Он разговаривал, я терла. Идеальная семья.
После телефонной беседы, Кирилл снова вернулся к компу, набрал пароль, и перед тем, как снова погрузиться в игру, небрежно бросил:
— Шмотки постирай.
Закончив с уборкой, я ушла в ванну. Разобрала содержимое бельевой корзины, по привычки сортируя: черное, белое, цветное. Потом вспомнила про толстовку, которая валялась на диване в гостиной.
Она гадко воняла нелюбимым мужиком, сладкими бабьими духами, а еще едой и чем-то горелым. Снизу на рукаве красовалась дырка с опаленными краями. Похоже, муженек весело проводил время где-то на шашлыках.
Я запихала его барахло в машину и запустила стирку. Пора было подумать и о своих вещах.
— Мне нужно съездить домой, — обратилась к мужу, который в этот момент что-то сосредоточенно набирал на компе.
При моем появлении он нахмурился и опустил вниз окно, чтобы я не могла увидеть его содержимое. Не очень-то и хотелось.
— За каким?
— У меня нет вещей, — я развела руками, — завтра на работу, а мне нечего надеть.
— П-ффф, — он посмотрел на меня с нескрываемой досадой.
— Я могу пойти в свадебном платье, — равнодушно пожала плечами, — или в твоей футболке. Или просто в трусах. Мне все равно.
Кир еще раз недовольно взглянул на меня и поднялся со стула.
— Звони своей мамаше, чтобы все приготовила. Сейчас привезу.
— Да я сама могу сгонять.
— В трусах и бусах? — хмыкнул парень, — пользуйся, пока я добрый.
Мне кажется, ему просто понадобилось срочно свалить из дома, потому что, собираясь он опять кому-то позвонил, и сказал, что скоро подъедет.
Мама долго ворчала в трубку, что у нее самая безответственная дочь, которая не соблаговолила подготовиться заранее к переезду, и теперь бедной усталой женщине придется тратить свой законный выходной на сборы барахла. Она никогда не отличалась тактичность и излишней заботой, предоставляя мне самой разбираться со своими проблемами. Обычно я на это не обращала внимания, но сегодня было тошно.
— Просто собери и все, — попросила я, — Кирилл должен вот-вот приехать.
— То есть мне еще и поторопиться надо? — возмутилась она.
— Можешь, скрутить это барахло узлом и как попало засунуть в красную сумку. Сколько влезет — столько и влезет, а все остальное с балкона выкини и не парься!
— Не хами маме!
— Не хамлю. Подсказываю вариант для облегчения работы, — устало сказала я.
Мама только фыркнула и оскорбленно сбросила звонок.
* * *
— М-да, — сказал Кирилл, наблюдая за тем, как я собираюсь на работу, — барахло у тебя стремное.
— Нормальное, — я пожала плечами. Вещи у меня были простые, купленные в самых обычных магазинах.
— Говно, — резюмировал он, небрежно крутя в руках трикотажную кофточку.
— Какое уж есть.
— В таком шмотье ты меня только позорить будешь.
— Извини.
Его позор — это последнее, что меня волновало в этой жизни.
— Черт, — он бросил кофту обратно на полку, — придется тебя одевать.
Надо же, бедняга не ожидал, что комнатной зверюшке может что-то понадобиться?
— Не стоит утруждаться.
— Завтра вечером свожу тебя в пару мест, — он проигнорировал мои последние слова, — туда, где нормальные девки одеваются.
Ух-ты! Щедрый-то какой! И чем я такой подарок небес заслужила?! Сарказм во мне так и бурлил. С трудом удерживая его внутри, я поправила воротничок, взяла сумочку и направилась к выходу, а он сзади проворчал что-то о том, что нашел геморрой на свою жопу. Можно подумать его насильно заставляли жениться!
Скорее бы уж на работу придти. Там целый день можно провести без него! За эти выходные я уже по уши наелась нашей «супружеской жизнью», хотелось на волю. Хотя бы до вечера.
Пока Кирилл выводил с подземной парковки свою черную, тонированную в хлам тойоту, я стояла у подъезда и уныло думала о том, что снова окажусь рядом с Артуром. До дрожи больно вспоминать то, как он обнимал Мелену. Его взгляд полный вожделения и ярость, которую он обрушил на тех, кто посмел помещать их уединению. Наверное, потом они поехали у нему домой…или к ней, и продолжили то, на чем остановились.
