– Ладно, я пойду… – встаю со стула. – Спасибо.
Юля провожает взглядом и легкой полуулыбкой, а у меня все тянет и воет внутри.
Выхожу из кабинета и сажусь на скамейку, чтобы перевести дух.
К слову, я с детства мечтала, что у меня будет большая семья. Как минимум трое детей. Помню, как мы с Бродским болтали по вечерам и представляли, сколько родим малышей, как их назовем… Он почему-то всегда хотел первым именно мальчика, а меня не волновал пол будущего ребенка, в любом случае любила бы кровиночку.
И родилась Катюша. Правда не от Бродского, а от Коли. Да, кто воспитал – тот и отец. Именно в этом я себя пытаюсь убедить. И считаю, что права.
У моей дочери всегда будет только один отец – это Коля. Даже если правда когда-нибудь вскроется, это ничего уже не изменит. Хотя как она может вскрыться? Ведь знаю о ней только я…
Горько и смешно, но именно этот факт угнетает больше всего. В глубине души чувствую себя лгуньей. По сути, так и есть… Я обманула Колю. Вот теперь и расплачиваюсь за свой грех…
«Стерпится – слюбится», – так думала я, когда сочеталась браком с нынешним мужем. И жестко ошиблась. Стерпелось, конечно, но не слюбилось. Жить без любви очень сложно, порой бывает невыносимо, даже хочется оборвать всё к чертям… Но всегда что-то останавливает.
– Ну, хватит, – шмыгаю носом и, собравшись с духом, поднимаюсь со скамейки.
Направляюсь на второй этаж поликлиники, где принимают специалисты, отмеченные галочкой в моем бланке.
Время показывает, что у меня остается около двух часов на оперативный визит в парочку кабинетов. К счастью, народу сегодня в больнице не так много.
– Вот же… – замечаю, что один бахил порвался от каблука, сполз и сейчас убогим шуршащим пакетиком волочится за ботильоном.
Наклоняюсь и пытаюсь на время спасти его, своеобразно накручивая на общую резинку. Сойдет, в принципе…
– Аня… Какими судьбами?
Услышав мужской баритон, выгибаюсь из крючка и вижу молодого симпатичного доктора в белом халате. Да, ему чертовски идет рабочая форма.
Мужчина приветственно улыбается, а я не в силах ответить притворной любезностью. Прекрасно знаю, кто стоит передо мной и выжидательно смотрит, но все равно цепляюсь взглядом за бейдж, на котором черным по белому напечатано «Бродский Артем Константинович».
Глава 7
– И вам не хворать, Артем Константинович, – кашляю в кулак и залипаю в карту.
Хаотично бегаю глазами по сточкам. Буквы сливаются во что-то непонятное.
– Медосмотр? – гремит над ухом.
Поднимаю голову и вижу, что Бродский продолжает стоять над душой и пялится в мои бумажки.
– М-м-м, и ко мне сегодня заглянешь?
Хлопаю ладошкой по документам, представляя на месте него наглую физиономию бывшего.
– Я думаю, обойдусь, – выдавливаю улыбку. – Эм, вас, наверное, больные заждались. Не задерживайтесь.
Дергаю ручку ближайшей дверь, за который ведет прием дерматолог и… К великому сожалению, понимаю, что та заперта. Проверяю часы приема и начинаю сердиться… Где их носит в рабочее время?
– Сегодня у многих специалистов выездной день, – подсказывает ироничный голос сзади, – и у окулиста тоже… Не стоит терроризировать ручку, – добавляет Артем, видя, как я направляюсь к соседнему кабинету.
Чертов день. Вот так невезуха.
Медленно поворачиваюсь и смеряю взглядом бывшего.
– А ты, я смотрю … Невыездной.
– Как видишь, – подмигивает. – Так что жду…
Раскрываю рот, намереваясь выпустить пару ласковых, но уважаемого Артема Константиновича кто-то окликивает.
Какой-то мужчина средних лет подходит к нему и с ходу заводит разговор о своих болячках. Видимо, все серьезно, и они удаляются с этажа и с глаз моих, слава Богу.
В регистратуре интересуюсь о специалистах, которые сегодня работают и могут провести медосмотр, и уточняю насчет хирургов.
– Вас может принять Артем Константинович, он в одиннадцатом кабинете.
– Я бы хотела сходить к другому, если это возможно, – пытаюсь звучать непринужденно и барабаню пальцами по стойке.
