напротив меня и делает вид, что не слушает.
— Это офицер Эндрюс, — голос у него мягкий. — Офицеры посетили ваш дом в нижнем Редхилле, но обнаружили, что он пуст, нам нужно, чтобы вы пришли в участок.
Я смотрю на Габриэля, он кивает, услышав сказанное.
— Когда?
— Как можно скорее.
— Я сейчас приеду.
Габриэль складывает газету, распрямляет ноги, наклоняясь вперед, чтобы положить ее на стол.
— Ты понимаешь, какие новости они собираются тебе сообщить?
— Да, — отвечаю я.
Это было сюрреалистично. Знать и ненавидеть это так долго, и только теперь принять все.
Не только из-за того, что он сделал для меня, но и понимая причины, зная человека, стоящего за маской злодея.
— Ты готова идти? — спрашивает он.
— Да, — отвечаю я, вынимая Линкольна из его манежа. Габриэль протягивает к нему руки, забирая его у меня.
— Тогда пойдем.
Мы встречаемся с Камиллой в фойе, и Габриэль передает ей Линкольна, чтобы она присмотрела за ним, пока нас не будет.
Через полчаса мы въезжаем на подземную парковку под участком. Все время, пока мы идем, Габриэль держит руку на моей спине.
Нас встречает начальник участка.
— Мистер Сэйнт, — говорит он с шоком на лице, прежде чем его красные глаза переходят на меня. — Мисс Дойл.
— Миссис Сэйнт, — Габриэль поправляет.
— Вы взяли жену?
Его рука скользит по моей талии. Ему не нужно ничего говорить, чтобы лицо начальника побледнело.
— Сэр, мы говорили о том, что это будет означать для нее…
— Хватит. Миссис Сэйнт все понимает, — я ничего не понимала, но это было нормально. — Вы вызвали сюда мою жену, зачем?
— А, — сглотнул он. — Да, так вот, кажется, произошел инцидент, — нервозность этого человека почти заставила меня почувствовать себя виноватой за тот страх, который он испытывал из-за присутствия здесь Габриэля. — Прошу вас следовать за мной.
Мы идем за старым грузным мужчиной по длинным старым коридорам участка к комнате в задней части здания. Он предлагает нам войти первыми, приглашая присесть на старые диваны перед потертым журнальным столиком.
— Мисс Дойл… точнее миссис Сэйнт, — сглатывает он. — Боюсь, у меня плохие новости, — я ничего не говорю. — Сегодня утром полицейские получили сигнал о том, что на окраине города обнаружен труп. Было найдено тело.
— Мой отчим, — констатирую я.
— Да, — он вздыхает. — Я понимаю, что это может вас огорчить.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но Габриэль кладет ладонь на мою руку, едва заметно покачивая головой, прежде чем сам заговорит.
— Как долго вы работаете здесь?
— Много лет, мистер Сэйнт.
— Итак, вы понимаете, что мы не терпим жестокого обращения с детьми, сексуального насилия, издевательств в семье и тому подобного?
— Да, сэр, — кивает шеф. — В нашем городе такого не терпят.
— Тогда, что насчет моей жены? — брови начальника хмурятся, когда Габриэль откидывается в своем кресле, одной рукой держась за мою, а другой задумчиво потирая подбородок. — Девять лет назад вы получили тревожный звонок от девушки. Она утверждала, что подвергается насилию. Вы выслали офицеров, которые четко зафиксировали признаки и доказательства, но дело было закрыто. Спустя несколько месяцев поступил еще один звонок от кричащей девочки, но звонок был отключен и больше не возобновлялся. Через год позвонила женщина и попыталась объяснить, что она подвергается насилию, но ее звонок был прерван. Так было и далее.
— Господин Сэйнт, вы должны понять…
— Что понять? — он рычит со всей присущей ему ядовитостью. — Понять, что вы позволили женщине страдать от рук отчима, позволили ей пройти через годы насилия, когда знали, какой ужас она переживает?
— Он сказал полиции, что знает Сэйнтов! — мы оба замерли. — Я никогда не расследовал за это дело, — вздыхает шеф. — Иначе я бы знал. Это был обычный звонок, ничего сверхъестественного не бросалось в глаза.
— Я слушал эти звонки, — заявляет Габриэль. — Это не был обычный звонок.
Я поворачиваю к нему голову так быстро, что, клянусь, слышу хруст шеи.
Как!?
Начальник вздыхает.
— Что вы хотите от меня услышать, Габриэль? Я не брался за это дело.
— Моя жена страдала долгие годы! — он бьет кулаком по столу. — Я ожидаю, что вы будете выполнять свою работу!
— Он утверждал, что работает на вас! — отвечает мужчина. — Я никогда не занимался разбирательством!
Габриэль напрягся рядом со мной.
— Что?
— Мисс Дойл… Миссис Сэйнт, — поправляет он. — Ее опекун заявлял о связях с Сэйнтами. Мол все, что он делал, было одобрено вами.
— И вы не подумали проверить?! — крикнул Габриэль.
Я почувствовала его ярость, как он хочет взять всю ответственность за произошедшее на себя.
Поэтому резко встаю.
— Я знаю, что мой отчим, мой опекун мертв. Нет, я не сожалею об этом. Я опознаю его тело, а потом хочу уйти.
— Мы подвели вас, миссис Сэйнт, — я почувствовала тяжесть сожаления в его словах, в том, как он смотрит на меня. — У меня есть дочь, — признался он, глядя на свои руки, сплетенные на столе. — Меня ужасает мысль о том, что она когда-нибудь может пережить это.
— Мои мольбы были проигнорированы, начальник, — говорю я. — Меня бросили. Я надеюсь, что ни одному человеку не придется пережить это, несмотря на преступления его родителей.
— Мне жаль.
— Я здесь для того, чтобы опознать тело моего отчима, — вздыхаю я, чувствуя внезапную усталость. — Не для того, чтобы принимать извинения за совершенные преступления. Позвольте мне подтвердить, что этот ублюдок мертв, и уйти.
— Мне жаль, миссис Сэйнт, что мы вас подвели.
— Еще бы, — хмыкает Габриэль, когда нас вводят в холодную комнату. Передо мной лежит тело.
— Миссис Сэйнт, здесь нет давления. Его тело… ну, оно не будет похоже на то, что вы помните, — говорит начальник профессиональным голосом. — Не торопитесь.
Я и не тороплюсь.
Я подхожу к фигуре, скрытой под белой простыней, и поднимаю ее. Передо мной лицо моего отчима.
Бледное.
Лишенное жизни.
Глаза широко открыты.
Я ничего не почувствовала. Я лишь была рада, что он мертв.
— Все ли цело? — спрашиваю я, зная своего мужа.
— Нет, половой орган отрезан.
Я улыбаюсь, зная, что он страдал, и, взглянув на Габриэля, обнаруживаю, что он тоже улыбается.
Глава 38
Амелия
На обратном пути мы не говорили об отчиме, пока Габриэль не загнал машину в гараж.
— Спасибо, — тихо говорю я.
— Я дам тебе обещание, leonessa, которое ты должна запомнить, — я смотрю на него и вижу, что он уже смотрит на меня. Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо. Те же руки, что изуродовали моего отчима, касаются меня так нежно, ласково.
— Какое?
— Ни один мужчина больше никогда не прикоснется к тебе.
— Я тебе верю.