Сердце больно дернулось, от одной мысли об этом.
Стоп! Не думать! Не вспоминать! Пусть с кем хочет проводит время, главное, что жив, здоров. Остальное — ерунда. Обиды глупой девочки, собственноручно сломавшей свою жизнь, никому не нужны.
Стоило нам выбраться из машины, как Кирилла словно подменили. Передо мной снова появился Мистер Обаятельный. Жизнерадостный парень с открытой улыбкой. Он здоровался с коллегами, учтиво пропускал женщин вперед, и конечно же души не чаял в молодой жене. Держал меня за руку нежно и бережно, будто я была самым желанным сокровищем на свете.
Проклятый лицемер.
Я не лучше… Жену, пышущую счастьем и горящую от любви к красивому мужу, конечно, изобразить не удалось, но кислую физиономию спрятала. Надела смущенную улыбку, плечи расправила и пошла.
Мне казалось, что все взгляды прохожих направлены только на меня. Что все они смотрят с укором, видят меня насквозь. Осуждают.
Я не справлюсь… Не смогу. Проще сдаться, признаться во всем и будь, что будет.
Тут же вспомнила о том, что Кир не просто держит меня на крючке стоимостью двадцать миллионов, но и угрожает своим братьям, и снова сникла.
Некуда мне бежать! Кирилл хорошо все продумал. Добровольно буду сидеть с этой тюрьме и не посмею даже шага сделать в сторону выхода, хотя дверь открыта.
Возле лифта мы с ним оказались вдвоем. Кабинка до нас уехала под завязку набитая сотрудниками, а сейчас рядом не было ни души. Кирилл раздраженно цокнул языком, наблюдая за тем, как огонек указывающий этаж, плавно ползет вниз. Я стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, и молчала.
Когда двери распахнулись, мы зашли внутрь. Кир сам нажал на нужные кнопки, а я только порадовалась, что нам на разные этажи. Чем больше расстояние, отделяющее нас друг от друга, тем лучше.
…Движение съезжающихся дверей остановила крепкая мужская ладонь. Словно заколдованная, я наблюдала за тем, как они начали обратное движение и распахнулись, являя нам человека в строгом костюме цвета темной стали.
Артур.
Один взгляд и в животе все оборвалось. Ревность, смешанная со стыдом. Страх, пронизанный робкой надеждой. Впрочем, про надежду — это я зря.
Холодный взгляд лишь равнодушно скользнул по мне, ничем не выдавая интереса. И я понимаю, что перестала для него существовать. Никто. Ничто. Едва различимая тень на безоблачном небосклоне.
— С добрым утром! — Кирилл, наоборот, расправил перья, как павлин.
— Здравствуй.
Не здравствуйте, а именно здравствуй. Будто меня действительно здесь нет.
Боль медленно сковывала мое тело, мешая дышать. Я опустила взгляд, чувствуя, как щеки заливает горячий, болезненный румянец — щеки горели от обиды, а внутри все покрывалось инеем. Хотелось отодвинуться, но Кир по-прежнему держал меня за руку, сжимая крепко и требовательно, вынуждая стоять рядом, как на привязи.
— Как выходные прошли? — поинтересовался мой муж у моего любимого мужчины.
— Выходные? — Артур нервно дернул плечом, — не до них было.
— Что-то случилось?
Надо же, сколько заботы в ненавистном голосе.
— Какие-то придурки забрались на стоянку и сожгли мою машину.
— Да, ладно! — воскликнул Кирилл, — новый крузак?! Сожгли?!
— Угу, — мрачно согласился старший брат.
— Нашли козлов?
— Да куда там! Это хулиганье как сквозь землю провалилось.
— А камеры? У вас же там на каждом столбе их понатыкано!
— А что камеры? Показали трех придурков в темной одежде. На головах — капюшоны, на лицах — маски. Ищи-свищи, теперь, — Артур безнадежно махнул рукой, — я, конечно, ментов озадачил, но…
— Это же надо, какие уроды, — Кирилл сокрушенно покачал головой, — машину новую жалко.
— Жалко, — не стал отрицать Артур, а меня прострелило. От макушки и до самых пяток.
