он гладил ее спину, как лежал рядом, утешая и поддерживая без единого слова. Может, она поторопилась его обвинить? Может, стоило довериться ощущениям и тому мягкому, обволакивающему теплу, которое исходило от Роминых рук? Только бы не ошибиться снова…
– Правда? – Юна вложила в этот короткий вопрос все мучительные сомнения и страх снова быть преданной.
Рома робко потянулся к ней, видимо, боялся, что она отшатнется, влепит пощечину или закричит. Но она ждала, сама не зная чего.
– Правда, – шепнул, наконец, Рома, коснувшись ее щеки. Заправил за ухо локон, а потом поцеловал. Точь-в-точь как тогда, в студии. И у Юны внутри снова забили гейзеры, кровь забурлила, заклокотала, вымывая всю грязь, которая накопилась от лжи Игоря. Грудь сдавило сладкой, щемящей болью, слезы сами собой потекли по щекам, придавая поцелую солоноватый привкус очищения.
Да, поцелуи удавались Роме куда лучше, чем разговоры. И их не надо было проверять на детекторе: ощущения не врали. Каким-то уголком сознания Юна уловила тихое жужжание: это Вадик из вежливости поднял водительскую перегородку.
Сколько времени было потрачено впустую! Юна так старательно убеждала себя в том, что главное в отношениях надежность, крепкий тыл, равноправие партнеров… И забыла об одной крохотной детали, которая в секунду свела на нет все доводы логики: этот едва уловимый, не поддающийся описаниям трепет в животе. Странная легкость, которая охватывает тело, будто оно на шестьдесят процентов состоит не из воды, а из щекотных пузырьков газировки. Любовь это, магия или химия, Юна не знала. Но стоило только Роминым губам прижаться к ней, как она осознала, как сильно по ним соскучилась.
Все навалилось разом: запах его кожи, тепло дыхания, покалывание в кончиках пальцев. Последние недели, изнывая от усталости, Юна постоянно ловила себя на повторяющейся мысли: «Хочу домой». Возвращалась на съемную квартиру, ложилась на кровать, и в голове опять проскакивало: «Хочу домой». Встречалась с Игорем, проверяла, как идет ремонт в их «семейном гнездышке» – и все равно: «Хочу домой». Куда домой? К родителям? Как ни пыталась, Юна не могла объяснить себе, откуда взялась эта навязчивая потребность. И вот теперь, когда Рома стиснул ее в объятиях, вдруг неожиданно пришло осознание: вот оно. Я дома. Все это время Юна мечтала не о конкретном месте, а о чувстве защищенности и возможности быть собой, ни под кого не подстраиваясь. Потому что дом – это не географическая координата, это когда ты можешь расслабиться, зная, что тебя никто не осудит. Быть несовершенной. Полноватой, смешной, неуклюжей – и, несмотря на это, нужной кому-то. Желанной и любимой. И впервые за двадцать три года Юна ощутила это не в родительской квартире, а в «Кукушкином гнезде», когда Рома напоил ее, зареванную и раздавленную, чаем и уложил спать, тихонько обнимая сзади и ничего не требуя взамен. И сейчас, снова греясь в крепких ласковых руках, Юна, наконец, с предельной ясностью поняла: вот он, ее дом.
Рома оторвался от нее, вопросительно посмотрел в глаза.
– Ну? Что будем делать дальше?
Юна растерянно моргнула и обнаружила, что лимузин стоит на месте. Давно они приехали? И куда? Рома заставил ее совершенно забыть о времени. Поправив сбившееся платье, Юна выглянула в окно: за тонированным стеклом виднелась вывеска лофта «Delight».
– Думаешь, надо? – с сомнением протянула Юна.
– Ты у нас босс, – Рома уклончиво дернул плечом, хотя по его лицу отчетливо читалось, что будь его воля, он бы собственноручно притащил Юну в лофт и водрузил на подиум.
Вадик деликатно постучался в перегородку, и с водительского сиденья послышался его приглушенный голос:
– Вы там одеты?
Юна смутилась, а Рома не сдержал смех.
– Полный порядок! – крикнул он другу.
Перегородка опустилась, и Вадик, окинув парочку подозрительным взглядом, хмыкнул.
– Мне-то все равно, что вы там планируете делать дальше. Но решайте уже быстрее, мне надо сдавать машину.
– Я даже не уточняла, что надо делать на финале… А если показ? Я же не предупредила. И Матлахова не привезла…
– Никакого показа, – успокоил ее Рома. – Просто небольшой фильм о каждой участнице.
– Просто?! – выдохнула Юна. – И где я тебе возьму сейчас фильм?
Теперь-то она начала припоминать, что Оксана периодически болтала о каких-то съемках, но Юна не придавала этому значения. Во-первых, по уши увязла в свадьбе, во-вторых, предпочитала не думать лишний раз о конкурсе, чтобы не расстраиваться.
– Может, меня вообще не пустят… – она сжала вспотевшие ладони. – Я сказала организаторам, что…
– Короче, – перебил Вадик. – Я вас высажу здесь. Можете там обсудить, кто что кому сказал, потому что, если я не привезу этот чертов бронепоезд через пятнадцать минут, мне придется платить еще за один час.
– На связи, – кивнул Рома. – Но ты в любом случае возвращайся в «Delight», потому что…
– Я же не дурак, чтобы доверить тебе работу с потенциальными клиентами! – отозвался Вадик. – Тем более у тебя сейчас вообще не то на уме.
Едва Рома с Юной вылезли на свет божий, как лимузин, зарычав, тронулся с места. Все-таки Вадик был предельно аккуратен во всем, что касалось денег.
Двери лофта манили, сама мысль о том, чтобы выйти на сцену в качестве финалистки престижного конкурса, дразнила воображение и тешила самолюбие. Однако Юна привыкла ко всему готовиться заранее, взвешивать, обдумывать и настраиваться должным образом. А вот так вдруг, с бухты-барахты… Впрочем, одно решение она уже обдумала и чуть не перечеркнула этим всю свою жизнь. Может, Рома с Вадиком правы, и надо иногда импровизировать?
Набрав в легкие побольше воздуха, Юна расправила плечи и взглянула на мастера фотографии и поцелуев.
– Ладно, что уж. Один раз живем.
– Другой разговор! – оживился Рома и, взяв ее под руку, словно боялся, что она в любую секунду растеряет решимость и сбежит, потащил внутрь.
Лофт кишел нарядными людьми, суетились, раздавая бейджики, девочки-администраторы. Юна даже успела порадоваться, что взяла отпуск за свой счет: сама бы она с таким количеством гостей не справилась.
Едва они с Ромой отметились на стойке регистрации, как из самой гущи к ним подскочила взволнованная Оксана.
– Все? – выпалила она. – Тебя можно поздравить?
– Да нет, это не мой жених…
– Господи,
