Снимай меня полностью - Дарья Владиславовна Сойфер

А Юна и не рассчитывала. Причем изначально. Но ведь и до финала дойти не надеялась! А еще думала, что сегодня в это самое время будет принимать поздравления в ЗАГСе, вытряхивая крупу из прически. Иногда все идет не по плану, но не по плану – это еще не значит плохо.

Речи и публичные выступления никогда не были сильной стороной Юны. Впрочем, сегодня она уже решилась на такие вещи, о которых еще вчера не могла даже помыслить. Поэтому в какой-то момент просто отпустила вожжи и подумала: «Будь, что будет». И от этой фразы ее вдруг окутало умиротворение. Исчез сценический невроз, паника, подхватив чемоданы комплексов, сделала ручкой и скрылась из виду.

И когда Юна вышла на сцену и взяла в руки микрофон, то просто вздохнула поглубже, улыбнулась и позволила себе выговориться, как если бы сейчас находилась наедине со старым добрым другом. Софиты мешали ей разглядеть среди зрителей Рому, но она просто представляла, что обращается к нему, и это вселяло уверенность.

– Знаете, я участвую в конкурсе под именем Юля Кулешова. Но это псевдоним. Вообще-то меня зовут Юна Лебедева. Думаю, многие в курсе, что я – дочка депутата. Но здесь я не из-за этого, а, скорее, вопреки. Чтобы вы понимали: это вражеский конкурс, вражеский журнал, и участвовать в таком члену славной семьи Лебедевых – сущий позор, – по залу прокатился смешок, и Юна, вдохновленная, продолжила: – Я всю жизнь слушала, что мне говорят другие. Старалась понравиться, услышать одобрение. Вот, например, сегодня я в свадебном платье, потому что… – она сверилась с телефоном. – Потому что час назад должна была вый- ти замуж. Если хотите знать, это была очень выгодная сделка; и нет, мое мнение во время переговоров спросить забыли. Я слушала и верила в то, что вон тот человек – надежный парень и отличная партия. Что мне надо не слезать с диеты и велотренажера, чтобы поместиться в платье с корсетом и стразами. Что шоколадные печенья – зло. А я – толстая и вряд ли когда-нибудь дождусь своего принца. Но знаете, что я думаю? – Юна сделала паузу и сжала микрофон покрепче. – К черту их всех. Я люблю шоколадное печенье. Ненавижу корсеты, стразы и велотренажеры, – видимо, в зале таких собралось большинство, потому что публика зааплодировала, а кто-то даже радостно заулюлюкал. – Да! Мы живем один раз и если будем все время оглядываться на других, то так можно очнуться в старости и понять, что ты никогда не была счастлива. Счастье – оно же не где-то там, потом, в будущем. Через минус пять килограммов, через плюс пять миллионов. Оно прямо здесь и сейчас. Я стою на сцене в финале конкурса красоты. Конкурса! Красоты! Я! Можете себе представить? Потому что красивая – не значит худая. И мне страшно нравится мое платье, спасибо Ирине Матлаховой. Оно такое классное, что мне плевать, свадебное оно или нет. Я просто хочу в нем быть! – Юна крутанулась вокруг своей оси. – А еще один умный человек, который, кстати, шикарно целуется, сказал, что я фотогеничная и из меня выйдет модель. И почему бы не попробовать? Я хочу, чтобы все, кто ненавидит свое отражение в зеркале, кто мучает себя и жует несчастный сельдерей, просто забыли обо всем этом и позволили себе быть собой. Будь ты проклят, сельдерей, слышишь? В конце концов, сладкое всегда можно заменить поцелуями. И я так и сделаю, прямо сейчас, после того как сойду с этой сцены. Спасибо вам всем за конкурс!

Зал неистовствовал. Девушки, которые не дошли до финала, зрительницы, которые пришли убедиться в том, что полные тоже могут быть красивыми, и просто сочувствующие. Люди хлопали стоя, щелкали затворы, мелькали вспышки, оставляя после себя изумрудные пятна перед глазами. Юна не знала, какое место ей присудят, но чувствовала себя победителем. И победу она одержала не над соперницами, а над чем-то гораздо более опасным и зловредным: над своими комплексами.

За кулисами Юну еще долго хлопали по плечу какие-то люди, что-то говорила насчет контракта благодарная Матлахова, но Юна искала Рому. Больше всего на свете ей хотелось сейчас просто повиснуть у него на шее и забыть обо всем. Однако Ромы нигде не было, вместо него Юне на глаза попался взволнованный Вадик. За руку отвел ее в сторонку и, оглянувшись, заговорил шепотом:

– Он пропал. Рома. Телефон не отвечает. Он ушел в туалет незадолго до твоего выступления и исчез. Я спросил у девочек на ресепшен, они сказали, что видели каких-то амбалов, а потом от лофта отъехал тонированный «гелик». Есть идеи?

Юна сглотнула, потому что идеи у нее, определенно, были. И Вадика они бы вряд ли обрадовали.