представляю, как она терпит его в этой короткой толстовке.
— Тогда почему сидишь здесь?
Она пожимает плечами, оглядывая двор.
Я тоже бросаю взгляд во двор — в кои-то веки на этой неделе нет папарацци на другой стороне улицы, никакие СМИ не пытаются поймать меня, когда я выхожу за дверь.
Затем.
Тиффани делает то, чего еще никогда не делала: подходит ближе, кладет руку на середину моей груди. Поднимается на цыпочки и тянется ко мне.
— Прости, здесь так холодно.
— Тогда почему ты здесь?
Я точно знаю, что оба моих брата дома; Дрю сказал мне в раздевалке, что планирует готовить ужин.
— Я должна кое в чем признаться, — воркует она, пар поднимается от ее губ.
— В чем? — Выкладывай уже. Я начинаю отмораживать свои причиндалы. И я только что принял душ, поэтому мои волосы мокрые.
— Признаться в том, что… — Она подходит еще ближе. — Я мечтаю отсосать тебе.
Отсосать мне?
Она что, издевается надо мной?
Теперь обе руки Тиффани на моей груди, ее тело прижимается к моему так близко, как только могут быть близки два человека, стоящие на крыльце в конце осени.
Я отступаю назад, стряхивая ее руки с себя.
— Тебе пора идти, — говорю я твердо. — И не стоит возвращаться.
Ее рот открывается.
— Ты с ума сошел?
— Кто, блядь, говорит парню, что хочет отсосать у него? Ты спятила? У меня есть девушка, или ты единственный человек, который не видел этого в новостях?
Тиффани ухмыляется.
— Ты действительно думаешь, что это имеет значение, есть у тебя девушка или нет?
— Я не изменщик.
Мой отец изменял моей матери, и я не стану таким, как он. Намек на то, что я позволю какой-то цыпочке сосать мой член, когда у меня есть отношения — совершенно новые отношения, — сносит мне крышу.
— О, да ладно. Все люди изменяют.
Сжимаю челюсть.
— Съебывайся нахрен с моего крыльца.
Глаза Тиффани широко раскрыты, вероятно, от шока — не уверен, потому ли это, что я обматерил ее или потому, что выгоняю со своей территории, но она шокирована настолько, насколько это возможно.
Я не задерживаюсь, не собираясь тратить мозговые клетки на споры с ней. Я прохожу через входную дверь и захлопываю ее за собой, крича своим братьям.
— Дрю? Дрейк? — Мой рюкзак падает на пол у подножия лестницы.
Они оба появляются в дверях кухни, Дрю с тряпкой в руках.
— Этим девчонкам из соседнего дома больше сюда нельзя, вы меня поняли?
Дрейк выходит вперед.
— Что случилось?
— Тиффани только что предложила отсосать мне, зная, что у меня есть девушка.
Дрю обходит его.
— Подожди, у тебя есть девушка?
— Подожди, Тиффани предложила отсосать тебе?
Они не помогают.
— Если кто-то и будет сосать мой член, то это будет Райан, а не цепкая сучка по соседству. Понятно? — Я прохожу мимо них на кухню, злясь, что они высмеивают ситуацию.
— Чувак, куда ты собрался? Ты не можешь бросить такую бомбу и не объясниться! — Дрейк идет по пятам за мной, оседлав мою задницу всю дорогу до кухни, не оставляя мне личного пространства.
— Ты знаешь, насколько хреновой была моя неделя? — Я разочарованно провожу рукой по волосам.
— Нет, вообще-то, не знаем. Ты нам уже несколько недель ни хрена не рассказываешь.
Неправда, но все равно.
— Я встречаюсь с Райан — исключительно — что должно радовать Элиаса, так как он хочет, чтобы я был более мягким и пушистым. Потом я возвращаюсь домой, и кто стоит на крыльце? Твоя маленькая приятельница, Тиффани, которая, черт возьми, должна была знать, что меня видели целующимся с Райан возле стадиона после нашей последней игры.
Я понятия не имею, имеют ли слова, извергаемые из моего рта, какой-либо смысл, но близнецы кивают.
— Да, мы тоже видели это, но не хотели спрашивать тебя об этом.
— Говорит само за себя, да?
Они снова кивают, две одинаковые кивающие головы.
— В любом случае. Чертова Тиффани была на улице, когда я вернулся домой. Вы знали об этом?
Они одновременно качают головами.
— Почти уверен, что она пыталась меня поцеловать, когда делала мне предложение. Я имею в виду, кто, блядь, так делает?
— Эммм… — начинает Дрейк. — Многие цыпочки предлагали пососать мой член.
Мы с Дрю таращимся на него.
— Серьезно?
— Серьезно.
Дрейк прислонился к стойке, скрестив руки.
— У меня есть несколько приятелей, которые работают вышибалами в городе. Девушки всегда просят отсосать у них, чтобы попасть в клубы.
Это я знал, но ко мне лично никто не обращался с подобным предложением. Думал, что это городская легенда.
— Видимо, я не достаточно доступен, — ворчу я.
— Ну что ж. — Дрейк хлопает меня по спине. — Теперь уж точно, раз у тебя есть девушка.
Дрю смеется. Я нет.
Я не смеюсь и три часа спустя, когда Дрейк просовывает голову в мой дверной проем с мрачным выражением лица.
— Что это за взгляд?
— Ты видел «Сплетни кампуса»?
— Что, на хрен, за «Сплетни кампуса»?
Серьезно, какие тупые названия люди придумывают.
— Это приложение для сплетен, где студенты публикуют всякую хрень, которую они видели и слышали в кампусе.
Звучит по-идиотски. Где они придумывают это дерьмо?
— Я слышал о нем, но никогда не видел. — Я делаю паузу, откладывая пульт от телевизора. — А что?
Дрейк переступает порог, протягивая мне свой телефон.
— Не стреляй в гонца.
Прищуриваюсь на экран, глаза привыкают к свету, бьющему мне в глаза.
Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы обработать изображение, которое мне показывают, и я вижу его фрагментами: белая толстовка, черные леггинсы, знакомые длинные светлые волосы.
Девичья попка.
Мой дом.
Мое крыльцо.
Моего лица не видно, потому что голова Тиффани закрывает любое выражение, которое там скрыто, но изображение изобличающее, несмотря на свою невинность.
— Что. За. Хрень, — бормочу я, садясь и хватая мобильник брата. — Что это, блядь, такое? Что это за херня, Дрейк?
— Чувак. — Это все, что он говорит.
— Вот же сука, — шепчу я. — Она меня подставила.
Мой брат кивает.
— Похоже на то.
— Вот сука, — повторяю я. Смотрю на Дрейка. — Райан меня убьет.
Райан
«Розы красные, фиалки синие, я должен использовать свою руку — но я думаю о тебе…».
— Даллас Колтер
Новости приходят от Винни, которая получила их от Новичка, мельницы слухов братства.
— Райан, ты знаешь, что я люблю тебя…, — начинает она, удивив меня тем, что стучит в дверь моей квартиры и появляется без предупреждения — чего никогда раньше не делала.
Выражение ее лица говорит само за себя: что-то
