– Не от тебя! – запоздало уточняю я и снова с ужасом всматриваюсь в бедного Никиту.
Счастливая улыбка начинает медленно сходить с его лица. Молча и угрюмо смотрит на меня потухшим взглядом. Я не могу вынести этот взгляд, отвожу глаза, хватаю меню и обмахиваю им горящее лицо. Воронцов берет со стола стакан воды и протягивает мне. Я беру стакан и залпом выпиваю, благодарно киваю.
– Я не буду спрашивать – от кого, – глухо произносит он.
– Почему?
– Это неважно, – берет со стола салфетку и вытирает выступившую на лбу испарину.
Только сейчас замечаю, какой он бледный.
– А что важно? – не понимаю я.
– Важно – это случилось ДО того, как мы стали встречаться, или нет?
– Никита, ну конечно, ДО! Ну я же не такая… как ты мог подумать. Моей беременности два месяца, а наш первый секс был месяц назад. Я это очень хорошо помню.
Взгляд Никиты теплеет и светлеет.
– Тогда еще важно – вместе мы дальше или нет? Или ты будешь с отцом ребенка?
– Отец ребенка – мой бывший муж, так уж получилось… – морщась как от боли, объясняю я. – И мы не будем вместе. У него другая…
Никита облегченно вздыхает, протягивает ко мне руки и берет мои вспотевшие ладони в свои, крепко сжимает. Откашливается.
– Катя, я очень за тебя рад. Честно. Это такое счастье – стать мамой. Я все понимаю, несмотря на то, что я мужчина. Все! И если ты не возражаешь, предлагаю тебе свою помощь и поддержку. Я люблю тебя и хочу быть рядом.
Вот это поворот!!!
Онемев, я потрясенно во все глаза смотрю на это чудо из чудес по имени Никита, сидящее напротив и держащее меня за руки.
Дар речи возвращается ко мне чуть позже.
Глава 4
Мы с Никитой договариваемся держать мою беременность в тайне от коллег до поры до времени. Пока я не наберусь смелости для разговора с нашим генеральным продюсером Олегом Ольховским, мужчиной серьезным и суровым. Никита обещает меня защищать от Ольховского, если дело примет серьезный оборот. Я даже предположить не могу, насколько серьезный оборот может принять дело. И не хочу.
Обедаем гребешками и запеченным лососем с салатом из свежих овощей, параллельно обсуждаем наши дальнейшие планы и действия. Затем мы прощаемся. Воронцов уезжает по делам, а я заворачиваю в торговый центр на шоппинг, чтобы хоть как-то отвлечься, побыть одной и скомпоновать происходящие в моей жизни события.
Сразу же направляюсь в отдел одежды для беременных и с замиранием сердца присматриваю себе новый гардероб – скоро я не влезу ни в одно свое платье, ни в юбки, ни в брюки сорок второго размера. Через пару часов выхожу из магазина с двумя большими пакетами одежды. Господи, какое счастье быть беременной! Как же долго я об этом мечтала!
Затем, улыбающаяся и счастливая, направляюсь в магазин детской одежды, долго любуюсь и перебираю одежки для новорожденных. Непередаваемые ощущения. С трудом себя сдерживаю, чтобы не скупить весь отдел. Слышала, что покупать одежду для малыша до родов – плохая примета. К тому же я еще не знаю, девочка у меня будет или мальчик, и на какие цвета нацеливаться.
С трудом выгоняю себя из детского отдела и еду домой.
На улице уже давно стемнело. Подхожу к подъезду, на ходу вынимаю ключи из сумки и еле удерживаю пакеты.
Вдруг из темноты передо мной появляется Макс и загораживает мне дорогу.
– Давай помогу! – решительно забирает у меня из рук пакеты.
Я и опомниться не успеваю.
– Макс??? Что ты здесь делаешь? Не надо, я сама!
Пробую вернуть себе пакеты, но Макс не отдает.
– Извини, Катюха, ты так стремительно умчалась из кафе, что я даже сообразить ничего не успел.
– Плохо, что ты такой несообразительный. Я была о тебе иного мнения.
– Поговорить надо.
– Говори.
– Ну не здесь же.
– А где?
– К тебе пошли.
– Созрел конструктивный диалог?
– Типа того.
