— Слушай, что купить в подарок малой тринадцати лет? — нерешительно спросил он. Дарик остановился так резко, что идущий за ним Эм уткнулся ему в спину. Друг смотрел на него с испугом. Эм нахмурился:
— Чего?
— Ты часом не заболел? Кому подарок?
— Ребенку женского пола. Подростку.
— Матюша, ты сбрендил, — убежденно кивнул головой охранник. — Ты не обязан покупать подарки ребенку твоей модели!
Эм промолчал, перебирая баночки копченой рыбы в поисках чего-нибудь необычного. Ну не говорить же ему, в самом деле, что это его модель только-только вошла в пубертатный период! Дарик и убить может в состоянии аффекта, и любой суд его оправдает.
— Держи! — Дарик бросил ему с полочки плюшевого мишку с сердечком в лапах. — Они в этом возрасте обожают романтику. А тут секретное отделение в сердце. Как раз для подростка.
Эм схватил медведя, сунул в корзинку и, бросив туда же пару фруктов, пошел взвешивать сосиски. Дарик отвлекся на очередного хулигана, который украдкой запихивал в карман пачку печенья. Эм оглянулся на кассу — там почти никого не было. Надо быстро смываться отсюда, чтобы Дарик, не дай бог, не поперся следом за ним поглазеть на модель.
Расплачиваясь, он так мысленно торопил кассиршу, что едва не забыл купить две пачки Винстона. Спокойно, обернемся, поищем друга и махнем ему на прощанье. Дарик сделал было попытку вылезти из-за кассы, но Эм был уже на улице. С размаху сев в машину, словно смывался с награбленной выручкой, он завел мотор и поспешно, рывком вылетел со стоянки.
Ксюша удивилась:
— Ты че, украл что-то?
— Молчи лучше, — буркнул Эм, выруливая на оживленную улицу. — Одни проблемы с тобой!
— Что я опять сделала?! — возмутилась она. — Чего ты все ругаешься на меня?
Эм не ответил. Ну что ей ответить? Она ни в чем не виновата. Виновата, конечно. В том, что у нее такие обалденные глаза и что ее тонкая фигурка вызывает мурашки в пальцах.
Он указал на пакет:
— Там… Возьми. Это тебе.
Ксюша непонимающе перебрала рукой покупки и вытащила на свет божий медвежонка. Показала ему. Эм кивнул:
— Подарок…
— Мне? — взвизгнула от радости Ксюша. — Вау! Реально мне?
— Ну а кому ещё, — пробурчал Эм, не желая показывать, что доволен ее реакцией.
Ксюша прижала игрушку к груди:
— Вау! Спасибо! Всегда о таком мечтала!!!
Ну слава тебе господи и слава Дарику! Вот и нету напряжения. Может, таки удастся закончить этот заказ меньше чем за день.
На берегу Дона у Эма было одно знакомое местечко, куда он неизменно привозил моделей и по совместительству любовниц на пикник. В тени раскидистых плакучих ив прятался пятачок травы, укрытый кустами от всего остального берега и практически незаметный с воды. Туда Эм и привел Ксюшу, которая сразу же начала проваливаться каблуками туфель в мягкую землю. Бросив покрывало на траву, Эм разгрузил сумку с карандашами и папкой рисунков, подал девочке пакет и велел:
— Давай, сделай пару бутербродов, на закуску. А я пока пройдусь, посмотрю, кто тут и что.
Ксюша кивнула, посадив рядышком медвежонка, и принялась раскладывать припасы. Эм вышел из-за кустов на широкий луг и огляделся. Народу было немного, все больше мамочки с малышами на одеялах и парочки, загорающие топлесс. Эм искал взглядом одиноких и кучкующихся мужчин, но таковых на берегу не оказалось. Вот и славно, никто не помешает.
Он достал из рюкзака бутылку виски и с наслаждением глотнул любимый алкоголь. Напиваться нельзя. Надо закончить заказ.
Вернувшись к месту пикника, Эм присвистнул, оглядывая импровизированный стол. Ксюша ловко разложила последние кусочки копченой рыбы на хлеб, облизала пальцы и улыбнулась:
— Ну вот, можно пировать!
— Мммм выглядит аппетитно! — Эм присел напротив девочки, протянул ей пластиковый стаканчик. — Тебе сок, мне виски.
— Ну ты и алкаш! — засмеялась Ксюша, наливая себе ярко-желтый сок. — Дай и мне каплю!
— Нет уж, — он помотал головой. — Подрасти сначала!
