Шесть месяцев, думала она, на следующей неделе будет шесть месяцев со дня нашей свадьбы. С того дня, когда Шелдон сделал мне первый и самый унизительный – нарочито унизительный – из подарков.
Шелдон застал Валери врасплох, когда во время свадебного завтрака, вручив Камилле чек, передал ей конверт с документом, в котором говорилось, что отныне особняк, принадлежавший Брайану Керквуду, является общей собственностью Шелдона Макинроя и Валери Керквуд-Макинрой. Мужа и жены.
– Маленький свадебный подарок, – сказал он тогда, и Камилла радостно вскрикнула, узнав, что дом, в котором росла ее дочь, перешел во владение Валери со всеми его бесчисленными сокровищами.
Сама же Валери вздрогнула, представив, насколько вырос ее долг перед мужем. Кажется, ей было до слез жаль расставаться с домом, в котором прошло ее детство, с которым было связано много приятных воспоминаний. Но тогда, за свадебным столом, она вдруг осознала, что смутная надежда рассчитаться когда-либо с Шелдоном Макинроем, вернуть ему деньги, которые он дал ее матери, и таким образом обрести свободу становится несбыточной мечтой. Как освободиться от этого человека, если она пользуется его щедротами?
Не глядя на него, Валери тихо, но решительно сказала:
– Я ничего у тебя не просила. И ничего от тебя не приму.
И Шелдон, подливая ей шампанского, так же тихо и твердо ответил:
– Тебе не повезло, Валери, потому что я дам тебе все, что мне захочется. Я понимаю, что ты предпочла бы стать мученицей, но не принимать мои подарки. Ты же была готова жить в картонной коробке и питаться собачьей едой, не так ли?
Валери посмотрела на него в упор.
– Только не пытайся внушить мне, будто ты делаешь все это из бескорыстных побуждений. То, что в документе есть мое имя, лишь уловка, рассчитанная на мою мать. Если бы ты заботился обо мне, то оставил бы дом полностью в моей собственности.
– И я мог бы погасить все долги твоего отца сейчас, а не растягивать их оплату на два года. Но неужели я кажусь тебе полным идиотом, готовым отдать невесте все, что ей хочется, в обмен на обещание? Мы заключили сделку, Валери, и твоя роль заключается в том, чтобы с благодарностью принимать щедрые подарки от безумно влюбленного в тебя мужа. Привыкай к этому.
В распоряжении Валери было шесть месяцев, чтобы привыкнуть к тому, как строит свою семейную жизнь Шелдон Макинрой. Но она не привыкла. И если, не дай бог, у нее впереди еще шесть лет, все равно ничто не изменится.
Нельзя сказать, что его подарки свидетельствовали об отсутствии вкуса или внимания. Браслет, например, ласкал глаз изысканной работой, а качество камней не вызывало ни малейших сомнений. Просто Валери не могла смириться с тем, что каждый подарок Шелдона лишний раз подчеркивал его нежелание учитывать ее чувства.
Да и с какой стати ему спрашивать у меня совета, консультироваться со мной, с горечью думала Валери. Глупо узнавать у стоящего в витрине манекена, что на него надеть, – пластмассовый истукан не имеет собственного мнения. А в том, что для мужа она не более чем манекен, Валери не сомневалась. Шелдону, как опытному иллюзионисту, надо убедить публику в своих поразительных способностях, и жена – всего лишь предмет реквизита.
Вот почему Валери делала то, что диктовалось обстоятельствами. На публике она представала счастливой и улыбающейся, украшала себя подаренными Шелдоном драгоценностями и надевала купленные на его деньги платья. Дома же в отсутствие гостей Валери носила то, что хотела. И если ему, черт побери, надоело видеть ее в зеленом платье, то это его трудности, потому что она намеревалась носить это платье до тех пор, пока оно не протрется до дыр. К счастью, этот наряд Валери нравился. В противном случае ей было бы труднее испытывать удовлетворение, досаждая Шелдону.
После обеда мужчины, извинившись, вернулись к обсуждению дел, а Валери и Камилла перешли в гостиную, чтобы посидеть у огня. Время бежало незаметно в тихой беседе ни о чем, пока Камилла не обронила:
– Я полагала, что ты уже все здесь переустроила.
– А мне кажется, что и так хорошо, – ответила Валери, думая о том, что переустройство гостиной добавило бы еще один пункт к перечню ее долгов перед Шелдоном.
– Не говори глупости, девочка, – возразила Камилла. – Я-то точно знаю, что тебе никогда не нравились эти темные панели. Должна признать, комната из-за них выглядит мрачноватой, особенно сейчас, с приближением зимы. Мне почему-то казалось, что они добавят уюта. Может быть, из-за этой гнетущей обстановки ты сегодня такая унылая.
Валери поспешила ухватиться за внезапно возникшее объяснение. Завтра, решила она, я все улажу. Но не сегодня.
– Знаешь, мама, я так устала. Надеялась, что ты не заметишь. Не против, если я пойду спать?
– Конечно нет, дорогая. Я поднимусь с тобой, только захвачу книгу.
У лестницы Камилла остановилась.
– Разве ты не пожелаешь мужу спокойной ночи?
Вопрос настолько смутил Валери, что ей пришлось задуматься над тем, как должна вести себя нормальная семейная пара. Уже сама ее реакция могла вызвать у матери подозрения. Это послужило лишним напоминанием о том, насколько трудна сложившаяся ситуация.
– Вряд ли он захочет, чтобы его беспокоили. Когда Шелдон обсуждает с Льюком какие-то дела...
– Чепуха! – громко заявила Камилла и, не дав дочери возможности возразить, постучала в дверь библиотеки и сразу же вошла.
Валери пришлось последовать за матерью.
Шелдон, оборвав себя на полуслове, вопросительно посмотрел на женщин.
– Извини, что помешала, – поспешно сказала Валери. – Я только хотела пожелать тебе спокойной ночи.
Шелдон поднялся и шагнул им навстречу.
– Уже так поздно? Извини, дорогая. – Он посмотрел через плечо на Льюка. – Мы ведь почти закончили, да?
– Боюсь, что нет. Надо еще решить вопрос со страхованием фабрики. И, пока тебя не было, появилась проблема с одним из клиентов.
Шелдон пожал плечами.
– Тогда я еще задержусь, Валери. На случай, если ты уже уснешь... – Он обнял ее за плечи и наклонился с явным намерением поцеловать.
Валери открыла рот, чтобы возразить, и опомнилась, когда было уже поздно. Впервые их губы соприкоснулись. Она напряглась, не зная, как поступить, и оттого поддаваясь панике. Даже на свадьбе Шелдон не позволил себе такой интимности, и теперь каждая клеточка ее тела протестующе задрожала.
Почувствовав ее нежелание, Шелдон тем не менее не отступил. Валери не смогла бы отстраниться даже в том случае, если бы поцелуй – легкий, как прикосновение крыла бабочки, – не выбил пол у нее из-под ног. Когда Шелдон наконец соизволил ее отпустить, Валери вся дрожала, и ему пришлось положить руки на ее плечи.
