Скорпион и Саб-Зиро. Огонь и холод. Змея и лед.
Помимо «Мортал комбат» мы играли в сказки. Любили играть в Робин гуда. Я, конечно, была Робин Гудом. А Стас Большим Джоном. Логично было предположить, что он сам станет Робин Гудом, а я девицей Мариан, но я упорно отказывалась принимать женские роли. Мы даже подрались с ним тогда в первый раз. И я победила. И стала Робин Гудом. А Стасу досталась второстепенная роль Большого Джона. Крольчиха Умка была нашей принцессой. Я склеила ей корону из бумаги.
Деревянная площадка на дереве была замком Ноттингем. На площадку мы помещали мешочки с мелочью. Мы грабили Ноттингем и раздавали мешочки близлежащим кустам. Кусты у нас были домами бедняков.
Специально для игры в Робин Гуда я сшила себе зеленую шляпку. Стас тоже хотел такую, но я сказала, что это отличительный знак Робин Гуда. Тогда Стас на меня здорово обиделся.
Мы любили забираться куда-нибудь высоко – облазили все деревья в округе, излазили сверху донизу старый сломанный грузовик, который стоял у дома наших соседей, по-моему, с самого моего рождения. Мы прыгали по гаражам соседей слева и по наваленной груде бетонных блоков соседей справа. Мы часто падали и разбивали коленки. Стас переносил боль хуже, чем я, плакал тогда, когда я не плакала, но я никогда не смеялась над ним из-за этого. Когда он падал и разбивал в кровь коленку или локоть, я садилась перед ним, срывала подорожник, пела ему песенку про котенка и паровозик, заставляла его подпевать мне, чтобы отвлечь от боли, и лепила лист подорожника на ранку.
Стас успокаивался. С удивлением смотрел на залепленную листом ранку
– Совсем не щипит! – удивлялся он.
– Ну так это же я тебя отремонтировала! У меня никогда не будет щипать! – гордо улыбалась я.
Мы часто уходили ко мне. Подолгу лежали на крыше терраски и смотрели в небо.
Днем наблюдали на пролетающими облаками.
– О чем ты думаешь? – как-то спросила я Стаса, когда мы лежали на крыше.
– О том, что вон то облако похоже на огромного муравья. Видишь?
Я не видела.
– Нет, ничего не вижу!
– А вон то, рядом, на паука с мордой обезьяны.
– Хм. Скорее на какую-то палку.
– И они как бы дерутся. У них злые лица. Интересно, если они на самом деле будут драться, кто победит?
– Не знаю.
– Нет, ну ты как думаешь?
– Не знаю, мне как-то странно об этом думать.
– Мне кажется муравей.
– Почему?
– Просто мне так кажется.
Я не видела в облаках ни муравья, ни обезьяноподобного паука. Мне вообще все время тяжело было представить. Что облаком может быть на кого-то или что-то похоже. А Стас все время видел в облаках столько всего: драконов, динозавров, горилл и годзилл…
А ясными вечерами мы искали в небе созвездия. Стас по знаку зодиака – стрелец, и я учила его, как быстро находить в небе созвездие стрельца.
Мы обсуждали созвездия и ели конфетки. Конфетки с разными фруктовыми вкусами мы покупали в палатке у дома. За фиолетовый кругляшок со вкусом винограда у нас со Стасом часто велись нешуточные бои. Но иногда все-таки Стас, видя, что осталась только одна виноградная, по-джентельменски уступал мне ее.
Когда становилось совсем холодно, мы забирались в дом. Играли с Умкой. Стас очень любил Умку, всегда приходил в гости с чем-нибудь вкусненьким для нее.
Он открывал дверцу и достал зверька. Умка обычно не любила чужих, начинала странно фыркать и чихать, но Стасу она доверяла.
Он доставал из кармана яблоко или морковку. Откусывал кусочки и подавал Умке. Умка протягивала к угощению свою смешную мордочку, обнюхивала еду, потом начинала есть. Мы гладили ее по гладкой серой шерстке.
У меня в комнате мы любили рисовать. Рисовали разных животных, героев из игр и мультфильмов. В голове отчетливо вспыхнуло воспоминание одного из наших творческих вечеров. Мы сели за стол, я достала бумагу и фломастеры.
Я хитро посмотрела на Стаса.
– Ты чего? – нахмурился он.
Ох и не любил он этот мой взгляд! Он все время ворчал, что, когда я так на него смотрю, у меня будто бы была какая-то тайна, а он был дурачком, которому эта тайна неизвестна.
Я улыбнулась и спрятала улыбку в ладошке. Потом сжала кулачок и убрала его в карман кофты.
– Я брошу улыбку тебе в окошко, когда тебе будет пора уходить. Чтобы ты не скучал по дороге. Поймаешь?
Он кивнул.
– А что ты кинешь мне взамен?
Стас растерялся.
– Поцелуй?
– Фу, девчачьи нежности. Не подойдет. Думай.
Он захихикал в кулачок. И также убрал в карман.
– Я брошу тебе смех!
Я удовлетворенно улыбнулась. Он спросил:
– Что мы будем рисовать?
Я задумалась.
– Я нарисую тебе улыбку, а ты мне – смех!
Стас возмутился:
– Но это же нечестно! Улыбку рисовать гораздо проще. Как я нарисую смех?
– А я нарисую не такую улыбку. Я нарисую сложную.
– Ну ладно…
Мы сели за стол и стали рисовать. Я нарисовала водопад из множества капелек, а каждой капельке пририсовала улыбающееся лицо.
Стас первый протянул мне свой рисунок. Он нарисовал рот, из которого вылетают маленькие птички, крендельки и сахарная вата, карамельки, маленькие котята, облака, радуга и разноцветные бабочки.
Художник из него был так себе, глядя на рисунок, можно было подумать, что невидимому человеку плохо, и его рвет бабочками, птичками и карамельками. Но рисунок мне очень понравился.
Я протянула ему свой рисунок.
– Это водопад, – недовольно сказал он, – где же тут улыбка?
– А ты смотри внимательно! – улыбнулась я.
И он увидел лица на капельках. И восторженно сказал:
–Ого! Улыбки! Очень круто, спасибо!
Мы отдали друг другу свои рисунки.
Время было уже позднее, и Стасу пора было домой.
– Не забудь, – сказала я на пороге, провожая его, постучав по своему карману, –поймать мою улыбку!
– А ты поймай мой смех! – постучал Стас по своему карману.
Я побежала на второй этаж. Одну половину второго этажа занимала моя комната, вторую – чердак. Я пробиралась через старую мебель, кастрюли и цветочные горшки. Еле-еле открыла окно. Вдохнула вкусный вечерний воздух.
Стас встал прямо под фонарь, чтобы я видела его.
– Я здесь! – крикнул он.
Я засунула руку в карман и вытащила кулачок.
– Ты готов?
– Готов! Ловлю!
И я бросила ему невидимую улыбку. Он поймал ее и налепил себе на рот. Улыбнулся широко-широко.
– Теперь лови мой смех!
Он бросил мне смех.
Я поймала его, открыла рот, бросила смех туда, как следует разжевала и проглотила. Потом засмеялась.
