоял невероятный шум. Свободных столиков не было нигде, но у Рокстера это не вызвало ни раздражения, ни досады, и мы неплохо провели время в ресторанных барах, в каждом из которых мы останавливались, чтобы выпить по коктейлю, поболтать и посмеяться.

В конце меня ждал приятный сюрприз: мы зашли в небольшой, уютный ресторан, где Рокстер заказал места́ заранее – специально, чтобы прийти сюда со мной после кино. Пока мы ели, он взял меня за руку и просунул свой большой палец между моим безымянным и указательным, а я в ответ обхватила его палец всей ладонью и стала поглаживать, стараясь только, чтобы мои движения не превратились в слишком откровенную рекламу мастурбации. Самое поразительное, что при этом мы продолжали преспокойно болтать, словно были всего лишь добрыми друзьями, и это тоже показалось мне бесконечно сексуальным.

В какой-то момент я все-таки встала, чтобы сходить в туалет. Запершись в кабинке, я набрала номер Талиты.

– Если тебе кажется, что все в порядке, – не останавливайся, – посоветовала она. – Но если заметишь что-то странное, сразу звони. Я тут же примчусь.

Когда мы вышли из ресторана, никаких такси не было и в помине (что вы хотите: Сохо, да еще в пятницу вечером?), и Рокстер спросил:

– Как же ты попадешь домой? Метро уже закрылось.

При этих словах я едва не потеряла сознание. Что же получается?.. Неужели мы по-прежнему просто хорошие знакомые – и это после нескольких часов подготовки, после звонков друзьям и «объяснения на пальцах»? Это было ужасно, действительно ужасно!

– Придется мне тебя проводить, – сказал Рокстер и ухмыльнулся. – Ты никогда не ездила на ночных автобусах, Джонси? Хочешь попробовать?

В ночном автобусе оказалось довольно тесно. Сумки, колени, локти и другие выступающие части других пассажиров вонзались мне в печень, ребра, почки и еще в какие-то внутренние органы, о существовании которых я прежде не подозревала. Пожалуй, настолько интимной близости я еще не ощущала никогда и ни с кем. Впрочем, оказаться частью сообщества пассажиров ночного автобуса мне было даже любопытно, а вот Рокстер выглядел не очень довольным. Похоже, он считал себя виноватым, что нам приходится путешествовать таким способом.

– Ты о'кей? – спросил он одними губами.

Я приветливо кивнула, хотя, если говорить откровенно, я бы предпочла, чтобы толпа прижала меня к Рокстеру, а не к какой-то незнакомой толстой женщине, с которой я занималась чем-то вроде лесбийского секса на автомойке, о котором писал журнал Дэниела.

Какое-то время спустя автобус остановился, и часть пассажиров сошла. Почти рядом с Рокстером освободилось одно кресло, и он, отодвинув плечом какую-то даму, быстро сел. Поначалу этот поступок показался мне не слишком галантным (ничего подобного я от него не ожидала), однако когда автобус снова тронулся (после нескольких судорожных рывков, в результате которых оставшиеся пассажиры распределились по салону более или менее равномерно), Рокстер поднялся и усадил меня на свое место. Опустившись на сиденье, я с признательностью посмотрела на него – и увидела, что он с ужасом глядит куда-то вниз. Проследив за его взглядом, я обнаружила, что отодвинутая Рокстером дама совершенно беззвучно блюет мне на туфли.