– Лара, я тебя умоляю. Ну кто меня уволит? Сколько сцен уже отснято?! Пока живот не вырос, буду от всех скрывать. Ты, главное, никому не проболтайся. И с Никитой я договорилась, он тоже будет молчать.
– А когда живот на нос полезет? У нас много сцен в купальниках на морском побережье. Что будешь делать? – не унимается Лара. – Ольховский же тебя убьет!
– Спокойно, Лара, не убьет. Найдем дублершу, оператор будет снимать со спины. Или сценарий перепишем – купальники удалим, заменим на сарафаны, к примеру.
– Ой, Катюня, ты такая фантазерка, – с сомнением качает головой подруга. – Сценарий она собралась переписывать!
– Все, Лара, хватит меня бесить и сыпать соль на рану! Я и без того нервная и психованная из-за гормонального сбоя! Не знаю я, что буду делать! Не знаю!!! Отстань!
Я отворачиваюсь от Лариски, прибавляю скорость и изо всех сил бегу по дорожке навстречу своему материнскому счастью и подальше от проблем.
– Так, а Кузнецов собирается предпринимать какие-то действия как будущий отец? – не отстает Лариска.
– Уже предпринимает, – рассказываю на бегу. – Ты представляешь, заявился ко мне вчера вечером и предложил помощь ВО ВСЕМ, потом нажарил мне сковороду картохи и пять сарделек сварил.
– Что ты говоришь?! – поражается Лара. – А ты?
– А я села и все сожрала за один присест – и картоху, и сардельки! У меня из-за беременности теперь дикий жор, с которым я никак не могу справиться. А наутро я себя в зеркале не узнала – отек, плюс три кило как минимум, и все три в щеки ушли. Боюсь, теперь в кадр не влезу. Надо срочно сгонять.
Я еще прибавляю скорость и убыстряюсь.
– А почему ты одна картоху жрала? – недоумевает Лариска. – Куда делся Кузнецов?
– Ах! Ты же ничего не знаешь! – машу на нее рукой.
– Конечно же, я ничего не знаю, потому что ты мне ничего не рассказала! Рассказывай, давай!
– Когда Кузнецов готовил мне ужин, заявился Воронцов с тортом. Они разругались в пух и прах, отмутузили друг друга, и я их обоих выгнала.
– Вот это треш! Кать, ну какая же ты все-таки дурная… – ахает Лариска.
– Почему???
– Зачем ты Кузнецова-то выгнала? Он же отец твоего ребенка, вам с ним теперь всю жизнь плыть в одной лодке – растить и воспитывать дитё. С ним дружить надо, а не в шею гнать! А лучше вообще – сойтись обратно. Как ты одна-то будешь с ребенком справляться, без мужской помощи, без работы и без денег?
– Прямо на Кузнецове свет клином сошелся? Прямо принц на белом коне? Ты не забывай, почему я с ним развелась. И ты меня в этом поддерживала. Кстати, Воронцов мне тоже предложил свою помощь.
– А Воронцов-то тебе зачем? Лично я сомневаюсь, что ему на самом деле нужна ты и твой ребенок. Ты этого франта сколько знаешь? Два-три месяца? Может, он наиграется и бросит. Вон какая у него армия поклонниц, сама знаешь. Я бы на него ставку не делала.
– Да не делаю я ни на кого никаких ставок! Мы не на ипподроме.
– А зря! Ставки правильные надо делать, в твоем случае лучше на уже знакомого скакуна. Так что, Катюня, срочно мирись со своим бывшим – мой тебе совет.
– Да ну тебя!.. Фу-х… не могу больше…
Запыхавшись, я останавливаю беговую дорожку и жадно пью воду из бутылки.
– Лара, что-то я так устала. Идем в сауну?
– А как же наш традиционный заплыв в бассейне?
– Нет, я пас, сил не осталось, боюсь утонуть…
– Ок, идем в сауну.
Лариска с радостью выключает дорожку, и мы идем в женскую раздевалку.
Как ни странно, в этот вечерний час в раздевалке пусто. Обычно бывает не протолкнуться. Неподалеку от нас только одна девушка – платиновая блондинка с точеной фигурой, обнаженная стоит у шкафчика и сушит феном длинные мокрые волосы.
– О, смотри-ка, в кои-то веки никого, – ликует Лариска. – В сауне хоть нормально полежим как белые люди, расслабимся, а то вечно как курицы на жердочке ютимся плечом к плечу.
