Феликс поднял брови — мол, неужели?
— И деньги, и — вообще… Другая жизнь… — я замолчала, понимая, что выступила не просто глупо — неубедительно.
Но он разглядывал меня с интересом и, кажется, с удовольствием.
— Наверное, это связано с мужчиной? — предположил он.
— Да.
— С мужчиной вообще?..
— С конкретным мужчиной… — выдохнула я. — Он со мной еще не знаком… Но я много знаю о нем.
— Надеюсь, он не актер театра и кино? — поинтересовался Феликс.
Вот это уже было близко к оскорблению!
— Нет. Я не такая дура, как вы думаете…
— Я этого не говорил… — улыбнулся Феликс и, помолчав, спросил: — Откуда вы?
Я ответила правду:
— Из жуткой дыры.
Он кивнул, и это напугало меня.
— Это заметно? — спросила я, рискуя все-таки оказаться дурой в его глазах.
Феликс, чуть пригасив улыбку, внимательно смотрел на меня. Мне показалось, он нарочно тянул с ответом. Он почувствовал, что вопрос дался мне нелегко, и хотел узнать, надолго ли хватит моего терпения. Это было унизительно. Но, догадываясь, что впереди меня ждет еще немало унижений, я твердо решила вытерпеть одно из первых. Я молча ждала ответа. Как приговора. Ответ примерно таким и оказался.
— Пока — да, — сказал Феликс. — Заметно. Улыбаясь одними глазами, он следил за моей реакцией. Наверное, он ждал от меня ярости — по крайней мере протеста. Но я решила не сдаваться и, пытаясь уловить его тон — легкий, чуть ироничный, — спросила:
— Что надо сделать, чтобы не было заметно?
Феликс, скрестив руки на груди, чуть прищурившись, стал изучать меня — так, наверное, скульптор смотрит на кусок мрамора, из которого собирается сделать скульптуру.
И тогда я не стала дожидаться его ответа. Я просто рассказала ему все. О поселке, о своей мечте, о встрече с Аленой, о том, как мне пришла в голову мысль повторить ее путь с точностью до деталей, если, конечно, можно было назвать деталью ее мужа — Вадима…
Я понимала, что рискую выглядеть глупо, рассказывая о своих планах. Но у меня не оставалось выбора. И, кроме того, я была одинока здесь, мне было необходимо поделиться с кем-нибудь.
Был вечер, но почему-то мне уже не было так холодно, как два часа назад. Мы с Феликсом вышли из дома, продолжая разговаривать.
— Тебя обидело, что эта твоя Алена нисколько не заинтересовалась тобой?..
— При чем здесь «не заинтересовалась»! — возразила я. — Она высадила меня из машины, как бездомного щенка… Около вокзала… Мол, вали отсюда…
— Но деньги — дала… — заметил Феликс. — А это что-то значит…
Да, она дала мне деньги, с этим не поспоришь. И сейчас только благодаря им я смогу удержаться на плаву в городе-герое Москве.
— Дала, — согласилась я. — Но я верну ей эти деньги…
Феликс улыбнулся:
— В обмен на ее мужа, да?
— Да, — подтвердила я, поражаясь его способности давать ситуации те формулировки, от которых я старательно уклонялась.
— Забавно.
— Что забавно?
— Ты… — пояснил Феликс. — Есть в тебе нечто… Есть драйв!
Я остановилась, как споткнулась. Незнакомые слова имеют свойство звучать оскорбительно. Я знала, что оскорбляться и обижаться плохо, в этом слабость, но всегда с трудом преодолевала свои чувства. Вот и теперь новое для меня слово «драйв» ударило, как пощечина.
— Что это значит?..
— Расслабься, — усмехнулся Феликс. — Я не сказал ничего обидного… Не будь такой мнительной. Именно это отличает провинциалов от москвичей — мнительность. Ты ведь хочешь измениться?
— Хочу.
Феликс помолчал и, вновь убедившись в моей терпеливости, наконец объяснил:
— Драйв — это умение двигаться. Рваться вперед. У таких людей получаются самые немыслимые вещи… Понимаешь?
— Да. У меня все получится… Я знаю. Склонив голову к плечу, Феликс посмотрел на меня и улыбнулся:
— На войне как на войне?
— Да.
— Все средства хороши?
— Да.
Я улыбнулась: все это прозвучало, как пароль-отзыв.
— Ну, что же… — он распахнул передо мной дверцу машины. — Поехали.
И я поняла, что не одна на этой «войне», у меня появился союзник… Окрыленная поддержкой Феликса, я не подумала о главном: зачем все это было нужно ему? Стоило только задать себе вопрос, чтобы сразу увидеть, что Феликс вовсе не был похож на сотрудника «Красного креста» или хотя бы защитника «Дикой природы» (в моем лице). Но вопрос не родился, сомнение не выросло — я просто села рядом с ним в машину, и мы покатили по вечерней Москве.
Она — вечерняя Москва — тут же захватила все мои мысли. Не в пример дневной, она восхищала и даже пугала своей отстраненностью. Свет фонарей всегда замкнут, свет окон всегда чужой, если смотришь со стороны. Я пока была за пределами света, я только мечтала войти в его круг. Рядом был провожатый. Я доверилась ему и прикрыла глаза.
Едва мы с Феликсом поднялись по ступеням, двери магазина распахнулись перед нами.
— Кто их открыл? — шепотом спросила я.
— Сами, — улыбнулся Феликс.
— Было бы так в жизни…
— В жизни так и есть. Не замечала?
— Нет.
— Стоит только захотеть, сделать шаг. Внутри нас встретили манекены — презрительно смерили меня взглядом и отвернулись. Рядом с их туалетами моя одежда казалась обносками, впрочем, она и была обносками. Феликс же выглядел дорого' и стильно, хотя, если приглядеться, его вещи были далеко не новыми и, как я теперь понимаю, не модными. Привычными движениями Феликс перебирал плечики с блузками и платьями, висящие на штанге, прикладывал их ко мне, что-то браковал и вешал назад, что-то — оставлял для примерки.
— Я не могу потратить много денег, — предупредила я.
— Для того, чтобы выглядеть достойно, необязательно много тратить.
— Зачем же мне столько вещей?
— Примерить и выбрать лучшее.
— А они?.. — я кивнула на продавщиц. — Ничего не скажут?..
— Не думай о них.
Я лихорадочно примеряла вещи в кабинке. Феликс стоял по другую сторону занавески, переговариваясь со мной.
— У тебя есть профессия?
— Да. Я — библиотекарь.
— О!.. Мы с тобой почти коллеги.
— Вы тоже библиотекарь? — удивилась я. Феликс коротко засмеялся:
— Нет… Я написал книгу… Она пока не издана;
— Вы писали ее всю жизнь?
— Последние два года.
— А до этого?..
Я имела в виду его профессию. Но Феликс почему-то молчал. Я выглянула, подумав, что он куда-то ушел. Но он был здесь. Просто стоял и молчал. И лицо было каким-то странным, словно своим вопросом я причинила ему боль.
«Может быть, он сидел в тюрьме?» — подумала я и сама испугалась собственного предположения.
— Ну, что? — спросил он. — Выбрала?
— Сейчас… — невнятно ответила я и юркнула назад в кабинку.