Поднимаемся ко мне в квартиру. Я открываю дверь, и мы заходим в прихожую. Макс опускает пакеты на пол и настороженно осматривается в поисках Феликса.
– Где твой кошак-зассанец?
– Не оскорбляй моего кота. Его зовут Феликс.
– Надо обувь спрятать. Подальше.
Макс снимает кроссовки и предусмотрительно прячет их в шкаф. Плотно закрывает дверцу и вдобавок придвигает к ней лежащую на полу коробку с моими туфлями.
– Чтобы гад в шкаф не влез, – поясняет он мне, заметив мое удивление. – Кроссовки семьсот евро стоят.
Я скидываю туфли и плащ, и мы проходим в гостиную. Включаю уютный ночник и забираюсь с ногами на диван. Макс с серьезным лицом широкими шагами расхаживает по гостиной.
– Значит так, Катюха, я одно хочу сказать – готов помогать тебе всем, чем только смогу. Только аборт не делай.
Я аж подскакиваю на диване.
– Аборт??? Да как ты мог такое подумать?! С чего ты взял, что я могу сделать аборт???
– Как с чего? Ты – актриса, у тебя долгосрочные съемки, практически обнаженная натура впереди. Да-да, я читал сценарий. Как ты собираешься с беременным животом в купальнике сниматься?
– Это тебя не должно волновать. Я что-нибудь придумаю!
– Интересно, что?! Дублершу найдешь?
Я молчу и смотрю в сторону.
– Ну ладно, – растерянно разводит руками. – В общем, можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, Макс. Я приму к сведению.
Кузнецов присаживается на край дивана рядом со мной и осторожно дотрагивается до моей руки. Тут же отдергивает, словно обжегшись.
– Я еще хотел сказать… – с запинкой произносит и, кажется, краснеет, – что я очень рад, что у тебя… Вернее, что у нас будет малыш.
Боюсь поверить своим ушам.
– Я тоже очень рада. Помнишь, как долго мы об этом мечтали? – вспоминаю я, и на глаза аж слезы наворачиваются.
– А то!
Макс смущенно теребит волосы.
Внезапно на спинку дивана с громким мяуканьем вскакивает Феликс.
– Ах ты, вредитель!!!
Макс тут же кидается к коту, чтобы поймать, но Феликс живо спрыгивает с дивана, мчится к окну и залезает по занавеске под потолок. Макс дергает за занавеску снизу, Феликс шипит сверху и сверкает зелеными глазищами.
– Оставь кота в покое! – кричу я.
– Между прочим, это он во всем виноват! Если бы не он!..
– А я благодарна Феликсу! – парирую я. – Если бы не он, я бы не была сейчас беременна!
– Это что же получается, я должен выразить благодарность этому усатому зассанцу, испортившему мои итальянские ботинки за тысячу евро?!
– Фу, Макс! Как тебе не стыдно быть таким меркантильным и злопамятным занудой! – возмущаюсь я.
– У тебя швабра есть? Или дубинка какая-нибудь?
– Нет!!! Ты только подумай – через семь месяцев ты станешь отцом сына или дочери! Да ты на руках Феликса носить должен и благодарить!..
– … и кланяться ему до земли! – подхватывает Макс. – Может, мне его еще в зад поцеловать?! Я безусловно ценю вклад Феликса в наше общее дело, но давай не будем переходить границы разумного.
Макс последний раз злобно дергает занавеску и возвращается к дивану. Хватает диванную подушку, чтобы пульнуть в Феликса. Я вырываю подушку у него из рук и возвращаю на место.
– Обещай, что не тронешь кота!
– Ладно, – вздыхает Макс. – Спускайся, кошак, мириться будем!
Устало опускается на диван и поворачивается ко мне:
– Кать, а ты ужинала?
– Нет еще.
– Может, в супермаркет сгонять или заказать еду из ресторана?
– Не надо. У меня полный холодильник продуктов.
– Хочешь, я приготовлю тебе ужин? Вместе бы поели? – неуверенно предлагает Кузнецов.
– Э-э-э… – с сомнением тяну я.
– Поухаживаю, так сказать, как за матерью моего ребенка, – уточняет Макс.
– А-а-а, ну если как за матерью…
– Тогда я на кухню.
Не дожидаясь моего ответа, Макс скрывается на кухне.
– А я пока ванну приму! – кричу я и иду в ванную комнату.