Мы с Ларой снимаем спортивную одежду и заворачиваемся в полотенца. На головы надеваем специальные войлочные шапочки для сауны, на ноги – резиновые шлепанцы.
У блондинки в шкафчике звонит телефон. Она выключает фен, достает телефон и включает громкую связь. Параллельно начинает смазывать тело увлажняющим кремом, благоухающим на всю раздевалку.
– Катюнь, а я ее знаю! – шепчет мне Лариска и кивает на блондинку. – Это Диана Макаренкова, актриса и фотомодель. Я с ней снималась в рекламе йогуртов три года назад. А после съемок она в Нью-Йорк улетела. Я думала, она там и осталась, а она, оказывается, в Москве?.. Сейчас я вас познакомлю.
Я выглядываю из-за шкафчика и рассматриваю блондинку, повернувшуюся к нам идеальной попой и разговаривающую по громкой связи.
– Диан! Привет! – кричит Лара на всю раздевалку и машет Диане. – Ты как здесь? Я думала, ты в Америке!
Диана поворачивается к нам обнаженной силиконовой грудью и близоруко щурится.
– Ой, Лариса, ты?! – откликается она. – Привет! Я так рада тебя видеть! Подожди, я домажусь, договорю и поболтаем?! Пять сек, ок?
– Ок! Ок! Не торопись! – расплывается в улыбке Лариска и подмигивает мне. – А мы пока в сауне погреемся, да?
Я всматриваюсь в лицо Дианы. Кажется, я уже где-то видела это лицо! Нет, не в рекламе йогуртов. О господи, точно! Я вспоминаю. Это же ОНА! Именно с НЕЙ Макс мне изменил. Быстро прячусь за шкафчик.
Как сейчас помню тот ужасный момент. Мы с Максом ужинали дома. На мой телефон пришла эсэмэска с незнакомого номера с интимной фоткой Макса и какой-то белобрысой девицы. Я без церемоний сразу же задала ему прямой вопрос.
– Ты мне изменяешь? – и показала фотку в телефоне. – Это не фотошоп?
Макс не стал отнекиваться и оправдываться, сразу признался в измене.
– Да. Это не фотошоп, – обреченно произнес он и виновато отвел глаза в сторону, как нашкодивший щенок.
На тот момент мы настолько друг от друга устали, постоянно ругались и выясняли отношения – кто прав, а кто виноват, кто кому чего должен, и кто сколько для кого сделал… Что не было сил ни у меня, ни у него продолжать этот бессмысленный диалог.
Я не стала выяснять, с кем он мне изменил. Считала, что это ниже моего достоинства. Жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ. Мне хотелось только одного – не видеть и не слышать его больше никогда. И чтобы боль от предательства самого близкого и любимого человека поскорее притупилась и покинула мое сердце. Макс сразу же собрал сумку с вещами и уехал в свою квартиру. А через месяц мы развелись…
Так вот она какая, наша разлучница – платиновая блондинка с идеальной попой и силиконовой грудью – Диана Макаренкова.
Лариска между тем как-то напряглась и прислушивается к разговору Дианы.
– Пошли отсюда быстро! – шепчу я ей и хватаю за руку.
– Что такое? – не понимает Лара и не двигается с места.
– Это ОНА!
– Кто?
– Та девица, с которой мне Макс изменил! – шепчу я ей в ухо.
– Да что ты??? – поражается Лариска. – А почему ты мне не сказала, что это она – Макаренкова!
– Я сама не знала, что она – это она, Макаренкова! Я с ней никогда нигде прежде не пересекалась! Пошли отсюда скорее, – тащу ее в сторону сауны.
– Да подожди ты! – шипит Лара и вырывается. – Прислушайся! С кем она говорит по телефону, а?..
Я осторожно выглядываю из-за шкафчика и прислушиваюсь к разговору Дианы. Слышу мужской голос собеседника, подозрительно знакомый голос… Господи, это же голос Макса!
Мы с Ларой молча и многозначительно переглядываемся и остаемся на месте подслушивать.
Диана наносит крем на лицо и вбивает в кожу, похлопывая подушечками пальцев. Говорит в телефон, лежащий в открытом шкафчике:
– Ты сегодня был в американском посольстве? Подал документы на визу?
– Нет, не успел, завтра постараюсь, – голос Макса.
– Опять не успел? Макс, ты издеваешься?! Учти, что оформление визы занимает как минимум месяц, а то и больше. А у тебя новый проект в Нью-Йорке вот-вот стартует. Американцы – четкие ребята, они тебя ждать не станут, быстро найдут замену. Ты это учитывай!
