ты…
Я коснулась небритой щеки ладонью.
— Прости меня… — прошептал Макс, и во взгляде мелькнуло горькое отчаяние.
Я сглотнула ком в горле и потянулась к нему.
— Обними меня, Макс… скажи, что все будет хорошо…
Он попытался улыбнуться и крепко прижал меня к себе.
— Ты только пожелай этого, Дашенька… пожелай выздороветь. У нас все будет хорошо, обязательно.
— Я желаю… И чтобы мы с тобой больше не расставались, тоже желаю.
— Мы не расстанемся, — усмехнулся мне в шею он. — Никогда. А уйти я тебе не позволю. Не отпущу, и все.
Я закрыла глаза и вдохнула воздух полной грудью. В сердце стало тепло от этого «никогда».
— Ложись. Тебе надо еще поспать, — улыбнулся мне Макс.
— Хорошо. А где мои родители? Они знают, что я в больнице?
— Конечно, знают. Они у меня дома.
— Почему у тебя?
— Потому что мы в Москве, Дашенька.
— В Москве? Как я попала в Москву?
— Долго объяснять. Ложись спать. Завтра ты обязательно их увидишь. Они придут к девяти часам, когда откроется приемник.
Макс бережно укрыл меня одеялом.
Но как можно спать, когда я так разволновалась?
— А как ты не заразился от меня?
— Мне сделали прививку.
— Но ведь… и тех людей, их тоже можно привить?!
— Уже привили. Вакцину завезли только накануне, после того как вскрылась вся история. Но если человек заразился, вакцина бессильна. Новый вирус гриппа совсем не изучен. Никто толком не знает, как с ним бороться. Даже здесь, в Москве, врачи не дают никаких гарантий.
— Мы с тобой снова попали в скандал? — жалко улыбнулась я.
— В еще какой скандал… До Москвы дошло. Вряд ли главному архитектору удастся отвертеться от ответственности. Если бы его мама не постаралась, скандал с подлогом замяли бы на местном уровне. А после похищения замять ничего не получится.
— Его мама? Мое похищение организовала графиня Козлова?!
— Да. Я опоздал на пару часов и в итоге чуть не потерял тебя навсегда… — Макс взял мои руки в свои и поднес к губам. — Спи, Дашенька… до утра еще пару часов можно поспать.
— Я есть хочу…
— Это очень хорошо. Только, по-моему, кроме пачки крекеров, здесь ничего нет.
— Ну, дай мне крекер. Хоть один.
Макс достал из тумбочки упаковку печенья и протянул мне один крекер.
— Какой горький! — скривилась я.
— Ты долго не ела. Поэтому пища кажется горькой. Попробуй маленькими кусочками.
— Ладно…
Кое-как я справилась с крекером и тут же почувствовала себя дико уставшей. Глаза закрывались сами собой.
— Все, спать? — улыбаясь, поправил мое одеяло Макс.
— Угу… Может, когда я проснусь, ты принесешь мне что-нибудь не такое горькое. Что дают больным?
— Горячий бульон из курицы.
— Точно… он хотя бы не будет застревать в горле, как это сухое печенье, — уже засыпая, прошептала я.
Утром прибежали врачи. Меня долго слушали с помощью фонендоскопа, советовались друг с другом, кололи жуткими уколами, а я, скрипя зубами, терпела и все никак не могла понять, отчего вокруг меня такая шумиха?
— Они были уверены, что ты не справишься, — тихонько пояснил мне Макс. — Не давали никаких гарантий. Поэтому очень удивлены. Нам еще долго придется бороться за твое полное выздоровление, но главное — тебе стало лучше.
— А ты, Максим? Тебе разве не надо заниматься делами?
— До тех пор, пока ты не встанешь на ноги, у меня не может быть других серьезных дел, Дашенька. Конечно, мы терпим убытки. Открытие сети магазинов спорттоваров пришлось перенести, но это сейчас не важно.
— Это и раньше не было важно, — горько вздохнув, посмотрела на него я. — Не нужны мне никакие миллиарды. Мне только ты нужен.
— Вот и хорошо, — коснувшись пальцами моих потрескавшихся губ, улыбнулся он.
В десять часов утра пришли мои родители.
— Даша! Господи, неужели мои молитвы были услышаны? — всплеснула руками мама и тут же всхлипнула. — Мы как в аду эти несколько дней, понимаешь? Врачи сразу сказали, что ты не справишься…
— Наташа! Хватит уже, — толкнул ее в бок папа. — Честное слово! Чего ты плачешь сейчас? Даша здесь, с нами.
— Да, что это я, действительно? — поспешно вытерла слезы мама. — Максим, поезжай домой. Мы побудем с Дашей.
— Поезжай, — сжала его руку я, и стало очень хорошо оттого, что его рука такая теплая. — Здесь на кушетке нормально не отдохнешь.
— Я вечером привезу тебе планшет и телефон, — с нежностью погладив меня по волосам, пообещал Макс.
— Я буду ждать.
Он быстро собрался, подарил мне короткий поцелуй и ушел.
— Мама, как там Лида? — вспомнила о сестре я.
— Хорошо Лида, что ей будет… — отмахнулась мать. — К свадьбе готовятся теперь. Никуда не денешься, ребенок обязывает.
— А заявление уже подали?
— Да, по состоянию невесты на шестнадцатое августа подали заявление.
Я вдруг вспомнила, что день моей свадьбы двадцать девятого июля.
— А какое сегодня число, мама?
— Семнадцатое июля, Дашенька.
Внутри что-то оборвалось. Не будет у меня свадьбы. Хорошо, если отсюда к двадцать девятому июля выберусь. Никакой церемонии я не выдержу, даже если очень буду этого хотеть.
Вот и вышла замуж за миллиардера… Макс терпит убытки, а я чуть не отправилась на тот свет.
— Дашенька, я бульончик принесла. Давай покормлю тебя, пока он горячий, — опомнилась мама. — Если хочешь выздороветь, надо есть.
— Давай, — согласно кивнула я. Мне не оставалось ничего другого. Только принимать лекарства и есть, чтобы поправиться.
ГЛАВА 37. Даша
По иронии судьбы именно двадцать девятого июля, в день, когда мы с Максимом планировали пожениться, меня отпустили из больницы домой. Нет о том, чтобы вернуться в родной город, не шло никакой речи. Так же, как и о том, чтобы попасть на свадьбу Лиды и