— Ты меня все время за ребенка принимаешь! — вздохнула Ксюша. — А я уже давно и пью, и курю.
— Ну и что хорошего? — нахмурился Эм. — Сказал, я в этом не участвую!
— Ты мне не папа! — разозлилась она. — И не смотрящий! Ты клиент! Блин, не иби мозги!
— Хорошо, что напомнила! — Эм раскрыл блокнот, вынул карандаш и принялся затачивать его. — Раздевайся.
Ксюша молча принялась стаскивать одежду, потом легла посреди пикника, раскинув руки, и сказала дрожащим голосом:
— Педофил.
— Дура, — досадливо ответил Эм. — Я тебя пальцем не тронул. И не собираюсь.
— А смотреть нравится…
Она чуть не плакала, и Эм отложил блокнот, присел рядом с ней:
— Ты сама ко мне подошла. И не говори, что это в первый раз.
Сорвав ближайшую ромашку, он протянул ей стебелек:
— Мне надо рисовать. Это мой хлеб. И мне приятно рисовать тебя, у тебя красивое тело. И офигенные глаза! Ты вообще вся офигенная! Но когда обижаешься, твои глаза становятся злыми.
Он настойчиво щекотал ее лепестками ромашки, и Ксюша не выдержала, взяла цветок, уткнулась в него носом:
— Ты не такой, как все…
— Очень надеюсь, что не такой.
Улыбка заиграла на краешках ее губ:
— Ладно, рисуй давай!
— От спасибо! — возвращаясь к обычному ворчливому тону, Эм вернулся на место. Взял блокнот и карандаш:
— Повернись на бок. Вот так. Положи руку под голову… Поправь челку… Ромашку к носу… Стоп! Не двигайся!
Она была прекрасна. Непосредственный подросток в такой взрослой позе… Эм глотнул виски из бутылки и пустил пальцы в свободное плаванье по девственно чистому листу бумаги.
Они появились ниоткуда. Трое подвыпивших парней, еще не доросших до двадцати лет. Идиотские новомодные прически, ухмылки на лицах и неизменный вопрос гопника:
— Дядя, закурить не найдется?
Эм постарался ответить как можно спокойнее:
— Найдется. А потом вы пойдете своей дорогой, не так ли?
— Оооооо, тёлочка! — похабным голосом протянул один из них, посмазливее, и подсел к Ксюше, которая резво укрылась краем покрывала.
Третий парень без слов взял бутылку Джека и глотнул из горлышка. Потом ещё и ещё.
Первый же продолжал нагло улыбаться, протягивая руку к Эму:
— Ну, так сигаретку дашь или мне самому взять?
— Ребята, шли бы вы отсюда, — очень спокойно предложил Эм. Он чувствовал, как гнев начинает закипать внутри, как крышка на кастрюле подпрыгивает, желая выпустить пар. Но ждал той последней капли, последнего знака, после которого не будет точки возврата. Просто так срываться ему не стоит. Будет очень плохо. Медленно, очень медленно он вставил рисунок в блокнот, отложил его подальше к дереву…
— Да ты чё, дядя, мы тебя не обидим! — ухмыльнулся третий, сжимая горлышко бутылки.
Эм уже понял, что они безоружны. Рассчитывают только на свою численность и наглость. И ответил, приподняв бровь:
— В этом я не сомневаюсь. За вас страшно… Молодые еще, даже не пожили как следует.
Парни переглянулись. Эм почувствовал, как ноют напрягшиеся мышцы. И увидел растерянные серые глаза. Ксюша изо всех сил пыталась защитить свое тело от наглых рук второго парня. Эм на миг прикрыл веки…
Всё случилось само собой. Он словно наблюдал за дракой со стороны. В принципе, это и дракой-то назвать было стрёмно. Три удара, три глухих звука упавшего тела, три протяжных стона. И Ксюшино дыхание, частое и со всхлипами.
— Одевайся, пошли, — скомандовал он, потирая костяшки пальцев. Девочка поспешно натянула шмотки и принялась тянуть покрывало из-под тяжелого бесчувственного тела. Эм собрал свои вещи в сумку и взял Ксюшу за плечо:
— Оставь всё это, уходим!
Она с жалостью окинула взглядом испорченный пикник и, схватив свою торбочку и мишку с сердечком, пошла за Эмом.
Он шел не спеша, придерживая Ксюшин локоть. Если бы не его пальцы, девочка бежала бы спугнутым зайцем. А так делать нельзя. Уходить надо всегда спокойно. Тем более, с банальной драки.
