– Я поднимусь наверх, – сказала Меган, хотя прекрасно знала что, погрузившись в царство музыки, Джо ничего не слышит.
Поднимаясь по крутой винтовой лестнице, она, как всегда, не отрывала глаз от потолка, чтобы не закружилась голова. На площадке верхнего этажа Меган оглушил рев проигрывателя. Она успела забыть, как сильно Алекс включает звук, чтобы волосы вставали дыбом, чтобы каждая клеточка вибрировала и дрожала. Алекс считала это нормальной громкостью.
Вздохнув, Меган подошла к двери. Сделав несколько безуспешных попыток достучаться, она вошла в комнату.
На Алекс была ее любимая белая футболка и ярко-желтая трикотажная юбка. Сочетание довольно странное, но ей шло. С последней встречи на стенах появились новые плакаты. Изображение малыша тюленя соседствовало с Джеймсом Дином, а знамя Сан-Францисской команды – со шлемами оклендских налетчиков. Алекс сидела на подоконнике, разглядывая дерево магнолии над окном. Она обернулась, когда Меган появилась в дверях.
Казалось, что они смотрят друг на друга целый час. Алекс не удивилась. Она просто пристально уставилась в глаза Меган, до тех пор, пока та, как всегда, не выдержала и не отвела взгляд.
Алекс встала, подошла к противоположной стене, где рядом со стереопроигрывателем лежали и стояли альбомы, книги по математике и биологии, привезенные отцом из университета. Выключив музыку, вернулась на подоконник.
– Итак? – спросила она.
– Итак, я…, – слова, которые Меган заранее подобрала, повторив раз двадцать, застряли в горле. Глаза ее наполнились слезами, и, несмотря на все свои клятвы и намерения, Меган заплакала. Закрыв лицо руками, она рыдала, пока Алекс не подошла к ней и не обняла ее. Девочки присели на кровать.
Наконец, рыдания Меган стихли. Взглянув на Алекс, она с удивлением увидела, что глаза подруги тоже покраснели от слез.
– Прости меня, – произнесла Меган. Не сказав ни слова, Алекс бросилась в ванную и вернулась, держа маникюрные ножницы.
– Дай твой палец! – воскликнула она. Меган протянула указательный палец и зажмурилась от боли, то же самое Алекс проделала над собой. Девочки прижали пораненные пальцы.
– Вот, – сказала Алекс, – теперь мы – кровные сестры. Это значит, что мы останемся лучшими подругами, что бы ни случилось.
– Ты уверена? – спросила Меган.
– Конечно, давай никогда не устраивать ссор, о'кей?
Меган кивнула, и, не разжимая рук, они отправились смывать кровь.
* * *
Прошло три месяца. Распрощавшись с Меган и Алекс, улыбаясь, Клементина шла к своему дому на вершине холма. Время от времени она торжествующе поглядывала на зажатое в руке свидетельство. Дойдя до дома, крайнего у дороги, девочка остановилась под большим искривленным дубом, росшим в конце двора. Прижавшись щекой к шершавой коре, она пристально смотрела на свой дом.
До сих пор Клементина не понимала, почему мать и отчим поселились именно здесь. Казалось, что более старого и уродливого дома просто невозможно отыскать. Краска, вернее, то, что от нее осталось, своим серым цветом напоминала небо в пасмурный день. Земля на участке была такой твердой и каменистой, что на ней ничего не росло, кроме сорняков.
Но отчиму Клементины, Джону, дом понравился.
– В нем чувствуется характер, – заявил он, – представьте только, как мы все вместе наведем здесь порядок.
Клементину передернуло. Будь она уверена, что он говорит серьезно, она сказала бы ему напрямик, что не желает работать с ним бок о бок. Но она знала, что это всего лишь напыщенные фразы. Если бы он только мог, то давно бы нашел ее отца и избавился от Клементины. У Джона не было ни времени, ни желания заниматься ею. Клементина догадывалась об этом по недовольным морщинкам в углах губ каждый раз, когда она заговаривала с ним. Стоило матери выйти из комнаты, голос отчима становился громким и неприязненным. Широко улыбаясь, произнося теплые, нежные слова, он старался хитростью заставить ее делать то, что хотел. Подобным образом отчим заставлял обвиняемых сознаться, ссылаясь на улики или свидетельские показания, которых и в помине не было. Он говорил, что действует в интересах правосудия. Черта с два! Клементина знала, что все, что делает Джон, он делает только в своих собственных интересах. Вздохнув, она вошла в дом.
– Клем, это ты? – окликнула ее мать, – я в библиотеке.
Клементина усмехнулась. Интересно, с каких это пор комната, в которой стояли три непрочитанные книги Хемингуэя и словарь, стала называться «библиотекой»?
– Привет, мам! Как дела?
Анжела Монтгомери тщательно вытирала пыль с кофейного столика.
Каждый день, придя из школы, Клементина заставала мать что-то протиравшей. Ни единой пылинке не дозволялось присутствовать в доме.
– Прекрасно, дорогая, – ответила мать. – Я ходила в магазин и купила баранью ножку. Помнишь, Джон как-то говорил, что ел восхитительное блюдо в одной из компаний и ему очень понравилось? Я нашла рецепт в «Домоводстве» и хочу приготовить. Я так переживаю, вдруг выйдет неудачно. Я…
Клементина подошла к окну, откуда открывался вид на дома у подножья холма. Темные завитки дыма поднимались из печных труб, еще больше омрачая ненастный мартовский день. Мать что-то бубнила о сметанном соусе и овощах. Дождавшись, когда она замолчит, чтобы передохнуть, Клементина смущенно заговорила:
– Мама, ты только представь! Меган, Алекс и я получили первое место за проект на конкурсе по биологии. Взгляни на свидетельство, которое мне дали.
Анжела стояла на коленях, вытирая пыль с деревянных ножек стола. Она отложила тряпку и медленно, тяжело дыша выпрямилась. Клементина протянула ей свидетельство.
– Подумать только! Замечательно!
– Смотри, здесь написано, что наш проект крысиного лабиринта победил, благодаря своей оригинальности и полезности. Многие мальчики из нашего класса сделали радиоприемники и прочую чепуху, но их делают каждый год… А вот крысиный лабиринт никто никогда не делал. Это первый случай.
– Я горжусь тобой, дорогая. По-настоящему горжусь. Жаль, что нет времени поговорить обо всем подробно, но пора начинать готовить барашка. Еще я хочу убрать в спальне, пока не вернулся Джон. Ты же знаешь, как он любит чистоту. Еще раз поздравляю, дорогая.
Анжела запечатлела поцелуй на лбу дочери и пошла на кухню, прихватив тряпку и полироль. Свидетельство о первом в жизни успехе оттягивало руку Клементины, словно она держала его много часов, чтобы хоть кто-то обратил внимание. На минуту девочку охватило желание разорвать его на мелкие клочки. Успокоившись, Клементина выпрямилась и вскинула подбородок. Она прикрепит свидетельство на доску в своей комнате, по соседству с бланком об окончании балетного класса в Денвере. Кто знает, в каких еще состязаниях ей предстоит участвовать и победить? Надо будет оставить местечко, так, на всякий случай.