– К сожалению, на этой неделе не получится: Борисов в отпуске, а Загитов на больничном.
– О-о, – раздуваю от досады щеки и выпускаю воздух. – Я поняла, спасибо.
В расстройстве отхожу от стойки и наливаю себе стаканчик воды из кулера. В голове звучит лишь один вопрос: «За что?» В поисках ответа поднимаю глаза к небу и утыкаюсь в белый молчаливый потолок.
– Девушка, вы в семнадцатый? – вопрошающе хлопает глазами на меня бабушка.
– Нет, – возвращаюсь в реальность. – Там, по-моему, свободно.
Взгляд падает на больничные часы. В отличие от меня, время не стоит на месте. Выкидываю стаканчик и бегу по «отмеченным» кабинетам.
Успешно и без заминок пройдя парочку специалистов, вновь спускаюсь на первый этаж и поглядываю направо в коридор, где находится кабинет хирурга.
– Ладно, там, наверно, все равно очередь… – прикусываю губу и иду к одиннадцатому кабинету.
Мои надежды не оправдываются: около нужной двери нет ни души.
«Бродский, ты не пользуешься популярностью или «залечил» всех пациентов?» – крутятся на языке каверзные шуточки, но прикусываю его и, собравшись с духом, захожу в кабинет.
Моя цель – быстро получить отметку, печать, и все.
– Добрый день, – вспоминаю, что я воспитанная и вежливая девушка, когда вижу в кабинете, помимо Бродского, еще и молодую медсестру, отбивающую пальцами по клавиатуре. – Можно?
Артем отрывается от бумаг и оживленно вскидывает брови.
– Да, Аня, проходи, – указывает на стул, стоящий рядом с ним. – Присаживайся, давай мне всё, что у тебя есть…
Передаю доктору бумаги и карточки и устраиваюсь на стуле. Бывший муж внимательно в них что-то изучает, в то время как я рассматриваю его со стороны.
Понимаю молодых медсестер: в такого очень трудно не влюбиться. Всё при нем. Внешне Артем очень привлекателен, еще и профессию какую выбрал – благородную… С таким можно быть слабой и порой больной женщиной.
Можно, но рекомендуется. Иначе утонешь по дурости в чувствах, а тебе внезапно «хрясь» по самому больному. Подобно тому, как отрубить к чертям руку, если в палец попала занозка, чтоб не зудила. В общем, не стоит того. Знаем… Проверяли.
– Что-то беспокоит? Жалобы есть? – интересуется молодой хирург и пробегается по мне внимательным взглядом.
– Нет, – с ходу отвечаю и ощущаю, что стул становится крайне неудобным. Слегка ерзаю на нём.
Этот диалог мне знаком. И вводит в краску. По молодости мы любили разыгрывать ролевые игры: где он – спешащий на помощь доктор, а я – бедная и несчастная пациентка… Потом горячее продолжение, все живы и здоровы. Лечил муж знатно, конечно, не скрою…
Боже, зачем именно сейчас я вспоминаю об этом…
Но большее смятение вызывает мысль о том, что и он всё помнит.
– Я заметил, ты прихрамываешь, – прищуривается Артем и складывает руки в замок. – Что-то с ногой?
Нога, вальяжно закинутая на другую, медленно спускается на пол.
Я практически не обращаю внимание на этот неприятный нюанс. А ведь в последнее время, когда поднимаюсь или спускаюсь по лестнице, в моем колене ощущается непонятная боль. Такого раньше не было, но я уже привыкла, да и к врачам нет времени бегать по таким пустякам.
– Колено чуток побаливает, – пожимаю плечами, про себя удивляясь внимательности Артема.
– Падала, ударялась обо что-то?
– Нет, – отмахиваюсь я. – Когда хожу по лестнице, тогда реагирует колено.
– Ясно. Где работаешь?
– Какое это имеет значение? – принимаю вопрос в штыки.
– Нужно знать твой образ жизни… Сидячий, активный?
– Как кузнечик, прыгаю туда-сюда… – обхожусь сравнением. – Активный, получается.
– На каблуках «прыгаешь»? – смешливо уточняет и смотрит на мою обувь.
Я поджимаю ноги и молча киваю.
– Колено я осмотрю, ложись на кушетку, – на полном серьезе заявляет бывший муж.
У меня сразу открывается рот, на выдохе выпаливаю:
