class="p1">У химика голос энергичный и молодой. Мне кажется он темноволосым, подтянутым и в очках.
У историка голос пожилой, вкрадчивый и слегка пафосная манера речи. Наверное, он седовлас и импозантен. Полноват. Так как двигаясь мимо парт часто шоркается об них или задевает. И на шее у него, наверное, модный платок вместо галстука. Он часто уходит в историю моды, стоит только ему как-то коснуться этой темы в повествовании.
У преподавательницы по этикету московский очень экспрессивный говор и отличный английский парфюм «Пеше Кардинал». Отчего-то кажется, что она стройна, русоволоса. И волосы лаконично собраны. Каблук высокий, потому что частые шаги и звон стальной подбойки, словно от шпильки. Наверное, и юбка-карандаш. Фантазия дорисовывает то, что не могут увидеть глаза и услышать уши.
Звенит очередной звонок. Вокруг сразу же все оживает голосами. Слышу, как Шагалов говорит по телефону, как шепчутся девочки обо мне и том, что Марику пересадили.
Я наощупь пытаюсь отыскать свою трость, которую повесила на подлокотник стула. Ремешок выскальзывает из пальцев.
Ну, отлично… Терпеть не могу шарить руками по полу. Еще и со стороны соседа по парте упала. Стоцкий, кажется? Чувствую его запах.
Давай, Яна, иногда окружающих надо просить о помощи, без этого никак. Даже зрячие это делают.
Это очень сложно для меня! Но я работаю над этим. Гордыня не самое лучшее мое качество, как говорит отец. И иногда ее надо смирять.
— Извини, — поворачиваюсь к нему. — Ты не мог бы подать мне трость.
Тишина. Я чувствую напряжение. Он не реагирует никак. И не выдержав, даю заднюю в своем стиле:
— Окей, просьба снимается.
Поджав губы, отворачиваюсь. Унизительно это все…
Через мгновение слышу шорох и стук трости прямо передо мной на столе.
— Спасибо, — сглатываю я.
Никакого «пожалуйста» не звучит.
Итак, проход между партами, обойти первую на втором ряду, потом поворот на девяносто градусов и восемь шагов до двери.
— Яна тебя проводить? — голос преподавателя.
— Нет, благодарю, я сама.
Следующий класс должен быть близко, по другой стороне коридора третья дверь. Алла провела меня по сегодняшнему маршруту заранее. Но она так хромает и тоже ходит с тросточкой, что я отказалась от ее сопровождения. Сославшись на то, что если вдруг что-то, наберу Агнию.
Чувствую, как очень близко проходят одноклассники, практически касаясь меня плечами. И тростью не воспользуешься, я в плотном потоке, люди будут о нее запинаться. Неуверенно иду, считая шаги. Там чертов порожек был, практически вровень с полом. Надо не запнуться.
— Фарватер правее, — аккуратно прикасается на мгновение к моей талии Добби.
Вздрогнув, смещаюсь правее. Было бы круто врезаться в косяк!
Вообще перемещаться с тростью в коридорах школы очень неудобно. Люди так близко друг к другу двигаются.
— Дай руку, Мышка.
Сомневаясь, притормаживаю.
— Давай… Давай… Не выпендривайся. Я — лучше, чем трость.
— Спорно.
— Ты просто не пробовала!
Усмехаясь, протягиваю вперед руку.
— Окей, тест-драйв. Выкинешь какую-нибудь дичь…
Наши пальцы сплетаются.
— Кто ж пойманную дичь выкидывает, дурочка? — крепче сжимает мои пальцы. — Попалась?
Мы никуда не идем, стоим. мОн медленно гладит большим пальцем мою ладонь. Это почему-то сбивает дыхание.
— Проводник сломался? — шучу я, пытаясь преодолеть неловкость.
— Коротнуло немного, — в его голосе улыбка. — Пойдем…
В коридоре, кто-то опять врезается плечом в мое.
— Смотри куда идешь! — рявкает Шагалов.
Притягивает к себе ближе, обнимая за плечо.
— Максим, — строгий женский голос. — Демонстрация отношений в школе запрещена, что за объятья?
— Ольга Пална, так она же не видит, все прут, толкают ее. Я просто доведу до класса.
— Не видит? — растерянно. — Вас как зовут?
Не успеваю сообразить и только открываю рот…
— Яна Албанцева она.
— Аа… Да… Предупреждали нас. А почему Вы одна? Вам разве не выделили сотрудника?
— А я сама могу… — снимаю я с плеча руку Макса. — Просто людно очень в коридоре, боюсь люди об трость запнутся, пока привыкнут ко мне.
— Мм. Хорошо, Максим, доведи.
Мы идем дальше.
— Кто это был?
— Завуч наш.
Откладываю этот голос на одну из многочисленных своих полочек, маркируя «Ольга Павловна».
Мы заходим в класс. Звонка еще нет, чувствую, как Макс подводит меня к ребятам.
— Яна, привет, — здороваются со мной несколько голосов.
Я узнаю Асин и ее парня — Сэма. И еще есть несколько, которые уже слышала.
— Привет.
Они шутят, смеются. Я так давно не была в компании сверстников, что чувствую себя инопланетянкой.
Ощущая бедром стол, присаживаюсь. Чувствую спиной ладонь. Макс страхует. Ну ладно, не такой уж ты и страшненький, Добби.
И словно уловив мои мысли, Макс обращается к друзьям:
— Так, народ, тут у нас ошибочка вышла с Албанцевой, она уверенна, что я страшненький. Прошу развеять миф! Агния?…
— Ну… Сэм посимпатичней, — хихикает Ася.
— Ээ? Рит? Ты хоть скажи!
— Да страшный как атомная война! — хохочет еще одна девочка. — Весь таблоид порепанный.
Парни смеются. Я тоже фыркаю от смеха.
— Ну, спасибо, девочки! — ехидненько.
— Да ладно, Шагалов, не переживай, не всем же быть красавцами, — шучу я.
Звенит звонок и мы расходимся по своим местам. Присаживаюсь за парту, в этот раз кладу трость перед собой. Чувствую тяжелое внимание от своего соседа рядом…
ЯНА
В комнате у нас напряженка. Соседкам я не зашла.
— Яна, ты вытерла руки моим полотенцем, — недовольно ворчит Гала.
— Потому что не нужно перевешивать мое. И переставлять вещи, если я их куда-то поставила. Ты не трогаешь мои вещи, я по ошибки не трогаю твои. Такое правило.
— Никто не обязан соблюдать твои правила.
— Еще раз: будете трогать мои вещи, я буду трогать ваши. Так яснее?
Молчание.
Их голоса отдаляются, они шепчутся о чем-то, хихикают.
— Как Коневской? — Гала.
— Щедр… — Марика.
— Сколько карат? — с жадным любопытством в голосе.
Марика начинает хвастаться бриллиантами.
— Добрался до тебя?
— Тьфу… Тьфу… — смеется Марика. — Оттянем этот радостный момент.
— Ты сказала ему, что ты не… — многозначительно. — Дождалась, так скажем, своего принца?
— Нет! Я решила, что невинность хороший повод оттянуть неизбежное. А перед свадьбой я поправлю эту досадную деталь у надежного врача.
Боги, какая мерзость…
— На свадьбу он обещал мне яхту.
— На каком море? — вдохновленно.
— Да невыездной он, Гал, на нашем море.
— Ууу…
— Ну что ж поделать? Отойдет от дел лет через десять, будем колесить! А лет через пятнадцать с его проблемами так, может, и вообще буду уже вдовой и единственной наследницей всего его состояния.
Дважды мерзость. Мне неуютно. Но ничего не поделать.
— У вас и свое не маленькое.
— Это состояние отца. А у меня два старших брата и молодая мачеха,
