Альбина игриво передернула плечами, и платьице, на котором словно сами собой расстегнулись верхние пуговки, соскользнуло с одного из них.
– Это как же?
– А так, что все это, – он указал на поднос с чашками и тарелками, – окажется на полу!
– И только-то? – нарочито изумленно подняла брови девушка. – Я могу убрать, если мешает.
– Не то слово, как мешает, малышка!
Когда Тина назвала свой адрес Максиму, он был приятно удивлен: самый центр Москвы! Когда остановился у указанного подъезда, его удивление усилилось. Это сколько же надо иметь денег, чтобы проживать в таком месте и в таком доме! Тут явно попахивало не одной только зарплатой сотрудницы пусть и преуспевающей фирмы.
Если ты увлечен девушкой и неожиданно выясняется, что она к тому же еще и хорошо обеспечена, – это не может не радовать. Однако Максим не мог упрекнуть себя в меркантильных помыслах – что его не только радовало, но и давало повод гордиться собой, – ибо он положил глаз на Тину, не имея ни малейшего представления о ее благосостоянии.
Но девушка быстро развеяла недоумение молодого человека. Квартира принадлежала Александре, и она лишь временно, на правах родственницы, жила здесь. Вроде как присматривала за ней, пока хозяйка наслаждалась вновь обретенным семейным счастьем в деревеньке Выглядовка, что располагалась километрах в ста от Москвы.
Максим слышал о том, как случайно оброненная врачом фраза в конечном итоге круто изменила жизнь его предшественницы на рабочем месте. Однако трое – Тина, Альбина и, естественно, Вениамин Диктов, – не только посвященные в события той поры, но и принимавшие в них непосредственное участие, не слишком хвалились своей осведомленностью. Максим же усвоил лишь следующее: ему крупно повезло, когда его взяли на освободившуюся должность в процветающую фирму, а больше его ничто особо не должно волновать. У него есть голова на плечах, да и фортуна ему благоволит. Поэтому он с легкостью расстался с мыслью о богатстве Тины. Если дело дойдет до… до чего-то серьезного, он вполне сможет и сам содержать семью.
– Прости, что не могу пригласить тебя к себе, – со вздохом сожаления произнесла его спутница. – Александра Ивановна мне ничего не запрещала, но я сама пообещала ей не приводить в квартиру никого без ее ведома. По-моему, это правильно. – И она посмотрела на Максима так, словно искала у него поддержки.
– Ничего страшного, не переживай. Я все понимаю, – улыбнулся он ей. – Тогда, может, в следующий раз поедем ко мне?.. Посидим, поболтаем, кофейку попьем?
Говоря «посидим, поболтаем, кофейку попьем», Максим имел в виду именно это, и ничего больше. «С ней не стоит торопить события, – подумал он. – Она из тех девушек, которые прочно стоят на земле и всего предпочитают добиваться сами. Тине надо самой прийти к выводу, что, кроме меня, ей никто не нужен».
– Хорошо, договорились.
В ее голосе Максим уловил облегчение. Она явно услышала то, что хотела. Значит, он находился на верном пути.
Он проводил ее до подъезда и поцеловал в щеку. Девушка еще раз обернулась у входной двери и помахала вслед его отъезжающей машине…
Тина вошла в квартиру, уже не обращая внимания на роскошь обстановки, которая так поразила ее, когда она очутилась здесь впервые. Правда, девушка никогда и не воспринимала квартиру как свою. Даже в мечтах не видела себя хозяйкой всего этого великолепия.
– У меня все будет не так, как здесь, – не раз говорила она и себе, и другим. – Меньше, дешевле, но от этого ничуть не хуже, потому что – мое.
Из всех помещений квартиры Тина пользовалась только ванной, кухней и гостевой спальней, предпочитая в остальные комнаты не заходить. Она даже предложила Александре запереть их на ключ – как говорится, от греха подальше. Но та возмутилась, заявив, что это излишне, она, мол, доверяет ей целиком и полностью.
Включив в кухне телевизор, Тина уселась на плетеный стул с пестрой, в цветах, подушкой на сиденье и стала в блаженном состоянии наблюдать за мелькающими на экране человечками. В роскошных кринолинах и в расшитых золотом камзолах, они очень по-современному выясняли отношения, даже пытались «ботать по фене», не забывая, правда, после каждой фразы прибавлять «милостивый государь» и «прелестная сударыня». А по сути все сводилось к хорошо известному: любит – не любит, плюнет – поцелует, к сердцу прижмет – к черту пошлет. И так на протяжении полутора часов, пока героя и героиню в самых шикарных туалетах пастор в скромной темной сутане не объявил мужем и женой.
– Я тоже хочу замуж, – неожиданно для себя самой решительно произнесла Тина. – Хочу свадьбу, хочу белое пышное платье, фату и лимузин с цветами. И много-много гостей, чтоб видели, как я счастлива!
Никогда прежде ей в голову не приходили подобные мысли, а сейчас они буквально овладели Тиной. «Это наваждение, – подумала она. – Или предчувствие? Предчувствие счастья…»
В телевизоре фильм сменился концертом классической музыки. Дирижер с вдохновенным видом махал руками, зажав в одной из них палочку. Музыканты в исступлении терзали свои инструменты, извлекая из них, видимо, божественные звуки. Но Тина их не слышала, точнее, не могла потом припомнить, что они играли. Но одно она знала точно: мелодия была созвучна ее душевным переживаниям. Иначе она бы ни за что не высидела неподвижно до окончания концерта.
Лишь когда дирижера завалили цветами и он ушел, благодарно кивая восторженно аплодирующим зрителям, Тина словно пробудилась от сна. Тело затекло, но на губах блуждала мечтательная улыбка. Как же она нравилась себе в том пригрезившемся белоснежном платье с кружевным лифом. А как радовались за нее и мама, и папа, и сестренка Ира, и баба Дуня!
Тина довольно улыбнулась: как хорошо, что сегодня они поужинали в «Хуторке» и не надо мыть посуду. А то просто преступление после сказочных видений возиться с грязными тарелками и сковородками.
По правде говоря, девушка очень рассчитывала на то, что ночью ей приснится продолжение ее грез наяву. И она увидит своего новоиспеченного мужа. Интересно, кого? Неужели Максима?..
Но если ей что и снилось, то наутро Тина ничего не помнила об этом. «А жаль, – вздохнула она. – Потому что иногда позарез нужен какой-нибудь знак свыше, подсказка, что все идет как надо. Чтобы действовать, не сомневаясь и полагаясь не столько на свою, сколько на чью-то – мудрую, безошибочную – волю…»
На следующий день, где-то часов в двенадцать, ей позвонил Максим. Они с легкостью проболтали о том о сем больше часа и расстались, весьма довольные проведенным вместе временем и тем, что на завтра договорились сходить куда-нибудь. «Куда-нибудь – это же какой простор для воображения», – размышляла Тина и прикидывала, что наденет, если Максим пригласит ее в кино или в кафе. А вдруг сначала в кино, а потом в кафе?
